Коул и Питер неотрывно смотрели друг на друга. Две пары широко раскрытых зеленых глаз. Два приоткрытых от удивления рта. Коул и его миниатюрная копия не сводили глаз друг с друга.

Фейт перевела дыхание и напомнила себе, что отец Питера – Тед. Коул был далеко, его вообще следовало забыть.

Питер первым обрел дар речи:

– Мам? Он что, правда мой дядя?

Фейт засмеялась так естественно, что, право же, небесам следовало поразить ее на месте за такое притворство.

– Ну конечно, – беззаботно ответила она. – Это действительно твой дядя.

Питер задумчиво молчал, словно не мог решить, хорошая это новость или плохая. Фейт затаила дыхание. По лицу Коула трудно было что-то понять, но он смотрел на Питера как зачарованный. О чем он думал? Что ему виделось? Ах, только бы он не заподозрил правду! Тед как-то упомянул, что мальчик очень похож на Коула. Фейт тогда упрямо отказалась это признать, но Тед оказался прав.

– Почему ты мне о нем не рассказывала?

– Ну, возможно, я и правда не упоминала... Я не думала...

– Да. – голос Коула прозвучал натянуто. – Похоже, и правда не упоминала.

Как он поступит? Проигнорирует Питера? Пройдет мимо него как мимо пустого места?

Коул сделал несколько шагов и остановился прямо напротив ребенка.

– Привет, – сказал он.

Питеру это, кажется, пришлось по душе. Покосившись на мать, а затем на Коула, он застенчиво ответил:

– Привет.

Коул немного помолчал, потом присел и протянул мальчику руку.

– Я – Коул.

Питер немного поколебался, потом вложил руку в ладонь Коула, и знакомство состоялось.

– Сколько тебе лет, Пит?

Фейт наконец овладела собой и нашла в себе силы поправить:

– Питер.

Две пары зеленых глаз обратились к ней, одни с удивлением, другие – с затаенной злостью.

– Его имя...

– Питер, – подтвердил мальчик. – Но ребята иногда зовут меня «Пит».

Еще одна ложь во спасение. Фейт хорошо знала, что у Питера не было ни друзей, ни уличного имени.

Мальчик и мужчина улыбнулись друг другу.

– Тогда пусть будет Пит, – заключил Коул. – Так сколько же тебе лет, Пит?

– Пока восемь.

– Восемь, – автоматически повторил Коул. Теперь ему все было ясно. Он просто не понял Джергена: он-то думал, что Фейт только притворилась беременной, но это случилось на самом деле. А Тед никогда бы не бросил своего ребенка. Что ж, брат поступил правильно.

– Восемь, – снова повторил он, стараясь не выдать охватившего его бешенства.

– Эй, а тебе сколько?

Коул снова взглянул на мальчика и подумал, что ведь не так уж важно, кто его мать. Он плоть от плоти Камеронов, плоть от плоти его брата.

– Кажется, мне чуть побольше.

Значит, не успел он уехать, как она уже забеременела от его брата.

– Почему я о тебе ничего не слышал? – опять полюбопытствовал Питер.

Фейт решилась наконец вставить слово. Она просто не могла больше стоять и молчать.

– Так вышло, – сказала Фейт и запнулась, столкнувшись взглядом с сыном. – Я хотела сказать, что... зато получился сюрприз.

Коул медленно выпрямился.

– Я тоже хотел бы об этом кое-что услышать.

– Коул... Я понимаю, у тебя есть вопросы...

– У меня? Ни одного. Любой человек с каплей мозгов сумеет и сам найти ответ на каждый вопрос. – Коул немного помолчал. – Я попросил Теда беречь тебя. Лучше бы я посоветовал ему поберечь себя.

– Ты попросил?.. Пожалуйста, давай не будем врать друг другу после стольких лет! После той ночи ты меньше всего думал обо мне!

– После какой ночи?

Фейт не ответила, ведь рядом стоял Питер. Она наклонилась и, хотя мальчик был уже слишком велик, обняла его и подняла на руки.

– Мам, поставь меня обратно, я же не маленький!

– Сейчас, только обними меня, пожалуйста. Ну вот. – Фейт поставила сына на ноги и взъерошила ему волосы. – Знаешь, мы ведь так и не поехали за гамбургерами. Я опоздала, потому что...

– Может, сначала оденешься? – напомнил Коул. Это было неприятно, но Фейт сделала вид, что ей все равно.

– Сейчас натяну джинсы и майку, и мы поедем в город.

– Элис уже купила мне гамбургер, – возразил Питер.

Фейт растерянно кивнула.

– Мы можем поесть мороженого...

– Мам, сейчас же почти ужин!

– Разве? – Фейт окончательно растерялась: действительно, с утра прошла уже целая вечность, но Фейт было не до того. Что же делать? – Мы все равно поедем в город. Купим жареных цыплят и видеокассету и устроим отличный ужин.

Это звучало беспомощно, но Фейт нужно было любой ценой избавиться от Коула и его странного взгляда.

Питер посмотрел на нее.

– Звучит забавно. – Он перевел взгляд на Коула и улыбнулся. – Ты хоть что-нибудь понимаешь? Я – нет. Еще с утра у меня не было никакого дяди.

– У меня тоже не было племянника. С утра. Так что мы квиты.

– А ты чей брат, мамин или папин? Ведь дядя – это брат кого-то из них. Так?

– Питер, – перебила Фейт, – ты бы начал собираться...

– Ты прав, Пит. Я брат твоего отца.

– А. – Лицо Питера стало печальным и торжественным. – Он умер. Ты уже слышал?

– Да. – Коул сжал губы. – Да, я знаю.

– Так ты поэтому приехал? Потому что умер отец? Чтобы позаботиться о нас с мамой?

– Питер! – строго сказала Фейт. – Нельзя задавать так много вопросов!

– Незнакомым людям нельзя, – возразил Коул. – Но я его родня... Хотя ты и скрывала это от меня.

– Пожалуйста, – она бросила на него умоляющий взгляд. – Не будем говорить об этом сейчас!

– Не будем. Но ручаюсь, позже мы об этом поговорим.

– О чем? Если ты хочешь остаться здесь и... Питер, – Фейт с трудом изобразила улыбку, – ты едешь со мной или нет?

– Ну конечно! – И Питер снова повернулся к Коулу. – А как мне тебя называть? Коул или дядя Коул?

– Сойдет и просто Коул.

– Чудесно, – жизнерадостно заключила Фейт. – Просто чудесно, что вы двое встретились. Нехорошо задерживать Коула, у него дела. Ты ведь собирался уходить, когда...

– Да, – задумчиво подтвердил Коул. – Я как раз собирался посмотреть, продают ли еще жареных цыплят на Главной улице. Когда вы обсуждали свои планы на вечер, я понял, что все еще продают.