Джейк озвучивал ее собственные мысли, но Барбаре все равно стало не по себе. То, как ловко действовал Джейк в критических ситуациях, с какой легкостью отодвигал на задний план моральную составляющую, — невольно очаровывало, но и пугало. Барбара испытывала очень непривычное чувство — нечто среднее между ужасом и восторгом, — и это чувство усиливалось с каждой секундой, подталкивая ее принять решение, к какому лагерю примкнуть.

От Джейка не укрылось ее состояние. Он бросил обеспокоенный взгляд на толстяка — тот уже начинал приходить в себя — и снова перевел глаза на девушку.

— Послушай. Я могу понять твои чувства, — он говорил торопливо. — Ты, наверное, отчаянно раздумываешь, чью сторону принять, да? Тебе кажется, что ты должна выбирать между добром и злом, но дело в том, Барби, что нет никакого добра и зла. Есть только чистый разум, и именно ему мы сейчас следуем. Не потому, что мы такие жестокие и бездушные. Потому, что нам хочется жить, и жить нормально. Ты готова отказаться от упоительного будущего, которое можешь испытать, ради мнимого спокойствия совести? Я, например, не готов. Я хочу кое о чем спросить тебя.

Он помолчал.

— Ты позволишь мне разобраться с этим? А? Барби?

В баре грохотала музыка, подвыпившие мужики за соседним столиком то и дело разражались хохотом, каждый раз заставляя Барбару невольно вздрагивать. Компания байкеров играла в бильярд, бурно обсуждая каждый промах. В иной день она бы здесь ни на минуту не задержалась, но сегодня ей было почти все равно — лишь бы не домой. Лишь бы не оставаться с собой наедине.

Она заказала пиво, и уже часа полтора потягивала из узкого бокала, не чувствуя ни вкуса, ни запаха, мельком поглядывая на телефон. Они договорились с Джейком, что он подъедет сюда, когда закончит.

— Не подозревал, что ты любительница подобных заведений, — раздалось над ухом.

Она повернула голову.

Мик Джефферсон — без полицейской униформы Барбара видела его впервые — стоял с бутылкой пива в руке.

— Не возражаешь, если я составлю тебе компанию? — И он тут же отодвинул стул и сел за ее столик. — У тебя все в порядке?

Почему, интересно, в последнее время этот любвеобильный коп стал встречаться ей на каждом шагу?

— Все хорошо, просто тяжелый день.

— Расскажи мне о тяжелом дне, — понимающе кивнул Мик. — Слышала про Стенли Уорхола? Он у вас в зале занимался, если я не ошибаюсь.

— Я вела у него тренировки.

— Мне тут птичка в клюве принесла информацию, что с его делом не все так просто. Есть подозрение, что его убили, а обставили все так, будто Уорхол пустился в бега. Дружок у меня в следственном отделе…

Барбара отпила маленький глоток.

— А откуда подозрение? Есть улики? — почти безразлично спросила она.

— Да, есть кое-что. Но, сама понимаешь, не могу распространяться. — Мик Джефферсон сделал важное лицо, но оно почти сразу приняло привычное дружелюбное выражение: — Да я сам пока многого не знаю.

— Меньше знаешь, крепче спишь? — Барбара мысленно скривилась. Это ж надо такую банальщину ляпнуть.

— Это правило на копов не распространяется, — улыбнулся Мик и, не выпуская бутылку из рук, указал пальцем на ее опустевший бокал. — Заказать тебе еще?

— Нет, спасибо.

— Я тут спросить хотел… Насчет моего предложения… Как только захочешь…

— Вот ты где, — прервал его речь появившийся, как из-под земли, Джейк. Обнял Барбару за плечи, притянул к себе, поцеловал в висок. — Извини, дорогая, надеюсь, я не заставил тебя долго ждать?

Барбара удивленно вскинула брови, а Джейк уже протягивал руку сидевшему напротив мужчине:

— Привет. Джейк Саммерс.

— Мик Джефферсон. — Копу с трудом удалось скрыть досаду от появления нежданного кавалера. Он поспешно встал — ножки стула заскрежетали по полу — и попрощался.

— Приятно было перекинуться парой слов, Барбара. Спокойных снов!

— Что за терки у тебя с этим копом? — прошипел Джейк, едва тот отошел.

— Откуда ты знаешь, что он коп?

— Выправка полицейская. Или военная. Значит, я угадал?

— Ничего у меня с ним нет, — резко ответила она. — Просто клеится ко мне.

— Это я как раз понял. Только не понял, зачем ты это допускаешь.

— А что мне надо было сделать? На хрен его послать в грубой форме? — Барбара начинала раздражаться. Что этот Джейк себе позволяет? Сначала врывается в ее жизнь, когда его не просили, переворачивает все с ног на голову и еще указывает, что делать и с кем общаться.

— Ладно, не заводись, — он примирительно улыбнулся и указал на ее бокал. — Заказать тебе еще?

— Да отвалите вы все от меня! — Барбара не понимала, к чему эти светские беседы. Почему бы ему сразу не сказать ей, чем все закончилось? Она порывисто встала, но Джейк удержал ее за руку, вынуждая сесть обратно.

— Тсс, тише, прелестница. — Джейк придвинулся к ней ближе. — Посидим еще минут десять, поворкуем, потом уйдем. Я тебе все расскажу, но не здесь. Дыши глубже.

Он поднял вверх руку, подзывая официантку:

— Можно нам повторить?

И тут же снова наклонился к Барбаре:

— Маленький спойлер: копии не было.

Марьям Левицки поднялась по ступенькам, повернула ключ и вошла в антикварный магазинчик, который держал ее дедушка вот уже без малого тридцать лет. Повернула табличку «Открыто», проследовала за прилавок. Уже третий раз за эту неделю дедушка просил его заменить. «Старые кости совсем разболелись», — жаловался он. Марьям делала вид, что верит, хотя и раскусила замысел деда.

Он уже давно всеми правдами и неправдами пытался привлечь ее к управлению магазином, от чего она долго открещивалась. Она разбиралась в антиквариате ровно настолько, чтобы не казаться совсем уж невеждой, но дедушке и в подметки не годилась. Честно говоря, куда интереснее ей было заниматься живописью. Дедушка деликатно намекал ей, что антикварная лавка прокормит ее лучше, чем мазня на холсте, и Марьям неохотно соглашалась. У нее хватало мужества признать тот факт, что особым талантом художника она не обладала, да и в целом являлась не самой одаренной натурой. Что ж, никакой драмы. Занятие антиквариатом, пусть и весьма отдаленно, тоже может компенсировать тягу к творчеству. Когда дедушка расписывал потенциальному покупателю историю и качества той или иной старой вещицы, можно было заслушаться. Вот чему ей стоило поучиться — так это интересоваться прошлым и складно его преподносить.

Стояло раннее утро, и большая часть магазинчика, узкого, уходившего в глубину здания, еще тонула в сером сумрачном свете, который едва разбавляли тусклые потолочные лампы. Зато у самого окна, где стояли диван для посетителей и круглый журнальный столик на резных деревянных ножках, выпуклых, словно просевших от тяжести, — воздух мерцал, наполненный теплыми солнечными лучами. Каждый раз заменяя дедушку, большую часть дня Марьям проводила именно на этом диванчике в ожидании посетителей. Покупатели заходили редко и в основном после предварительного звонка, чтобы уточнить наличие той или иной вещицы, или же подтвердить поступление заказа. Но тем и выгодна торговля стариной, порой даже одна сделка может запросто обеспечить тебе месяц сытной жизни.