— Они передвигаются пешком?

— В основном, да. И они могут в случае необходимости бегать целый день, день за днем. Они появляются из пустыни, как призраки, и таким же образом внезапно исчезают. Вдруг Сайкс почувствовал, что больше не слушает Хилла, потому что его мысли снова были заняты рекой Золотых Песков. Существует ли такая река? Смог бы он ее отыскать? А если так, смог бы добыть там золото? Так, чтобы об этом никто не знал?

В пустыне Каллаген чувствовал себя как дома. Пустыню всегда связывали с легендами и тайнами. Затерянный мир, где находили, видели или предполагали открыть потерянные шахты и потерянные города. Но на широких просторах пустыни вряд ли могло произойти что-нибудь невероятное.

Пустыня консервирует. То, что другие земли разрушают, пустыня сохраняет. Она относится благосклонно к тому, что умерло, оставляет целиком, предохраняет от гниения и через века превращает в мумию или кристаллизует.

Если мертвое тело не повреждено, солнце, сухой воздух и песок удаляют из него влагу и сохраняют. Успех египтян в мумификации кроется скорее в сухом воздухе, нежели каком-то секрете самого процесса. Мы мало чего знали бы об истории древнего мира, если бы многие ее периоды не были связаны с засушливыми землями. Каллаген кое-что знал о пустынях Африки, Афганистана, Индии и Туркестана. Проехав много миль на лошади и верблюде, Каллаген был готов верить, что и у этой пустыни есть свои тайны.

Но он был достаточно умен, чтобы понимать, что человек не может дать какой-то исчерпывающий ответ на все вопросы. Знание истории древних народов лишь в небольшой степени может пролить свет на какие-то явления. Здесь, в пустыне, вероятно, существуют вещи, о которых человек до сих пор ничего не знает.

В салуне «Баффама» в Лос-Анджелесе один человек показывал ему золотые самородки, найденные в горах Сан-Габриэль, и золотую пыль, намытую в тех реках. Всего в миле от лагеря Кэйди он сам когда-то находил куски агата, а дальше к северу в каньонах — яшму и халцедон. Дважды ему показывали рубины, обнаруженные возле кратера в пустыне, но эти рубины потом оказались гранатами… красивыми камнями, но определенно не рубинами.

Находясь в дозоре, он несколько раз натыкался на следы индейцев, которые вели неизвестно куда. Во многих местах, где он побывал, частенько встречались индейские надписи — свидетельство того, что здесь побывал человек.

Копая траншею в пустыне, он обнаружил слой черной почвы, образовавшийся в результате гниения растительности; прежде, должно быть, пустыня была менее засушливой. С тем же самым ему доводилось встречаться и в Сахаре, а на скалистых стенах в Хоггаре он видел рисунки лошадей, запряженных в колесницы, жирафов, зебр и мелких диких животных… Должно быть, все эти существа обитали на этой земле, когда климат тут был не такой засушливый.

Капитан Хилл интересовался всем этим. Скоро придут его документы, и он уедет. Он думал о своем возвращении назад. Жизнь слишком часто вносит свои изменения в судьбу человека, и тогда приходится перестраиваться. Он знал, стоит отсюда уехать, вряд ли он сюда вернется. По правде говоря, не осмелится. Он видел слишком многих людей, которые поддались колдовству ночей, очарованию и загадочности пустыни. Пустыня может обернуться требовательной любовницей, которая забирает у мужчины все, ничего не предлагая взамен. Золото… и пустыня… Для многих мужественных мужчин они обернулись смертью.

Крокер подошел к Каллагену и сел рядом.

— Дьявольская жара, — заметил он. — Уже видел нового командира?

— Нет.

— Вспыльчивый. Резкий и раздражительный. Кажется, теперь у нас возникнут проблемы.

Каллаген был недоволен тем, что его мысли прервали, поэтому он не ответил. Кроме того, Крокер явно на что-то намекал. Какая разница, Каллагену это не интересно. Ему не нравился этот человек, и он ему не доверял.

— У этой пустыни, — продолжал Крокер, — есть свои секреты. Человек готов многое отдать, чтобы кое-какие из них разгадать… Ты никогда не думал об Эллисоне? Мне кажется, он был одержим какой-то идеей. Если бы нам с тобой стало известно, что у него на уме, мы бы могли стать обладателями кругленькой суммы. Если он не был гениальным солдатом, значит…

— Что навело тебя на эту мысль? — перебил его Каллаген.

— Да перестань ты! Как будто не знаешь, что в армии нет секретов. В любой сплетне всегда есть доля истины. Сомнения нет в том, что Эллисон был офицером, но вряд ли он прибыл сюда, чтобы заменить прежнего старого командира. Он понимал, пройдет пара месяцев, прежде чем кто-то догадается, кто он есть на самом деле, а тем временем он сможет вполне на законных основаниях продолжать патрулировать по пустыне в сопровождении солдат и выискивать то, что ему нужно. И не нужно беспокоиться об индейцах…

— Он совершил ошибку, не так ли? Приходит час, когда даже армия не может защитить человека.

— Ты веришь этому? Считаешь, что человеку суждено умереть в определенное время и в определенном месте?

Каллаген пожал плечами.

— Нет, не считаю. Просто к слову пришлось. Обычно человек умирает, когда перестает быть осторожным, Крокер.

Крокер засмеялся, хотя не видел в этом ничего смешного.

— Как хочешь. Единственная проблема состоит в том, что, думаю, ты в курсе, чего хотел лейтенант. Если ты хочешь того же самого, я постоянно буду у тебя на хвосте.

— Единственное, чего я хочу, это получить свои документы и с первым же обозом или товарным поездом уехать в Лос-Анджелес.

Крокер уставился на него, не веря своим ушам, потом фыркнул и пошел прочь.

Каллагена раздражали загадки. Всегда можно найти ответ на вопрос, если четко излагать свои мысли. Сложность состоит в том, что когда приходится иметь дело с целым рядом незначительных данных, на них трудно опираться и делать какие-то выводы, тем более что все они — лишь предположения. У него есть карта, конечно… правильнее сказать, была. Он отправил ее по адресу вместе с другими вещами Эллисона. А то, что у него осталась копия, никого не касается.

Жизнь в лагере продолжала идти своим чередом. Каллаген с нетерпением ожидал увольнения. Он редко встречался с Сайксом. Майор Сайкс изучал рапорты, но в них не находил ничего, что могло бы его заинтересовать.

Ему не попадался отчет о крупном нападении индейцев. В отчетах говорилось о продолжающейся тревоге, молниеносных атаках, конокрадстве и выстрелах из укрытия, но нигде не упоминалось ни единой попытки индейцев завязать настоящее сражение. Записи только высветили еще одну проблему в выполнении воинских обязанностей: на военных позициях в пустыне хромала дисциплина, и нередким явлением стало дезертирство.

Жаркая летом, холодная и ветреная зимой, пустыня ничем не могла соблазнить солдата. Ближе Сан-Бернардино и Лос-Анджелеса здесь не было других городов, куда бы солдат мог пойти в увольнение, но чтобы добраться до них, нужно было потратить на дорогу довольно продолжительное время.