Швед возник совершенно неожиданно. Алена подняла трубку и услышала его картавый говор. Он перепутал ее с матерью и наговорил кучу комплиментов, половину из которых она так и не поняла, потому что не знала шведского. Аллочка тогда начала дольше краситься и крутиться перед зеркалом, но под нос себе не напевала и не врала. Швед исчез с горизонта так же неожиданно, как и появился. Алена подумала, что мать в очередной раз обманулась, но та не страдала, волосы на себе не рвала и по ночам в подушку не плакала. Алена обрадовалась, что все так спокойно обошлось, но недавно Аллочка заявила, что со шведом, оказывается, не все покончено, Карлсон улетел в свою Швецию, однако обещал вернуться. Алена не знала, как реагировать на это известие, для нее было главным, чтобы мама не страдала ни по шведу, ни по отцу. С последним она поддерживала нормальные интеллигентные отношения, но в гости они друг к другу не ходили. Алена встречалась с отцом на нейтральной территории. Со своим Антоном она познакомила Хрусталева в студенческом кафе, категорически отказавшись идти в квартиру разлучницы. Конечно, Алена уже большая девочка и все понимает, но есть моменты, когда она не может переступить через себя. В этом плане она унаследовала Аллочкины гены. Сбегать с собственной свадьбы ей, правда, не приходилось, свадьбы у нее еще не было, но она о ней думала и готовилась заранее. Антон во всем поддерживал Алену, практически во всем с ней соглашался, а если и не соглашался, то об этом не кричал, а делал по-своему и «уходил в тину» – погружался в научную литературу, откуда выудить его было достаточно сложно.

Антон Медведев был спокойным молодым человеком. Аллочка радовалась, когда Алена привела его в дом, и не стала возражать, когда дочь ей заявила, что Антон будет у них жить потому, что больше ему жить негде. Аллочка не была консервативной мамашей, за что дочь была ей очень благодарна. Конечно, легко можно было затащить Антошку в загс и проштамповать его паспорт, но Алена не хотела этого делать. Ее родители поженились рано, тут же родили ее и вскоре развелись. Она считала себя ошибкой их молодости и, прежде чем наделать своих ошибок, решила приглядеться к будущему мужу в быту. Недаром ведь говорится, что часто семейная лодка разбивается о быт и начинает тонуть. Антон оказался прекрасным семьянином. К тому же он понравился Аллочке, а это для Алены было очень важно. Он не обижался на мать, когда та закрывала его случайно на балконе, выключала ему в ванной свет, прибегала ночью к ним в комнату. Она не игнорировала его, нет. Алена знала, что они слишком долго прожили вдвоем, и маме нужно было время, чтобы привыкнуть еще к одному жильцу в собственной квартире. Алена простодушно думала, что втроем они смогут прожить до глубокой старости, она несла за мать ответственность и передавать ее первому встречному побаивалась.

А в том, что он появился, этот первый встречный, Алена нисколько не сомневалась. Аллочка молчала и ничего не рассказывала, времени, чтобы посекретничать вдвоем, практически не было. На дворе начиналось лето, а в институте – сессия. Алена прикинула, когда она сможет оторваться от Антона и конспектов, и решила обязательно переговорить с матерью. Пускать на самотек ее личную жизнь ни в коем случае нельзя. Тем более, кроме дочери, поговорить той было не с кем. Татьяна Синицына, лучшая подруга матери, была обременена семьей и крутилась как белка в колесе. Был период, когда она утешала Аллочку, таскалась к ней каждый вечер, пока однажды не услышала из Аленкиных уст разумную речь, удивилась и посоветовала Аллочке прислушиваться к советам дочери. Та пока прислушивалась.

Но все дело было в том, что сейчас Алена не знала, что посоветовать.

Разговор она начала поздно вечером после ужина, когда насытившийся Антон отвалил к своим научным трудам. Алла собрала посуду и как раз хотела ее помыть. Алена подавила в себе желание предложить помощь. Пусть возится с посудой, по крайней мере, если возникнет какое-то непонимание, Аллочка не убежит. Она привыкла доделывать то, за что бралась.

– Мамуля, – дочь уселась за стол и подперла ладонями симпатичную мордашку, – как у тебя дела? – Она решила начать издалека.

– Отлично, – улыбнулась Алла и натянула резиновые перчатки.

Раньше она никогда их не надевала. У Аллочки по этому поводу была своя разумная теория: мыть посуду в перчатках нельзя потому, что только не защищенной рукой можно ощутить, осталось ли на тарелках моющее средство или нет. Сегодня, по всей видимости, Аллочке было на это наплевать. Но дочь не провести. Алена сразу увидела, что мать сделала маникюр. Обычно она сама ковыряла свои ногти и страдала, когда лак долго сох.

– А как дела на работе? – не унималась Алена. – Тебя перевели секретарем или ты все еще числишься приемщицей?

– Секретарем? – удивленно переспросила Алла. – Возможно. Я и не знаю.

Вот тебе и раз. Раньше ее это очень беспокоило! Что же произошло, раз она перестала переживать из-за должности? Что-то такое, что стало для нее гораздо важнее, чем работа.

– Аллочка, ты влюбилась?! – Алена приперла мать к стене.

Та испуганно уткнулась в мойку и обессиленно опустила руки в резиновых перчатках.

– Это что, так сильно видно?! – ужаснулась Алла.

– Да как тебе сказать, – попыталась успокоить ее дочь, – не так чтобы очень, но близкие люди в твоем окружении могут заметить.

– Антон! – позвала Алла. – Срочно иди сюда! Антон! – Тот заглянул на кухню. – Признайся честно, ты видишь во мне какие-то изменения?! – Она нервно стянула перчатки и поправила челку.

– Вы похорошели, – кивнул Антон, оглядывая ее с головы до ног. – И похудели, что тоже неплохо. Лишний вес всегда мешает жить полноценной жизнью.

– И все, – довольно произнесла Алла, – больше ты ничего не заметил? – И она торжествующе поглядела на дочь. – Никаких во мне особых перемен нет, правда, Антоша?

– Точно, – согласился тот, – человек должен жить так, как ему хочется. Хочется вам летать – летайте.

– Летать? – опешила Алла. Алена хихикнула и опустила голову.

– Хочется вам влюбляться – влюбляйтесь! – разглагольствовал зять. – И никому не верьте! В тридцать девять лет жизнь только начинается.

– Где-то я уже это слышала, – вздохнула Алла, – ступай, мавр, ты сделал свое дело и можешь удалиться. – Антон пожал плечами и исчез. – Я, наверное, глупо выгляжу? – Алла присела за стол к дочери.

– Временами, – согласилась та, – особенно с топиком. Слишком откровенно, а ты в нем – на работу.

– А что делать? – прорвало Аллу. – Кругом одна молодежь. Это ты такая правильная, нашла себе студента и выращиваешь из него мужа. А другие девицы стремятся ухватить того, кто повзрослее, чтобы получить все сразу, чего добиваешься годами.

– У тебя молодая соперница? – догадалась Аленка.

– И старая, – раскололась мама.

– Он что, мазохист, – предположила дочь, – окружать себя таким количеством разнокалиберных любовниц? Одна молодая, другая – ты то есть – бальзаковского возраста и есть еще одна – престарелая красотка. Я правильно поняла диапазон интересов твоего ненаглядного?