Я кивнул. Ожидаемо.

— Кто обычно покупает записки?

— Торговцы, дворяне, наемники, — пожал плечами Корг, — многие…

— И как, у них получается вернуть долги?

— У нас в деревне был один ушлый крестьянин — набрал долгов у торговца, а отдавать не собирался. Лишь посмеивался, мол, чего ему торговец сделает? А тот возьми и продай записку капитану наемников, чей отряд проходил через нашу деревню и стал на ночевку в таверне.

— И что?

— Да что, капитан утром пошел и сбил долг.

— Как?

— Пообещал заковать крестьянина и всю его семью в кандалы и прирезать на месте. Так тот быстренько деньги нашел.

— А разве так можно?

— Если долг большой — позволяет. Но обычно можно отдать детей или жену. Хорошие и здоровые рабы стоят приличных денег…

— Мило! — хмыкнул я. — А ну-ка скажи мне, как много можно купить на 1 вирр? — во всех долговых записках были суммы, однако название валюты было разным. Я решил разобраться, насколько ценной является та или иная записка. Ну а как это проще всего сделать? Правильно, узнать, что на такие деньги можно купить. И уже отталкиваясь от этого, можно понять, насколько будет ценна та или иная монета.

— На 3–5 вирров можно хорошо отобедать в таверне, — ответил Корг.

— Вирр — это деньги вашей страны?

— Нет, кого-то из соседей. У нас ходят медные и серебряные шилы. Краснухи — это медные монеты, белянки — серебряные, а солнечные шилы — это…

— Золотые, — догадался я.

Корг кивнул.

— Что можно купить на одну краснуху? — спросил я.

— Повозку сена, — не задумываясь, ответил Корг.

— А на десять?

— Это уже одна белянка, — Корг призадумался. — Можно пристойный кафтан или инструмент поправить…сбрую для лошади можно взять.

— Боевую? — уточнил я.

— Нет, — рассмеялся Корг, — чтоб в телегу пристегнуть.

— Угу, — кивнул я. — Десять белянок ‒ это солнечный шил? Что можно купить на него?

— Ну, полтора солнечных стоит земля, что я купил, — сказал Корг.

Блин. Как же сложно понять их цены. Земля дешевая сейчас или дорогая? Скорее дешевая. А вот если дворяне торгуют деревеньками…

— А ваши дворяне торгуют деревнями?

— Да кто ж продаст свою деревню? — удивился Корг. — Наш барон скорее удавится, чем продаст…а хотя…слышал я о том, что какой-то граф на юге представился. Так его сынок продулся в хейшам, и вынужден был в счет долга отдать деревню. Ну, продал соседу, чтоб долг закрыть.

— Что за хейшам такой? — спросил я, уже догадавшись сам, о чем речь идет.

— Игра такая, — скривился Корг, — люди в нее последние портки проигрывают.

— Ясно, — кивнул я. — А расскажи-ка мне вот о чем: что за списки ведут монахи Триликого?

Корг тут же сложил перед грудью странную фигуру — выставил вперед руки, поджав пальцы, выставил лишь указательные и соединил их кончики, распрямил и большие, положив один на другой. Получился эдакий треугольник.

— Это ты чего сделал? — спросил я.

— Так нужно делать, когда поминают Триликого, или же если видишь один из его знаков, или его слуг.

Ага! Молитвенный жест. Типа нашего крестного знамения.

— Ну, так что насчет монахов?

— Это дела Триликого и слуг его, — испуганно сказал Корг. — Всевидящий накажет меня за то, что я рассказываю о делах его слуг нечистому.

— Твой Триликий позволил сделать тебя рабом, нищим, затем позволил попасть к нам. Ты мало наказан? Что он тебе еще сделает? Да и ты на наших островах. Здесь твой бог бессилен, здесь правит Один-Всеотец.

Корг с сомнением поглядел на меня. Мол, так-то оно так…

— Помнишь, что случилось с твоим другом? — напомнил я о втором рабе, которому вырезали язык.

Корг упрямо молчал.

Я тяжело вздохнул и сказал:

— Послушай, я предлагал тебе свободу, но ты решил идти с нами. Если ты не хочешь быть рабом, тогда не будь чужаком. Нам плевать на Триликого, у нас есть свой покровитель и, как видишь, проку от него намного больше, чем от твоего бога. Хочешь перестать быть рабом — забудь о Триликом.

Корг несколько секунд сидел, понурив голову. Но в целом я понять его мог — человек с детства был приучен к этому своему Триликому. Естественно, он боялся его гнева. Однако я должен был получить информацию. Пытать Корга мне не хотелось — все же он помог нам в том бою на драккаре, да и в дальнейшем я хотел узнать от него много другой информации. Поэтому собирался, так и быть, вопрос с монахами отложить до лучших времен.

Но, похоже, Корг решился.

— Монахи пишут всех, кто живет в деревнях и городах. С каждого взымают доход каждое лето. Те списки, что у тебя ‒ это должники, они должны заплатить в полтора раза больше…

— А если не заплатят?

— Им не позволят носить знаки Триликого.

— Пф…горе какое! — рассмеялся я.

— Ты зря смеешься, — хмуро сказал Корг, — для нас это огромное наказание.

— Угу, — скептически хмыкнул я.

— Тот, у кого нет знака Всевидящего, не продаст свой товар и не купит.

— Почему?

— С ним никто не захочет иметь дел — если человек не смог заплатить слугам Триликого, значит, у него ничего нет или же бог наложил на него черную длань, и нет ему везения не в чем.

— Что за черная длань?

— Если человек угоден Триликому — тот осчастливит его своей правой рукой и человеку будет везение во всех начинаниях. Будет он сыт, счастлив и здоров. Если же левой рукой коснется его Триликий — быть человеку в бедах да заботах, прозябать ему без еды, не купить ему хлеба, ибо не продаст ему никто, боясь, что Триликий, наказавший виновного, разгневается, что не дали человеку нести его наказание и накажет Триликий того, кто наказанию помешал.

Корг прямо-таки продекламировал все это. Но в целом понятно: бог проклял человека, и с человеком никто связываться не хочет, так как боятся, что проклятие коснется и их. М-да, в стране Корга лучше вовремя платить монахам…

— А расскажи-ка мне о Триликом? — попросил я.

В принципе, ничего нового я не узнал. Религия как религия. В чем-то даже напоминает христианство — веди праведную жизнь, и после смерти отправишься в далекое королевство, где нет проблем и печали, где Триликий будет заботиться о тебе за то, что ты следовал его законам. И законы вполне себе понятные: не проливай крови людской, не спи с чужой женой, не бери чужого…в общем, стандартный набор. Прямо под копирку 10 заповедей. Разве что, в случае с Триликим, было их чуть побольше. Но в целом, суть та же.