– Хорошо, – как-то без энтузиазма ответил он.

– Итак, если я правильно поняла, у вас с потерпевшим была давняя ссора. Из-за чего она произошла?

Вопрос попал в самую точку. Выражение лица Андрея переменилось, и, прежде чем ответить, он выдержал довольно долгую паузу.

– Это к делу не относится.

Брови адвоката снова поползли к переносице, но я решила, что метод пряника здесь больше подойдет.

– Очень может быть, – мягко сказала я, – но поверь моему опыту – зачастую разгадка дела скрывается там, где ее совсем не ожидаешь, и иногда самая второстепенная и, казалось бы, не относящаяся к делу информация может указать правильное направление действий.

Андрей немного подумал, после чего проговорил:

– Он должен был мне деньги и не отдал, я уже рассказывал об этом.

– А можно узнать подробности?

– Нет никаких подробностей, – буркнул Андрей.

Больше ничего на эту тему добиться мне не удалось. Похоже, мальчик болтливостью не отличался. При такой скрытности не так-то просто будет выудить из него информацию. В особенности если эта скрытность обусловлена его причастностью к преступлению.

– Чем ты занимался в день убийства? – задала я следующий вопрос.

– И в день убийства, и за день до этого я был в своей квартире, занимался компьютерной программой. Об этом я тоже уже рассказывал.

– Кто-то заходил к тебе в это время?

– Нет. И даже не звонил никто, я отключил телефон.

– Когда ты закончил свои занятия?

– Вечером четвертого.

– И что делал после этого?

– Пошел в магазин купить еды.

– Кто-то мог видеть, как ты входил или выходил?

Андрей некоторое время как будто бы вспоминал.

– Вроде бы сидели там на лавочках какие-то бабушки…

– Ты поддерживал отношения с соседями?

– Нет.

– Понятно. Я бы хотела сходить на твою квартиру, не подскажешь адрес?

– Соборная, 23—45.

– Хорошо. Арестовали тебя, когда ты был дома?

– Да.

– До ареста ты встречался с кем-нибудь, может, кто-то заходил к тебе в гости?

– Да нет же… хотя Игорек, кажется, заходил пару раз. И еще Славка заходил, диски мне передавал.

– А более подробно об этих посещениях ты не мог бы рассказать?

– Ох, – тяжело вздохнул Андрей, как будто его заставляли везти в гору какой-то невыносимо тяжелый воз, – это-то зачем… Ну Славка мне диск с программой передавал, я сказал уже…

– Он долго находился в квартире?

– Да какое там «находился» – зашел и вышел. Да и Игорек тоже. Он вообще по пустякам каким-то заходил, я сейчас даже не помню… А! Кажется, от матери что-то передал… нет, наоборот, мать просила ей передать… у нее плед один есть, уж больно ей нравится, а я пару недель назад простудился, ну и она давала мне сюда… в смысле – туда, чтоб не мерз… Ну и теперь просила вернуть. И потом еще раз насчет работы заходил, он мне там где-то вроде бы работу нашел, так вот приходил уточнить, когда я смогу прийти на собеседование.

– А куда вы должны были прийти?

– Да я, собственно, и не уточнял. Игорек сказал, что есть место системотехника в солидной компании, ну я и решил посмотреть… Это, в общем-то, еще не точно было, я пока хотел присмотреться, узнать, какие есть варианты…

Я вспомнила обстановку квартиры, в которой обитали родители сидящего передо мной юноши, и словосочетание «место системотехника» резануло мой слух. Представляю, каково было слушать его матери обо всех этих «местах системотехника» и обязательной службе в армии. Конечно, стремление к самостоятельности – вещь похвальная, но нужно же и меру знать. Я решила прояснить для себя этот вопрос.

– Ты искал работу, чтобы быть независимым от родителей?

– Да.

– Но ведь ты мог прибегнуть к их помощи, если уж не в вопросах финансового обеспечения, то, по крайней мере, в вопросах поиска приличного места. Наверняка отец без труда бы смог подыскать тебе что-то вполне подходящее…

На лице моего собеседника появилось упрямое и даже несколько туповатое выражение, и он с нажимом произнес:

– Я хотел сам.

Да, тут много не вытянешь.

– Может быть, у тебя были натянутые отношения с родителями, какие-то конфликты?

Нет, здесь я явно не попала. Андрей посмотрел на меня с удивлением настолько искренним, что даже неподвижная маска, которую он сохранял на лице во все время нашего разговора, на мгновение куда-то исчезла, и лицо приняло вполне нормальное человеческое выражение.

– С родителями у меня прекрасные отношения. А какое отношение это имеет к делу?

Признаюсь, его вопрос поставил меня в тупик. Действительно, какое? Не могла же я предположить, что сынка подставили сами папка с мамкой? Это даже смешно.

– Как оказалась глина на твоих кроссовках и кровь на рубашке? – спросила я после небольшой паузы.

– Понятия не имею.

Черт бы тебя побрал! Как будто это меня обвиняют в убийстве! Отвечает – словно одолжение делает.

Я задала еще несколько вопросов, но, как и предполагала, не узнала из ответов Андрея ничего такого, что мне уже не было бы известно.

Закончив беседу, мы с адвокатом вышли на улицу.

– И всегда он так? – спросила я, на этот раз даже с некоторой долей сочувствия к Алексею Петровичу, которому достался такой трудный клиент.

– Не то слово, – тяжело вздохнул несчастный адвокат. – Это он еще сегодня разговорился, а иногда придешь – все только «да» да «нет». Наверное, вы ему понравились, – с льстивой улыбкой попытался сделать мне комплимент адвокат.

«Конечно, ведь он-то не голубой… как некоторые. У него вон и девушка была», – снова вспомнив свое озлобление, подумала я. Но вслух сказала не об этом.

– Вы не пытались навести какие-нибудь справки насчет ближайшего окружения потерпевшего? Возможно, это дало бы новые факты, говорящие в пользу обвиняемого, или даже позволило бы выдвинуть новые версии с другими подозреваемыми?

– Да, мои люди нашли пару человек, которые согласились побеседовать… неофициально, разумеется… но это практически ничего не дало. Вообще вы, наверное, уже в курсе, что потерпевший занимался довольно сомнительными видами деятельности, а эта среда не склонна к откровенности.

– Ну, судя по сегодняшнему нашему разговору с Андреем, не только эта среда.

– Да уж, это точно, – засмеялся адвокат.

– А как вы сами думаете – он это или нет? – проникновенно заглянув в темные глаза, спросила я. Но господин Лавровский на провокацию не поддался. Сделав морду кирпичом, он официальным тоном процитировал: