Существовала еще одна причина, склонившая чашу весов в сторону первоочередности этого объекта и его хозяина: на отделении международной журналистики – Гуров от столь скромного названия даже присвистнул, дрожи, МГУ и Литинститут, – обучалась двадцатилетняя Виктория Тарасовна Зитко, Вика – нынешняя барановская любовница. Такие сведения из интимной жизни фигуранта, как по привычке про себя стал называть его Гуров, он почерпнул из той же вчерашней беседы с майором Курзяевым. На несколько недоуменный вопрос Льва: «Вы им свечку держали, что ли?» – тот ответил, что всему городу и без его свечки данный факт известен и привычен настолько, что уже даже сплетен не вызывает: надоело! Связь, особенно со стороны Вики, чуть ли не демонстративна. Говорить с барановской подругой в этот раз и «на ее территории» Гуров не собирался, да и предмета разговора пока не просматривалось, а вот просто поглядеть на нее… Лев придавал большое значение первому, даже чисто внешнему, впечатлению от человека.

Зайдя в просторный, отделанный финской плиткой под малахит вестибюль и ткнув свои «корочки» в настороженную физиономию молодого амбала в камуфляже, Гуров подошел к гигантской доске с ностальгической «шапкой»: «Расписание занятий. Приказы и объявления».

Да! Тут было на что посмотреть! Гуров первым делом нашел колонку, озаглавленную «Журналисты-международники», и углубился в ее изучение. Итак, престижной профессии зеленых парнишек и девчонок брались обучить за три месяца и тысячу долларов. За это время и эти деньги им должны были прочесть закон о печати и «прочие юридические акты, связанные с журналистикой». Гм-м! Научить редактированию, фотоделу, черно-белому и цветному, обращению с компьютером, работе с рекламодателями, ну и, наконец, провести практический семинар «с привлечением ведущих российских и зарубежных журналистов». «До чего же круто, – подумал Гуров. – А забавно: философии, русского языка и литературы, хотя бы для проформы, не предусмотрено, и то, что будущий журналист-международник ничего сложнее «Колобка» в своей жизни не одолел, мало кого волнует. Все верно: он же, в конце концов, не читатель, а писатель!» Лев не на шутку заинтересовался – по роду работы ему не в диковинку было иметь дело с самыми различными категориями жуликов, но чтобы так явно… Из большого и красиво оформленного объявления, висевшего рядом с расписанием, он узнал, что в своем стремлении заполучить студентов академия использует классическую приманку туристических агентств: тот, кто склонит к обучению группу из десяти человек, сам учится бесплатно.

Судя по расписанию, ученики, прошедшие тяжести и препоны поступления в академию – приносишь паспорт и минимум половину платы за обучение, вот ты и принят, – должны обладать феноменальными способностями и талантами. Кто же еще сможет за два месяца выучить иностранный язык, даже японский, за пятьдесят часов валютные операции и банковское дело, за сто часов – экономику, налогообложение, бухгалтерский учет для предприятий и анализ баланса в придачу, психологию – за пятьдесят часов, за столько же – иглотерапию, а премудрости зарубежного опыта по управлению фирмой постигнет и вовсе за двадцать часов! А вот рядом с журналистом-международником совсем уж интересно: ветеринар-надомник. Срок обучения – два месяца, высшее или специальное образование необязательно, стоит это удовольствие полторы тысячи долларов. Да-а! Гуров внимательно всмотрелся в сетку предметов этого курса. Итак: «Строение тела домашних кошек и собак, декоративных птиц и рыбок», «Уход, содержание и профилактика болезней домашних животных», «Доврачебная ветеринарная помощь», «Ветеринарно-санитарная служба России и зарубежных стран». Льву стало искренне жалко бедных зверушек…

Впрочем, людей было еще больше жалко. Академия бралась за подготовку врачей-косметологов широкого профиля и мастеров-эпиляторов… Лев печально улыбнулся, подумав, что профиль у клиента, обратившегося к такому специалисту, точно уж станет «широким». А фаса вообще может не остаться…

Гуровское удостоверение произвело серьезное впечатление на окамуфляженного амбала. Он возбужденно чирикал что-то по «внутряшке», с его лица даже исчез налет радостного кретинизма, столь свойственного подобным типам. Результаты не замедлили сказаться: Лев еще только перешел ко второй части фундаментального расписания, как его нежно и вкрадчиво потрогали за локоток:

– Господин полковник? Позвольте представиться: Остап Андреевич Дорошенко, ректор этого учебного заведения.

Гуров обернулся. Мужчина сорока с небольшим лет в строгом темно-сером костюме, представший гуровскому взору, разительно не соответствовал своей фамилии, имени и отчеству. В самом деле, какой внешний облик мысленно рисуется нам при словосочетании «Остап Андреевич Дорошенко»? Что-то тарасбульбовское, гоголевское, запорожское, «жовто-блакитное» – словом, этакий «щирый украинец», классический хохол семи пудов весу и с непременным чубом. В расшитой свитке; одна ручища сжимает шмат сала, в другой – четвертная бутыль горилки. Дорошенко же оказался невысоким, с тускловатыми белобрысыми волосенками и небольшими, глубоко посаженными светло-серыми глазами. И выражение этих глаз… странное, а вернее, нет никакого, как у манекена.

Не столько даже худой, сколько костлявый. А вот произношение выдавало: типично одесско-харьковское, мягкое фрикативное «г» – «хосьподин полковник»… Обнажившиеся в вежливой улыбке, явно недавно вставленные зубы ректора отливали благородной голубизной дорогого унитаза.

Лев энергично пожал хилую, вялую и прохладную лапку Остапа Андреевича. Тот между тем продолжил:

– Вряд ли вы заглянули под нашу крышу из праздного любопытства. У вас есть ко мне какие-нибудь вопросы? Давайте поднимемся в мой кабинет, я с удовольствием на них отвечу.

– Как знать, может быть, из-за любопытства тоже. Отчего не допустить, – Гуров хитро прищурился, – что слух о вашем очаге свободного знания докатился до Первопрестольной? А вдруг я просто мечтаю, чтобы мой сын-выпускник получил образование в Нью-Оксфорде посередь родных российских просторов? Или, может быть, я хочу прочесть у вас курс лекций по современному российскому праву? Как, пригласите? Конечно, мои шансы невелики, когда в городе есть такой выдающийся юрист, как Святослав Игоревич Честаховский… – При этих словах Лев остро и внимательно взглянул на Дорошенко. – В кабинет, говорите? Отчего же, можно и в кабинет…

Гуров не мог, конечно, знать, что в эти минуты происходит в столице. А там события припустили вскачь.

Слегка прихрамывая, паренек в камуфляжке возвращался в свой временный приют из касс Ярославского вокзала. Ему осталось пройти всего метров двести до заброшенных запасных путей, и он в безопасности до позднего вечера, а билет уже в кармане.

Он настороженно оглянулся и наткнулся на злобный, торжествующий взгляд неброско одетого типа с крысиной физиономией. Тип тут же стремительно нырнул за товарный вагон, раздался топот бегущих ног.

Парень затравленно метнулся к своему вагону, рванул дверь и крикнул срывающимся голосом:

– Петро! Сюда скорее!

Бомжик Петро, его недавний спаситель, кинулся к двери: