– Ты мало общаешься с матерью.

Доктор Сингх однажды сказала, что если у тебя в одной комнате есть прекрасно настроенная гитара и прекрасно настроенная скрипка и ты ущипнешь гитару за струну «ре», то на другом конце комнаты струна «ре» на скрипке тоже задрожит. Вот и я всегда чувствовала дрожание маминых струн.

– Я и со всеми остальными мало общаюсь.

– Будь внимательнее, когда ты с Дэвисом, ладно? Большие деньги беспечны, поэтому рядом с ними нужно держаться настороже.

– Он – не большие деньги. Он человек.

– Люди тоже бывают беспечными. – Она обняла меня так сильно, будто хотела выдавить воздух. – Просто береги себя.

Я приехала последней, и за столом осталось только место рядом с Майклом, напротив Дэвиса. Он сегодня надел глаженую клетчатую рубашку и закатал рукава, так что видны были руки. Не знаю почему, но мужские предплечья всегда мне очень нравились.

– Крутая у тебя футболка, – сказал Дэвис.

– Дейзи подарила мне на день рождения, – ответила я.

– А знаешь, некоторые думают, если вуки любит женщину-человека – это зоофилия, – заявила Дейзи.

Майкл вздохнул:

– Берегитесь. Начнется дискуссия, можно ли считать вуки человеком.

– Вообще-то в «Звездных войнах» это самое интересное, – заметил Дэвис.

Майкл застонал:

– Ну вот, началось.

Дейзи немедленно бросилась отстаивать право людей и вуки на любовь.

– А знаешь, в апокрифах «Звездных войн» Хан реально был женат на вуки, и никого это не возмущает.

Дэвис подался вперед и внимательно слушал. Он был не таким крупным, как Майкл, однако места ему требовалось больше – худые руки занимали стол, точно армия – завоеванную территорию.

Дэвис и Дейзи начали обсуждать дегуманизацию клонов, и Майкл сказал, что Дейзи – известный автор фанатских рассказов. Дэвис нашел ее псевдоним в Интернете, и его впечатлило, что у нового рассказа две тысячи просмотров. Потом все смеялись над какой-то шуткой о «Звездных войнах», смысла которой я не поняла.

– Всем воды! – сказала моя подруга, когда к нам подошла Холли.

Дэвис повернулся ко мне.

– У них нет «Доктора Пеппера»?

– Стоимость напитков купоном не покрывается, – равнодушно объяснила официантка. – Но «Пеппера» нет, у нас только «Пепси».

В наступившей тишине я вдруг поняла, что молчу с тех самых пор, как Дэвис сделал комплимент моей футболке. Дэвис, Дейзи и Майкл вернулись к разговору о «Войнах», размере вселенной и путешествиях со сверхсветовой скоростью.

– «Звездные войны» – религия американцев, – сказал Дэвис.

– Думаю, религия американцев – это религия, – ответил Майкл.

И хотя я смеялась вместе с ними, казалось, что я наблюдаю со стороны, будто смотрю фильм о своей жизни вместо того, чтобы жить.

Я услышала свое имя и очнулась, точно меня со щелчком вставили в саму себя, – я сидела в «Эплби», прислонившись спиной к подушке, обитой зеленым винилом; пахло жареной пищей, кругом гудели голоса.

– У Холмси есть «Фейсбук», – сообщила Дейзи, – но он последний раз обновлялся, когда она еще училась в средней школе. – Она поглядела на меня с непонятным намеком и добавила: – С Интернетом Холмси как бабушка. – Дейзи снова сделала паузу. – Да? – спросила она у меня с нажимом.

И тут я наконец поняла: она старается меня разговорить.

– Нет, я пользуюсь Интернетом. Просто не чувствую, что мне нужно, типа, вносить в него свой вклад.

– Там и в самом деле уже достаточно информации, – согласился Дэвис.

– Неправда, – возразила Дейзи. – Например, не хватает хороших романтических историй о Чубакке, а я – одна и написать больше просто не в силах. Миру нужны любовные рассказы Холмси о вуки.

В разговоре ненадолго повисла тишина. От нервов у меня по рукам побежали мурашки, я чувствовала, что вот-вот начну потеть. Друзья снова заговорили, принялись рассказывать о каких-то случаях из жизни, перебивали друг друга, смеялись. Я пыталась улыбаться и кивать в нужный момент, но всегда на секунду отставала от остальных. Все смеялись, потому что было смешно, а я – потому что смеялись они.

Есть не хотелось, но когда принесли заказ, взяла нож и вилку и стала клевать свой бургер по кусочку, притворяясь, будто ем больше, чем в меня может поместиться. Разговор ненадолго затих. Потом Холли принесла счет, и я хотела взять его.

Дэвис накрыл мою руку своей.

– Позволь мне, пожалуйста.

И я разрешила ему забрать счет.

– Надо что-нибудь еще сделать, – заявила Дейзи.

Я была готова поехать домой, поужинать в одиночестве и лечь в постель.

– Поедем в кино?

– Можно посмотреть у меня, – предложил Дэвис. – Нам присылают все фильмы.

Майкл наклонил голову.

– В каком смысле?

– Все фильмы, которые выходят в кинотеатрах, присылают и нам. У нас есть зал для просмотра, и мы… просто платим за них или типа того. Не знаю точно, как там все происходит.

– То есть когда фильм выходит в кино, он… выходит и у вас дома?

– Да. Когда я был маленьким, к нам приходил киномеханик, но сейчас все цифровое.

– И это все у вас дома? – все еще не понимал Майкл.

– Да. Я вам покажу.

Дейзи посмотрела на меня.

– Холмси, ты поддерживаешь?

Я растянула губы в улыбке и кивнула.

Я поехала на Гарольде, Дейзи – с Майклом на микроавтобусе его родителей, а Дэвис на своей «Эскаладе» показывал дорогу. Наш маленький караван направился на запад по Восемьдесят шестой улице до Мичиган-роуд, а дальше, мимо «Уолмарта», ломбардов и контор, где выдавали быстрые займы, – к воротам, которые находились через дорогу от музея искусств. Район, где жили Пикеты, был не такой уж милый, однако их поместье занимало огромную территорию и само по себе могло считаться районом.

Ворота открылись, и мы вслед за Дэвисом доехали до парковки возле стеклянного особняка. В темноте он производил еще более сильное впечатление. Сквозь стены я видела всю кухню, наполненную золотым светом.

Когда я вышла из Гарольда, ко мне подбежал Майкл.

– Ты знаешь… Господи, я всю жизнь хотел увидеть этот дом. Это же Ту-Кьен Фам.

– Кто?

– Архитектор Ту-Кьен Фам. Она ужасно знаменитая. В США спроектировала только три дома. Боже, невероятно!

Когда мы вошли в дом, Майкл вновь принялся восхищаться.

– Петтибон! Пикассо! О господи, КЕРРИ ДЖЕЙМС МАРШАЛЛ!

Я знала только Пикассо.

– Да. Я уговорил папу его купить, – сказал Дэвис. – Пару лет назад отец взял меня на выставку в Майами-Бич. Мне очень нравятся работы Маршалла.