— Ты не толстая, — сказал Тайлер, на минуту оторвавшись от учебника и оглядывая меня. — Если на то пошло, тебе не повредит немного прибавить в весе.

— Ни за что, — ответила я. — Я хочу потерять еще не менее десяти фунтов.

Потеряв их, я стала бы весить меньше ста фунтов, а как было сказано на моем любимом сайте, единственный приемлемый вес мог исчисляться лишь двузначным числом.

— Ты с ума сошла. — Тайлер покачал головой, и его длинные светлые волосы упали ему на глаза. — Если ты еще похудеешь, ты просто аннигилируешь. Как твои сиськи.

— Эй! — сказала я, лягнув его в ногу. — Веди себя прилично!

Я сложила руки на груди и сгорбилась, хотя и знала, что он прав. С тех пор как мы с Тайлером познакомились, моя грудь с размера D уменьшилась так, что бюстгальтеры размера А стали велики. И втайне я была рада этому, потому что парни перестали бросать на меня странные взгляды.

— Я не это имел в виду, — идя на попятный, сказал Тайлер. — Ты по-прежнему хорошенькая и все такое, но ты здорово исхудала.

— Я знаю, — согласилась я. — Но это только потому, что мне это было нужно. Еще десять фунтов, и я буду выглядеть идеально.

— Как бы ты ни выглядела, для меня ты всегда идеальная, — признался Тайлер и тут же отвернулся, чтобы я не видела его лица.

— Спасибо, — сказала я.

Я была очень довольна. Он всегда знал, что и когда сказать.

Конечно, когда я поделилась с Дэниэлом этой историей, я преподнесла ее как забавный случай и не упомянула о том, что Тайлер назвал меня идеальной. Дэниэл знал, что моим лучшим другом был парень, потому что Хизер переехала в Сан-Франциско после первого курса колледжа, и Тайлер остался единственным, с кем я проводила больше всего времени.

— И между вами никогда ничего не было? — спросил меня Дэниэл, когда я рассказала ему о дружбе с Тайлером.

— Нет, — ответила я, хотя это было не совсем правдой. Но я, безусловно, не спала с ним, а именно об этом, как я решила, меня и спрашивал Дэниэл. — Он мне как брат.

— Это здорово, — сказал Дэниэл.

Он никогда больше не упоминал об этом. И я не стала рассказывать ему о ссоре, которая случилась у меня с Тайлером в прошлом августе. Я решила, что нет смысла поднимать этот вопрос.

Закрыв дверцу холодильника, я подошла к Дэниэлу и обняла его за талию.

— Знаешь, что плохого в умеренности?

— Ммм, — улыбнулся он. Протянув свою длинную руку, он положил ее мне на ягодицы. — Не уверен, что знаю.

Я поцеловала Дэниэла, скользнув кончиком языка по его губам.

— Сейчас я тебе это покажу, — сказала я, и спустя несколько мгновений наша одежда оказалась на полу, и мы принялись поздравлять друг друга с возвращением домой.

— Хикс!

Громкий голос Мейсона гулко прозвучал в туалете, отражаясь от стен. Я стоял у раковины и мыл руки, прокручивая в уме последние несколько часов, которые провел с Эмбер и обеими нашими семьями предыдущей ночью. Это был канун Нового года, и мы смотрели полуфинальный матч первенства колледжа по футболу, играли в покер и пили шампанское. Я все еще видел перед глазами ее веснушчатое лицо и искрящиеся глаза, когда она смеялась и старалась заставить своего отца поверить в ее блеф. И если бы я постарался, то почти почувствовал бы, как ее тело прижалось к моему, когда мы обнялись на прощание.

— Что? — отозвался я, схватив несколько бумажных полотенец, чтобы вытереть руки.

— К нам поступил звонок. Пожар в доме на Джефферсон-авеню.

— Сколько жертв? — спросил я, бросая полотенца в мусорную корзину.

Я повернулся и увидел, что Мейсон стоит на пороге, положив мускулистую руку на дверь. Моему напарнику было тридцать два года, он был колумбийцем по происхождению и являлся обладателем широких плеч и накачанного тела, которое он поддерживал в форме благодаря тому, что употреблял большое количество протеина и дважды в день занимался в тренажерном зале. Стоя рядом с ним, я чувствовал себя почти невидимкой в глазах любой женщины, которая могла оказаться поблизости. Но если эти дамы думали, что у них есть хотя бы малейший шанс заполучить Мейсона, их ждало жестокое разочарование. Он был счастливо женат на Джие, невысокой искрометной барышне, которая, как я уже говорил Эмбер, недавно родила ему дочь. Я не сомневался, что если какая-нибудь женщина попытается покуситься на ее мужа, Джия, несмотря на маленький рост, уложит ту на обе лопатки.

— Пока не известно, — сказал Мейсон, улыбнувшись и хлопнув ладонью по стене. — Собирай свои манатки, приятель. Нас ждут большие дела!

Он вздернул подбородок и запел фальцетом «Если бы я знал, как спасти жизнь».

Я хмыкнул и покачал головой, стараясь прогнать мысли об Эмбер, чтобы сосредоточиться на предстоящей работе. И это было главным, как сказал мой первый инструктор, когда я только начал учиться на фельдшера «скорой помощи». Если ты не сосредоточишься, люди умрут. Вот так все просто.

— Итак, хорошо провел вчерашнюю ночь? — спросил Мейсон, когда мы уселись на переднее сиденье кареты «скорой помощи» и он включил зажигание.

Мой напарник знал, что я попросил выходной исключительно из-за того, чтобы провести его с Эмбер, поскольку она планировала уехать уже на следующий день. Я редко признавался кому-нибудь в своих чувствах, но в последний год, сидя с Мейсоном по ночам в ожидании вызова, я начал рассказывать ему о нашей с Эмбер дружбе. О том, как мы познакомились и как были дружны в старших классах, и мой напарник просто догадался — и был совершенно прав, — что я питаю к девушке далеко не дружеские чувства.

— Как все прошло?

Мейсон так резко повернул, что мне пришлось упереться рукой в приборную панель.

— Вроде нормально, — сказал я, не желая признаваться в том, что мое сердце сжалось от тоски, стоило мне увидеть Эмбер на кухне в день ее приезда. И в том, что от одного ее запаха у меня подкосились ноги. И в том, что при малейшем ее прикосновении у меня перехватывало дыхание, и я начинал размышлять о том, что вдруг ее чувства ко мне наконец чудесным образом изменились и стали чем-то более глубоким. Ради моего напарника — и ради себя самого — я должен был притворяться, что мне достаточно ее дружбы.

— Она все еще живет с тем парнем?

— Да, — коротко ответил я.

— Прости, приятель, — пробормотал Мейсон.

Машина с визгом пронеслась на красный свет светофора и резко свернула на Джефферсон-авеню.

Я промолчал и уставился на красные пожарные машины, уже заполонившие улицу, радуясь, что не мне придется сражаться с огнем. Раньше я подумывал о том, чтобы последовать примеру отца и стать пожарным, но лишь потому, что я был еще слишком молод, а он всячески пытался заставить меня поверить в то, что у меня нет другого выбора.