Я задумчиво посмотрела на яблочко. Надеюсь, Яга обрубила только эту «трансляцию». Хотелось бы посмотреть на Лукоморье и его обитателей. Я протянула руку к блюду.

— Погоди! — проскрипел за спиной Доклика. — Пока вы летать учились, со мной другие домовые связь держали, мы ведь друг с другом и без яблочка переговариваться можем. Старые ведьмы хотят совет провести, чтобы все собрались и переговорили насчёт, значит, отбора царского. Я сказал, ты всю ночь в доме будешь. Так что смотри — в любой миг совет может начаться.

— Они сюда все явятся, что ли? — недоверчиво уточнила я.

Вряд ли бунтарка Олеся пользовалась таким авторитетом, чтобы устроить у неё сход (или слёт) опытных ведьм.

— Ага, конечно, — Мурчик приоткрыл один глаз и громко фыркнул. — Да они передрались бы, пока решили, у кого собираться, коряги старые! Каждая у себя дома будет сидеть, яблочко катать. Старейшая начнёт, а остальные её в своих блюдах и увидят. Яблочки сами собой покатятся, все ведьмы в блюде покажутся.

Ясно, «компьютер» не занимать: коллеги Бабы-Яги скоро могут выйти в чат. И мне в этой беседе лучше всего помалкивать. Попробуй обмануть ведьм, которые давно знают взбалмошную Олесю! Они же с первых моих слов почуют неладное. Мной начал овладевать азарт. «Отпуск по обмену» становился всё интереснее.

— Как Олеся с ними себя вела? — спросила я.

— В стороне держалась, — отозвался Мурчик. — Она больше с мужчинами гулеванила. Могла с молодыми ведьмами где полетать-поплясать, да и с теми не сильно-то разговоры говорила.

— Подруг у этой стерви нет, — добавил Доклика.

Что ж, отсутствие подружек упрощает дело. Если буду молчать, это никому не покажется подозрительным. Кое-в-чём та Олеся похожа на меня. Я тоже не люблю близко сходиться с людьми. Подруг нет, только приятельницы. Надеюсь, мне не придётся до отбора встретиться с кем-то из любовников легкомысленной Яги: те быстро почуют неладное.

— Да и какие подруги? — продолжал Доклика. — Хозяйка на всех свысока смотрела, будто владычица лесная.

— Ух как старые ведьмы от этого бесились, — промурчал кот. — Их аж передёргивало, как с нашей Ягой рядом оказывались. Она в открытую говорила: «Почему я должна уважать старух за их возраст? Я лучше выгляжу, лучше разбираюсь в травах, во сто крат лучше летаю, могу поладить и договориться с любой лесной нечистью, колдую так, как им и не снилось. Так пусть они меня и уважают да заслужат моё доброе отношение».

Я машинально потёрла лоб. А вот это уже прозвучало совсем не обнадеживающе. Нет, то, что Олеся не уважала коллег-ведьм и держалась от них подальше — само по себе хорошо. А вот то, что она считала себя лучшей ведьмой Лукоморья, — гораздо хуже. Даже если Яга преувеличивала свои таланты, магичит она всё равно превосходно. Мое появление в Лукоморье — живое тому подтверждение. А у меня взамен магии есть только психология. С сельскими «клиентами» Яги я бы справилась без особого труда, а вот притворяться ведьмой рядом с ведьмами — всё равно что дилетанту изображать передо мной профессионального психоаналитика.

Яблочко само покатилось по блюду. Я вздрогнула. Хоть кот с домовым и предупреждали, всё равно чудо оказалось неожиданным. Блюдо стало прозрачным, и в нём «на весь экран» появилось изображение старухи лет семидесяти. Обычная бабка с сурово поджатыми губами, в нашем мире такие же на лавочках у подъезда сидят. На голове тёмный платок, на плечах — чёрная вязаная шаль. Седые волосы, крючковатый нос и крупные бородавки на щеке и шее делали женщину похожей на карикатурную ведьму. На столе перед ней я заметила разложенные карты. Изображение старухи уменьшилось: блюдо пересекли несколько линий, разделяя его на квадраты. В каждом квадратике появились сидящие за столами женщины. Я быстро пересчитала участниц «чата». Двенадцать. Со мной, значит, тринадцать будет. Все как в униформе — в тёмных платках и шалях, похожие на нахохлившихся ворон. Я покосилась на платок. Угораздило же меня его снять и кинуть на соседнюю табуретку. Перехватив мой взгляд, Мурчик качнул головой.

— Все хорошо меня слышат? — басом спросила суровая старуха.

Ведьмы на экране закивали. Я тоже кивнула.

— Здравы будьте! — продолжила она.

— И тебе здравствовать! — нестройным хором откликнулись остальные.

— Ну что, царь — то Данияр учудил так учудил, — старуха снисходительно усмехнулась. — Знаю, многие из вас его указом не довольны, а исполнять надо. Нечасто так бывает, что бы все старые ведьмы силами померялись. Так вот, Яги, давайте поклянёмся до смертоубивства дела не доводить. Кровь у всех у нас — не водица, да и в палаты царские все хотят. Каждый за себя, все средства хороши, — это мы знаем. Только все ведь хотят живыми с отбора вернуться?

— Верно говоришь! — отозвались сразу несколько голосов.

— А раз верно — так сейчас по очереди клятву и дадим! — решительно заявила старуха. — С Олеси вот начнём. Давай-ка, как положено, зарекайся от смертоубивства.

Я чуть не подскочила на табуретке. Я — то откуда знаю, что и как у них положено? Хорошо хоть тёзка у меня дерзкая, на этом и сыграю.

— А чего это с меня начнём? — высокомерно спросила я. — Сначала вы клятву дайте, а то ведь у нас все средства хороши. Я зарекусь, а вы не станете.

Мурчик одобрительно кивнул. Лица большинства ведьм исказили недовольные гримасы. Только одна понимающе улыбнулась — на вид, моя ровесница, смуглая красавица с неприятным, ощупывающим взглядом.

— А ведь верно говорит, — с сомнением произнесла сухонькая старушка. — Вдруг кто клятву не даст? Что тогда?

Ведьмы зашумели. Каждая пыталась что — то сказать, возбужденная речь сливалась в невнятный гул. Я с замиранием сердца ждала решения «царских невест». Не отказались бы они приносить эту свою клятву!

— Взбаламутила всех и довольна? — голос суровой старухи легко перекрыл остальные. — Хочешь, чтобы кровь пролилась?

— Не хочу, — честно ответила я.

— И как ты мыслишь, что делать, чтобы никто зарока не избежал? — поинтересовалась красотка с рентгеновским взглядом.

В голову приходил самый простой и естественный ответ.

— Всем вместе клятву дать, хором, — не задумываясь, сказала я.

— Вместе… — в наступившей тишине повторила старуха, пощипывая бородавку на щеке. — Вместе… — она словно пробовала это слово на вкус. — Что ж, недурная мысль, никто отступиться не сможет, — с неудовольствием произнесла старуха. Видимо, «недурные мысли» моей тезки коллеги-ведьмы признавали с большой неохотой. — Каждая за другими пусть проследит, все должны повторять за мной зарок.

Ведьмы закивали. Я вглядывалась в лица будущих соперниц. Женщина неопределённого возраста и необъятных размеров торопливо что-то жевала. Бесцветная худощавая ведьма с бледным лицом нервно постукивала пальцами по столу. Большинство уже устроилось поудобнее, приготовившись внимать клятве.

— Телом и духом клянусь, — начала местная лидерша.