Турецкий ласково посмотрел на жену и, подойдя к кровати, обнял Ирину за плечи:

— Никуда я не поеду… А телефон, если ты так настаиваешь, включу…

Ответить мужу она не успела, поскольку в палату заглянула медсестра:

— Турецкая, в процедурную, вас ждут!

— Осторожно, я помогу тебе встать, — тут же засуетился Александр Борисович. И с нежностью добавил: — Девчонки вы мои драгоценные… — Девчонки?.. — Ирина замерла, а ее муж по-настоящему смутился.

— Черт… Проговорился…

— Да, Шурик, ты, конечно, великий конспиратор!

И, внимательно посмотрев на супруга, не выдержала и рассмеялась.

Перепоручив Ирину переминавшейся в нетерпении медсестре, Александр Борисович некоторое время расхаживал по палате, изредка нервно поглядывая на дверь. Наконец все-таки извлек из своей барсетки мобильный телефон и включил. И аппарат тут же, не замедлив, разразился громким, нетерпеливым звонком, а на экране высветился, как, собственно, он и предполагал, номер Меркулова. Что ж, ничего не поделаешь… Он вздохнул и включил связь:

— Слушаю тебя, Костя!

— Плохо слушаешь, я тебе уже полчаса названиваю!.. Саня, быстро собирайся и лети сюда, я послал за тобой машину с Денисом, он с минуты на минуту будет на месте!

— Да что стряслось?!

— Садовничий час назад бежал из здания суда!..

— Как?!

— Не знаю я как! Вывели, вероятно! Исчез офицер конвоя… Турецкий, как хочешь извиняйся перед своей Ириной и на всех парусах дуй сюда!..

Александр Борисович к этому моменту уже и сам успел выскочить из палаты и, молча пролетев мимо сестринского поста, не обратив внимания на изумленный взгляд сестрички, бросился вниз по лестнице, не дожидаясь лифта. Меркулов оказался прав: Денис домчал до больничных ворот как раз вовремя, несмотря на все еще не рассосавшиеся утренние пробки: помогла сирена, благодаря которой половину пути он проделал по встречной полосе…

— Сан Борисыч, — начал было он, открывая переднюю пассажирскую дверцу, но Турецкий закончить фразу не дал.

— Быстро в Шереметьево!.. — Он с размаху шлепнулся в кресло и захлопнул дверцу. На реакцию Грязнов-младший никогда не жаловался: выкрашенный в традиционные желто-синие тона «Москвич», украшенный разноцветными мигалками и снабженный совсем не москвичевским движком, моментально рванул с места, одновременно взвыв сиреной.

Всю дорогу до аэропорта Турецкий напряженно молчал, Денис не отвлекал «важняка» дополнительными вопросами, полностью поглощенный дорогой, одолел которую в рекордные сроки.

В шереметьевском зале Александр Борисович, быстро оглядевшись, задержал на мгновение взгляд на табло и внезапно успокоился:

— Вот что, Дениска… Иди в здешнее отделение, подсобери оперов — всех, кто свободен и несвободен, пусть прихватят наручники… Так, на всякий случай… Ко мне близко не подходить, все должно выглядеть как обычный чёс дежурных в зале…

Грязнов-младший молча кивнул и, тоже глянув на табло, ретировался. Если верить электронному сообщению, раз за разом проплывавшему по черному полю, в данный момент завершалась регистрация на очередной рейс Москва — Эдинбург…Турецкий подошел к прилавку небольшого бара, ближайшего к регистрационным стойкам, заказал чашечку кофе и еще раз незаметно оглядел зал. Как раз вовремя, чтобы заметить входивших туда в этот момент мужчину и женщину. Пара была заметная: дама, еще молодая, явно до тридцати, была красива броской красотой зеленоглазой брюнетки, ее походка, жесты, почти королевские, свидетельствовали о том, что эта красавица привыкла к всеобщему поклонению. Спутник женщины, облаченный в дорогой костюм и не менее дорогую шелковую сорочку с галстуком, несмотря на это, выглядел гораздо «дешевле» женщины. В первую очередь из-за слишком длинных, словно у хиппи шестидесятых годов, волос: впрочем, аккуратно, даже слишком аккуратно причесанных. На глазах у него были большие темные очки.

Как и предполагал Турецкий, оба они направились на регистрацию. Александр Борисович тихонько отодвинул свой кофе и незаметно, стараясь не попадаться парочке на глаза, проскользнул за ними. Боковым зрением он засек появившегося в сопровождении двоих дежурных милиционеров Дениса. Все трое с самым безразличным видом неторопливо двинулись в его сторону.

«Заканчивается регистрация на рейс тридцать один двадцать пять до Эдинбурга!» — сообщили в этот момент динамики приятным женским голосом. А девушка-регистратор приветливо улыбнулась только что подошедшей паре:

— Вы последние… Ваши паспорта и билеты…Ответить никто из них не успел. Турецкий, пока сотрудница аэропорта изощрялась перед важными пассажирами, тихонько тронул мужчину за плечо.

— Здравствуй, Паша, — почти ласково и совсем негромко произнес Александр Борисович.

Мужчина невольно вздрогнул от неожиданности и обернулся. К ужасу девушки-регистраторши, прекрасно знавшей, кто именно едва не опоздал на рейс тридцать один двадцать пять, изящный, вполне симпатичный и мирный на вид блондин, пристроившийся за звездой шоу-бизнеса и ее спутником, внезапно размахнулся и изо всех сил вмазал по физиономии господину королевских кровей, жениху великолепной Герды.

Спустя два с половиной часа в кабинете все еще бледного Меркулова над эпизодом, завершившим-таки эпопею Цезаря, все еще нервно посмеивались над «важняком» оба Грязновых — старший и младший. Физиономию самого Александра Борисовича украшал довольно-таки приличный фингал, уже начавший менять свой цвет с багрового на желтый. Заместитель генпрокурора, впрочем, не слишком бурно реагировал на подначки друзей, невозмутимо попивая коньячок, который по такому случаю Константин Дмитриевич самолично водрузил на стол.

— Гарольд Спенсер Фицрой-Симпсон Джу… Джуниор! — громко зачитал по бумажке Вячеслав Иванович. — Родился в одна тысяча девятьсот шестьдесят пятом году в Лондоне. Лендлорд, судя по всему, четвероюродный племянник принца Чарльза… Зачем же ты на него, Санечка, полез-то?

— Действительно, Турецкий, — не утерпел и Денис, — ты готов к войне с Англией?

— Ну хватит, ребята, — Александр Борисович поморщился. — Понимаю, это у вас нервное… Меня другое заботит: что я сейчас Иришке скажу?.. У нее через пять минут капельница кончается, вернется в палату, а мужа и след простыл!

— С твоей-то фантазией наверняка выкрутишься, — уверенно и немного насмешливо произнес Меркулов. — Лучше скажи, как тебе удалось до такой тонкости отточить свою интуицию? Честно говоря, история на грани мистики… Я-то понимаю: сочетание твоего немалого опыта и внутренней работы! Но если со стороны посмотреть?.. Ну скажи на милость, как ты допетрил, что Цезарь со своей якобы бывшей подруженькой мотанет именно в Англию? Как?

Турецкий вздохнул, рассеянно посмотрел в окно и, поколебавшись, сказал правду:

— Если честно, Ирина помогла…

Грязнов-старший недоверчиво покосился на друга:

— Тебе, Сань, если верить, так ты в последнее время ни одного дела без помощи Ирины Генриховны не раскрыл и не завершил. А раньше-то, спрашивается, как работал?