И.: «Баталин, не очень был знаком с проблемами организации и оплаты труда, трудового законодательства, поэтому основным методом работы являлся мозговой штурм любого вопроса. Для этого он создал при себе маленький неформальный круг доверенных лиц и советников. В него вошли Сергей Кугушев, Геннадий Меликьян, Леонид Эммануилович Кунельский и Борис Михайлович Сухаревский.

Как мы подсмеивались над ними по-дружески – два умных еврея представляли сводный отдел и один знает, как материал подавать, а второй хорошо знает, как всё обстоит на самом деле. Молодые же ребята могли оперативно собрать информацию, провести первичную её обработку.

Называть эту команду группой по подготовке реформы в советской экономике (что делает в своих книгах Кугушев), я считаю, слишком смело.

Но у Юрия Петровича всегда была масса идей, и позже он создал ещё и аналитическую группу, которую сам и возглавлял. С ним стали работать те же Сергей Кугушев, Геннадий Меликьян, я и кто-то ещё.

Задачи выстроить какую-то программу реформ перед нами не стояло. Мы решали отдельные, локальные проблемы. Так одним из заданий, выполняемых группой, стала подготовка документов по развитию индивидуальной трудовой деятельности.

О том, кто ему давал такие поручения, Юрий Петрович, с нами не делился.

Задачи сделать революцию в госкомитете Баталин не ставил, по воспоминаниям коллег, он любил говорить: “Следует избегать крутых поворотов в истории, необходимо глубоко осмыслить проблему, а затем действовать, и действовать решительно, но без грубой ломки общественных устоев…»

Меликьян Г. Г.: «С приходом Владимира работа у нас действительно оживилась – он всё-таки не рядовой человек. С ним было непросто работать, придурков он не терпел и съедал их с потрохами. Чтобы с ним сработаться, в чём-то ты должен быть специалистом – либо должен глубоко знать обсуждавшуюся проблему, либо уметь писать, либо быть хорошим организатором».

В комитете были функциональные отделы (например, отдел заработной платы или отдел организации и нормирования труда, отдел пенсионного обеспечения и т. д.), отделы, курирующие отрасли и сводный отдел.

В. И. Щербаков на первом этапе возглавил отдел машиностроения и металлообработки. В сфере его ответственности было 15 отраслей. Это подразделение отслеживало в них практику реализации всех вопросов, которые разрабатывали функциональные отделы. В отделе, по воспоминаниям Владимира Ивановича, работали 7 или 8 человек.

Щербаков В. И.: «Моя тема тогда была на слуху. В 1986 году была принята программа “Интенсификация-90”, нацеливавшая на опережающее (в 1,7 раза) по сравнению с другими отраслями развитие машиностроения. Исходили из того, что его переоснащение создаст основу для обновления всего производственного аппарата на современной технологической базе. Дело в том, что к середине 1980-х треть советского оборудования устарела безнадёжно. Но на каком научном и технологическим фундаменте предполагалось осуществить прорыв, подобный довоенному “великому перелому”, сказать сложно».

Однако, как и следовало ожидать, через пять лет советская промышленность не стала вровень с индустриально развитыми государствами Запада по технической оснащённости. Между тем на «ускорение» в машиностроении была ассигнована космическая сумма – 200 млрд рублей, вдвое больше, чем за десять предыдущих лет.

Щербаков В. И.: «Поскольку же безусловным приоритетом пользовались оборонные отрасли, на благосостоянии народа невиданная щедрость партии и правительства и вовсе никак не отразилась. Скорее наоборот: перераспределение бюджетных средств, если оно не компенсируется печатным станком, может осуществляться только в пользу одних отраслей за счёт других. В полном соответствии с открытым ещё Ломоносовым законом сохранения материи: “Если к чему-либо нечто прибавилось, то у чего-то другого это отнимется”. Прирезаемые ВПК ресурсы оставляли на голодном пайке то, что теперь называется социальным блоком, а тогда – той самой “группой Б”, отвечавшей за выпуск товаров для населения».

Но заниматься В. И. Щербакову приходилось далеко не только этим.

Кооперативные страсти

Шёл разбудивший страну 1985 год. В стране кипели антиалкогольные страсти, а в министерских кабинетах и научном сообществе параллельно разрабатывались и прорабатывались проекты решений и программ, нацеленных на корректировку генерального курса партии и правительства. В частности, готовилось решение о широком развитии производственных и торговых кооперативов.

Щербаков В. И.: «По существу, это было самое первое реальное решение о раскрепощении людей, желающих работать. До этого “цеховиков” сажали пачками, а тут готовится постановление о развитии кооперации в СССР! Команду возглавлял “нарком” Юрий Баталин (так его называли сотрудники комитета), входили в неё будущий министр Российской Федерации, а тогда помощник министра Геннадий Меликьян, я и ещё два-три человека.

Сначала мы подготовили проект Постановления ЦК КПСС и Совета министров СССР о развитии в стране “широкого предпринимательского и кооперативного движения”. Предпринимателями и кооператорами у нас становились все, кто хотел заняться трудом индивидуально или в кооперативе, мог зарабатывать для себя и взять на себя полную ответственность за социальное обустройство своей семьи. Предлагалось разрешить свободно не только производить товары и услуги, но и свободно продавать результаты своего труда на рынке.

С нашей точки зрения, получилось здорово, и воодушевленный Юрий Петрович Баталин ушёл с этим докладом на заседание Политбюро, а вернулся ни живой, ни мёртвый. По профессии он строитель газо- и нефтепроводов, 35 лет провёл на северах, сильный мужик, сын репрессированных родителей, беспризорник. Начинал с лопаты и тачки, вырос за 35 лет до первого замминистра, стал Героем Социалистического Труда. Многое повидал. Но такого, по его словам, с ним ещё не бывало. Короче, надо всё переделать.

Устроили мозговой штурм: что сможем провести через Политбюро? Придумали: чтобы предпринимательское движение широко развивалось, оно должно называться партийно-скучным термином, желательно однокоренным со словом “труд”, и декларировать его нужно для применения в очень узком социально приемлемом и не опасном с точки зрения возможного “рвачества” слое. Так появилась “индивидуальная трудовая деятельность”. Где её разрешить, чтобы партийные органы могли поддержать эту идею?

Обосновали сферу применения, так сказать, “от противного”: почему разносить письма и газеты на почте, стирать бельё, ремонтировать обувь и т. д. должны государственные служащие? Ведь полно старшеклассников, студентов, домохозяек, пенсионеров и безработных. Пусть всё это делают кооперативы и частники, называемые теперь предпринимателями. У нас полно женщин без работы, особенно в Средней Азии, инвалидов… Что опасного в том, что они дома платья и шапочки будут шить, носки и свитера вязать, пенсионеры на своих дачных участках вырастят урожай и сами его легально продадут? Почему общества инвалидов должны ограничивать своё материальное состояние только госсодержанием? Они уже доказали, что могут в дополнение к госдотациям зарабатывать. Так давайте разрешим им тоже работать свободно, как кооперативам. У некоторых людей есть автомобили, а в стране нет такси. В любой деревне есть печник, кузнец, плотник, электрик и т. д. Но все работают