– О… да-да, конечно… разумеется, я с удовольствием буду обращаться к вам по имени.

– Ну вот и прекрасно. Надеюсь, что уже через несколько дней смогу сообщить вам что-то конкретное.

– Ах… хотелось бы.

– Всего хорошего.

– До свидания.

Хотя мне, по всей видимости, и удалось убедить свою клиентку в том, что даром времени я не теряю, но в глубине души я сознавала, что это не совсем так. Не знаю, была ли тому причиной усталость от предыдущего дела или постоянное присутствие разных адвокатов отвлекало меня от основной деятельности, но на сей раз расследование шло несколько медленнее, чем обычно.

Что ж, придется вам, Татьяна Александровна, изыскать внутренние резервы и активизировать свою деятельность. Ведь каких-то реальных фактов, о которых я сама могла бы с уверенностью сказать: «да, это так» или «нет, это не так», и в самом деле не было. Есть улики, которые нашла милиция и в которых я обнаружила некоторые странности, но нет ничего такого, что наверняка доказывало бы, кто из нас прав, а кто ошибается.

Кстати! Я ведь хотела попробовать пронзить кинжалом наполненный водой целлофановый пакет, чтобы узнать, могли ли попасть брызги на рукав рубашки при ударе ножом в спину. Вот этим экспериментом мы сейчас и займемся.

Я наполнила водой пакет так, что он раздулся, как шар, и, держа его над ванной, проткнула кухонным ножом, напряжено следя за тем, куда же полетят брызги.

Увы! Брызги не полетели никуда. Их просто не было. Нож вошел в пакет, и из дырочки просто полилась водичка. Сначала, в тот момент, когда нож проткнул целлофан, она выплеснулась сильной струей, а потом потекла спокойнее, сохраняя примерно одинаковый напор, но никаких брызг не было.

Я повторила действие несколько раз, испортив кучу целлофана, но результат все время был одинаковый. Брызг не было. А если учесть, что спина человека – это не пакет, наполненный водой, и основные артерии там находятся не близко, то в момент реального убийства скорее всего не только брызг не было, но и никаких ручейков не наблюдалось.

Н-да-с… Задачка… И как же, по-вашему, кровь попала на рукав? Хм… как же по-нашему… По-нашему, здесь возможны два варианта: либо рукав кем-то испачкан специально – и тогда мальчик однозначно невиновен, либо рукав нечаянно макнули в кровь, когда что-то делали над трупом. Ведь сколько-то крови из раны все равно вытекло, хотя и не ручей, и вполне возможно, что, протянув руку, например, для того, чтобы вытащить нож… Кстати, вот еще вопрос – нож. Где он? Как-никак, орудие убийства. При обыске в квартире Андрея, конечно, находили ножи, но как угадать – было ли одним из них совершено преступление или все они использовались только для резки хлебобулочных изделий?

А если убийца не он? Если убийца не Андрей, то вполне вероятно, что нож и до сих пор находится в руках настоящего преступника.

Между прочим, интересная вещь: человек совершает убийство и уносит с собой главную улику – нож, наверняка понимая, что это риск. Значит, эта улика ему дорога, имеет для него какую-то ценность… Надо будет над этим подумать.

Впрочем, конечно, все это имеет смысл, если орудие преступления не закопали где-нибудь неподалеку от места убийства или не выбросили в какой-нибудь водоем.

Кстати, вот и на месте преступления я до сих пор еще не побывала… Расслабилась, расслабилась… Ну, ничего, это мы наверстаем.

В это время раздался звонок в дверь. На пороге стоял Алексей.

– Обедом покормишь?

– А что, уже обед?

– Еще бы! Я бы сейчас, кажется, слона съел.

Я осторожно заглянула в холодильник. Увы, но ничего, кроме непрезентабельных котлетных полуфабрикатов да пачки сока, там не было.

Выглянув из-за моей спины и увидев содержимое холодильника, мой рыцарь снисходительно улыбнулся и сказал:

– Ладно, пойдем в ресторан. Давай одевайся живее, я только руки помою.

– Ой, не надо руки…

Но Алексей уже заходил в ванную. Увидев устроенный мною целлофановый хаос и лежащий неподалеку нож, он уставился на меня в немом удивлении.

– Ну и чего ты смотришь? Я проводила эксперимент… следственный.

– Следственный?

– Ну да.

– Понятно.

Я начала сгребать целлофановые клочья в кучу, но снисходительный рыцарь меня остановил:

– Ладно, потом уберешь, иди одевайся, а то так и не пообедаем сегодня.

Бросив целлофан, я последовала этому мудрому совету, и через некоторое время мы снова сидели за столиком в «Волге».

– Так чем это ты занималась там, в ванной? – спросил Алексей, когда мы перешли к десерту.

– Я же сказала тебе – проводила эксперимент. Хотела выяснить, куда брызнет кровь, если ударить человека ножом в спину.

– О боже!

– А что тут такого? Я – следователь, я должна знать все точно.

– Ну и куда же она брызнула?

– Да в том-то и дело, что никуда.

– Как, совсем никуда?

– Совсем.

– А откуда же на рубашке кровь?

– Вот в том-то и дело – откуда?

– А может, кровь брызнула, когда он нож вытаскивал?

– Может быть, но на пакете этот опыт не получится – слишком уж быстро вода вытекает… Придется попробовать на тебе.

– Я знал, что этим кончится.

После прекрасного обеда в ресторане, сытая и довольная, я готова была горы свернуть. Поэтому, не откладывая, я решила отправиться на осмотр места преступления.

– Поедешь со мной? – с надеждой посмотрев на Алексея, спросила я.

– Увы! У меня через полчаса встреча с клиентом.

Вот так всегда. Я знала, что так случится, – разве бывает бочка меда без ложки дегтя?

Мы попрощались и отправились каждый по своим делам, я – на глиняный пустырь, а мой адвокат в свою контору.

Месторождение голубой глины, где произошли все трагические события, находилось действительно довольно далеко от города, и завлечь сюда человека так, чтобы он ничего не заподозрил, было бы весьма и весьма затруднительно. Думаю, единственный вариант, которой не вызвал бы никаких вопросов ни у какой стороны, – это предварительная договоренность встретиться именно здесь. Но с какой целью встретиться? Разобраться насчет девушки? Или зачем-то еще?

Накатанная дорога, о которой говорилось в протоколе осмотра, приводила к небольшой площадке, тоже довольно утоптанной, за которой начиналось уже непосредственно само месторождение – весьма неэстетично разбросанные где попало ямы и более глубокие котлованы светло-серого сухого грунта, который, по всей видимости, и был той самой целебной голубой глиной.

Немного походив туда-сюда, я посмотрела на подошву своих кроссовок, желая определить, каким образом прилипает к ней глина – сплошным серым комком или вперемешку с землей. Но к подошве вообще ничего не прилипло – грунт был сухой.