Теперь-то я хорошо понял, насколько проникся подобными мыслями сам Фуллер, чтобы называть персонажей своего симулятора «мой маленький народ».

Мои размышления прервал Чак:

— Я могу подключить тебя либо к какой-нибудь одной единице в сопереживательную связь, либо сделаю обзорное подключение, — предложил он, — если хочешь произвести выборочную проверку.

Однако из громкоговорителя внезапно раздался голос Дороти Форд:

— Мистер Холл, вас хочет видеть капитан полиции Фарнсток. Он ждет в офисе отдела функционального генерирования.

Мы спустились на лифте вниз, и нам навстречу выступил Фарнсток, протягивая вперед свое удостоверение.

— Холл? — спросил он, внимательно глядя на Уитни.

— Нет, — поправил Чак, — моя фамилия — Уитни. Вот он — Холл.

Увидев, что Фарнсток не смог меня узнать, я заволновался, но тут же успокоился. Ведь как-никак всего час назад лейтенант Макбейн тоже вел себя так, будто раньше меня и знать не знал.

Чак покинул офис, и капитан сказал:

— Я хотел бы задать вам несколько вопросов о смерти доктора Фуллера.

— Для чего? — Я с интересом поднял брови. — Ведь коронер сказал, что смерть наступила в результате несчастного случая, не так ли?

Капитан снисходительно кивнул:

— Мы это дело так не оставим. Я вам скажу откровенно, мистер Холл. Есть вероятность, что происшедшее с Фуллером не было случайностью. Как меня информировали, вы в тот день были в отпуске.

У меня екнуло сердце. Не оттого, что мне задают вопросы, связанные с тем, что теперь и полицейские считают убийством. Скорее оттого, что мне подумалось: некоторые из кусочков таинственной мозаики могли сложиться совершенно непредвиденным способом.

Фуллер погиб; Линч исчез. К тому же последний подвергся всеобщему забвению. И все это из-за какого-то «базового» открытия, природу которого я теперь пытаюсь выяснить. В процессе выяснения я едва не погиб. А теперь и вот это — внезапно возобновленное полицейское расследование. Не является ли это тонким маневром с целью убрать меня с дороги? Но как? И кто может за этим стоять?

— Так что же? — вопросил Фарнсток.

— Я вам говорил. Я отдыхал в своем коттедже на озере.

— Говорили? Что вы имеете в виду?

Я сглотнул:

— Ничего. Я был в своем коттедже.

— С вами был кто-нибудь?

— Нет.

— Значит, вы не в состоянии как-либо доказать, что не находились рядом с Фуллером во время его гибели. Или что вообще приезжали в свой коттедж.

— Зачем мне что-то доказывать? Фуллер был моим лучшим другом.

Фарнсток нехорошо улыбнулся:

— Вроде отца родного? — Капитан огляделся по сторонам. — Сейчас дела у вас идут очень даже недурно, правда? Технический директор. Возможность стать совладельцем одного из самых успешных предприятий двадцать первого века.

Я спокойным тоном сказал:

— В половине мили от коттеджа есть одна лавочка, где я приобретал для себя необходимые товары. Это происходило почти каждый день. В тамошних файлах вы можете узнать — как часто и какие товары записывались на мой счет.

— Посмотрим, — устало произнес Фарнсток. — А пока что никуда не пропадайте, чтобы мы могли легко вас отыскать!

Прошло еще два дня, прежде чем я сумел выкроить время для выборочной проверки информации, загруженной в «Симулякр-3». Помимо того что меня загрузили работой, мне еще пришлось умасливать Сискина, набросав несколько предварительных планов по переводу симуляторного комплекса на политически-ориентированную основу.

Все это время я мог только гадать о возобновленном полицейском расследовании. Это независимая акция? Или просто Сискин дергает за веревочки, чтобы показать, что может случиться, если я решу отмежеваться от него и его соратников?

В какой-то момент, во время разговора с Сискином по видеофону, я даже коснулся вопроса о визите капитана Фарнстока. И почувствовал, что мое подозрение подтвердилось, когда шеф не особенно удивился по поводу того, что полиция неожиданно заинтересовалась смертью Фуллера.

Деликатно давая понять, что в моих лучших интересах будет делать так, как он хочет, Сискин сказал:

— Если они начнут наступать тебе на пятки, дай мне знать.

Тогда я решил уяснить для себя еще один вопрос, касавшийся Сискина.

— Едва ли стоит винить полицейских за то, что они так ухватились за это расследование, — осторожно заметил я. — В конце концов, Линч все время предполагал, что причиной гибели Фуллера не был несчастный случай.

— Линч? Что за Линч?

Я смело, хотя и не очень осторожно, пошел напролом:

— Мортон Линч. Тот самый, который растворился в воздухе на вашей вечеринке.

— Линч? Растворился в воздухе? Сынок, да что ты такое говоришь?

Его реакция звучала откровенно. И это означало, что Сискин, как и все остальные, совершенно утратил память о человеке, который исчез в его саду на крыше небоскреба. Или, что Сискин — чертовски одаренный актер.

— Линч, — счел нужным солгать я, — это один субъект, который все время подшучивал надо мной, будто это я убрал с дороги Фуллера, чтобы захватить его должность.

Когда я наконец изыскал время для предложенной Уитни выборочной проверки содержимого симулятора, то с удивлением обнаружил, что жду этого испытания с особенным трепетом.

Чак проводил меня в контрольный зал и усадил в ближайшее кресло.

— Какой тип просмотра хочешь? — спросил он, улыбаясь во весь рот. — Обзорный?

— Нет. Давай сопереживательную связь.

— С какой-то конкретной единицей?

— На твое усмотрение.

У него уже явно был кто-то на примете.

— Как насчет Д. Томпсона — ИРЕ-7412?

— Подходит. Что он собой представляет?

— Пилот грузового аэромобиля. Подключимся к нему, когда он развозит грузы. Годится?

— Запускай.

Он надел мне на голову переходной шлем и отпустил шуточку:

— Только устрой мне неприятность — и я устрою тебе разряд импульсивного напряжения.

Я не засмеялся. Расслабленно откинувшись на кожаную спинку кресла, я наблюдал, как Чак прошел к пульту передающего устройства, совершил несколько финальных манипуляций, после чего протянул руку к кнопке активатора.

Произошло быстрое и резкое искажение всех моих чувств — калейдоскопическое чередование вспышек света, пронзительный свистящий шум, внезапная атака невероятных вкусовых, тактильных ощущений и запахов.

Затем я оказался на другой стороне. В тот момент наступил мимолетный период страха и смятения, когда моя система восприятия перестроилась на систему восприятия Д. Томпсона — индивидуальной реактивной единицы 7412.