– Что ж, хорошо, что у меня зрение лучше, – бросил Пьетро. – Иначе ты попала бы прямо в жерло вулкана.

– Ой, да ладно! – запротестовала Марина. – Что тут может быть интересного для них? Разве что… – Она замолчала, заметив, как Пьетро посмотрел на нее.

– Разве что возвращение на остров княгини Динцео, которая сбежала от мужа и года не прожив с ним, – зло сказал он. – И возможность накопать сальных подробностей того, при каких обстоятельствах распался брак, казавшийся всем идеальным.

– О…

– Им ведь абсолютно нечем было поживиться за эти два года. И теперь они с радостью ухватятся за любую возможность раздуть скандал.

– Но ведь нет никакого…

Марина не договорила: от одной мысли о репортерах, копающихся в ее жизни, у нее сжалось горло.

– Как я уже говорил, – проворчал Пьетро, – прямо в жерло вулкана. Ты думаешь, что я способен просто остановить машину, открыть дверь и бросить тебя на съедение волкам?

Как ему это удается? – уже в который раз спросила себя Марина. Как ему удается выставлять ее в таком дурацком свете, как будто она маленькая, глупая, капризная девочка, а он – взрослый и мудрый? Ей в голову вдруг пришла еще одна мысль, и она вздрогнула.

– Они охотились за тобой, когда… когда я ушла?

Пьетро усмехнулся:

– А ты как думаешь?

То ли от холода в его голосе, то ли от собственных воспоминаний Марина поежилась. Она вспомнила, в каком восторге была пресса, когда они поженились, как старались подобраться поближе к ним и как Пьетро делал все возможное, чтобы они не тревожили покой Марины.

– Мне так жаль…

На глаза Марины навернулись слезы, горло сдавил спазм. Она знала, как ревностно Пьетро оберегал себя и свою личную жизнь от их назойливости, а когда она ушла от него, ему наверняка было вдвойне тяжело из-за повышенного внимания, которое побег Марины привлек к нему.

– Чего? Что из-за тебя они устроили осаду моего дома? Это все равно случилось бы.

– Я прошу прощения не только за это. Еще и за то, как ты оберегал меня от них после выкидыша. И за то, что они обрушились на тебя с новой силой, когда я ушла.

Марина отлично знала, почему с ней так мягко обошлись тогда. Пьетро выступил с заявлением в печати, переведя огонь на себя, став стеной между прессой и Мариной. Он идеально сыграл роль обеспокоенного здоровьем жены мужа, которым на самом деле не был. Впрочем, он всегда умел надевать и менять маски, которых требовали условия светской жизни. Годы вращения в высших кругах общества научили его этому.

Пьетро держал себя с непоколебимым достоинством, не позволяя себе особенных срывов. Таким же он был и за стенами своего замка. Иногда Марине хотелось ударить его, наорать на него, как-то заставить выйти из себя, хотя бы сказать, что он разочарован. Однажды она не сдержалась и высказала ему все.

– Разочарован? – с ледяным спокойствием переспросил он. – Да, черт возьми, я разочарован. Я думал, что мой род продолжится.

– И все? Ничто другое тебя не волнует?

– Нет. – Пьетро покачал своей красивой головой. – Я разочарован тем, что мы поспешили и все закончилось так. Надо было подождать. Я должен был подождать.

Марине следовало бы удержаться от этого вопроса, но она не смогла заставить себя прикусить язык.

– И почему же ты не подождал?

– Разве это не очевидно? Ты была беременна. Если бы мы подождали еще, это стало бы заметно. Наш брак – всего лишь предосторожность, ограничение ущерба.

В ту минуту что-то умерло в душе Марины. С той минуты она закрылась от Пьетро, и он тоже стал отдаляться от нее. Он не скрывал, что между ними ничего не осталось. И ей было на это наплевать.

– Если они узнают, что мы сейчас разводимся, – предупредил Марину Пьетро, – они будут гнать нас, пока не раздобудут хоть какую-нибудь информацию, и уж поверь, они постараются раздуть из нее огромный грязный скандал.

– Почему именно…

Марина не успела договорить, когда Пьетро остро посмотрел на нее, и она поняла, что он знает, о чем она хотела спросить.

– Почему именно сейчас? Разве непонятно?

Непонятно, подумала Марина. Она все еще не могла совладать с собой и уставилась в окно, за которым пригороды Палермо уступали место зеленой деревенской местности. Марина боялась, что, если Пьетро увидит ее лицо, он поймет, что сейчас она оплакивает все свои мечты и надежды, все, чего желала, о чем молилась. Потому что, несмотря ни на что, она все еще ждала, что Пьетро вернется, придет за ней и заберет к себе…

Нет! Нельзя поддаваться отчаянию! Пьетро никогда не пришел бы за ней. За эти два года он связался с ней всего однажды: позвонил сразу после ее побега и холодно приказал вернуться.

– Сейчас самое время. У меня есть долг перед семьей, мне нужно обеспечить ей наследника, и моя мать хочет стать бабушкой, пока она еще не слишком стара.

– Бабушкой внука, которого родит подходящая ей женщина, – горько уточнила Марина.

Пьетро бросил на нее быстрый взгляд, показывая, что понял намек.

– Моя мать просто думала, что ты вынудила меня жениться на тебе. Я напомнил ей, что для рождения ребенка нужны двое.

Марина подпрыгнула, когда Пьетро сгоряча неправильно переключил скорость и машина заскрежетала на повороте, но он быстро выровнял машину.

– Она привыкла бы к тебе со временем, если бы ребенок родился.

Еще один человек считал ее всего лишь инкубатором для наследника семьи Динцео. С матерью Пьетро трудно было найти общий язык, а после выкидыша она окончательно и бесповоротно отгородилась от Марины и даже перестала разговаривать с ней.

– Она уже присмотрела кого-нибудь мне на замену?

– Есть несколько кандидаток, – сухо ответил Пьетро, кривя губы. – Женитьба на одной из них даже примирит мою мать с тем фактом, что мой первый брак закончился разводом.

Марина поморщилась от боли, которую причинило ей короткое словосочетание. «Мой первый брак»… Целая история надежд и разочарований, счастья и горя Марины, заключенная в три слова, скомканная и выброшенная в корзину для бумаг…

– Еще… еще не прошло двух лет, – выговорила Марина и поморщилась. – Я думала…

– О чем? – подбодрил ее Пьетро, когда она замолчала.

– Что если бы мы подождали еще пару месяцев, то смогли бы разойтись спокойно и обоснованно: мы бы прожили врозь два года.

– Я думал, тебе нужна свобода, – заметил Пьетро, и Марина, вздрогнув, повернулась к нему и встретилась с ним взглядом, пытаясь понять скрытый смысл его слов.

Но ни по глазам, ни по выражению лица в целом ничего нельзя было понять. Перед ней сидел спокойный, уверенный в себе мужчина, который знал, чего хочет, и намеревался добраться до цели кратчайшим путем. Его невозмутимое лицо заставило Марину усомниться в том, что она хоть немного поколебала его спокойствие. Теперь ей казалось, что она вбежала прямиком в открытую для нее ловушку.