— Почему здесь? — сонно щуря глаза, прикидывал, сколько буду топать в тапках по обочине дороги.

— Сколько заплатили, — таксист развёл руками.

— Который час подскажешь или это тоже не бесплатно?

— За счёт заведения, — отодвинул манжет куртки и продемонстрировал мне циферблат наручных часов.

Твою королеву! До отправления поезда оставалось пятнадцать минут. Я пулей вылетел из машины.

Для рождественского утрана вокзале оказалось слишком многолюдно. Взлетел по лестнице на пешеходный виадук и понёсся вперёд. Народ откровенно шарахался, а мне до крошащихся зубов нужно было знать, какой из составов идёт в пригород. Выдернул из живого потока первого попавшегося гражданина — дварф. Посмотрев на меня с откровенным ужасом в поросячьих глазках, бородатый мужик обмяк. Твою королеву… Оттащил несчастного к заграждению и, оставив там, рванул к лестнице, ведущей вниз к перрону. Люди расступались, освобождая дорогу, кто-то даже завизжал в мою честь — спрашивать бесполезно. Втянул ноздрями холодный воздух и в букете запахов из керосина, гари, песка и чужих тел нашёлся хорошо знакомый аромат моей девочки. Я метался по перронам, а паровозы трогались, выпуская из труб клубы густого дыма. В груди нарастала паника. Есть в жизни моменты — упустишь, второгоне будет. Аромат моей девочки стал чётче — здесь. У двери одного из вагонов спиной ко мне стояла эльфийка в чёрном мундиреобер-кондуктора.

— Любезная, что делать, если билета нет, а мне нужно попасть в ваш поезд? — выдал, пытаясь восстановить дыхание.

Остроухая не ответила, даже не обернулась. Вытащила из кармана мундира свисток и, подав сигнал для машиниста, исчезла внутри вагона. Сам не понял, как прыгнул следом. Её визг потерялся в мощном паровозном гудке, поезд тронулся. Кричала, что ненормальная. Понять можно — если перед тобой внезапно материализовался рогатый демон в домашнем халате и тапках ещё не так заорёшь.

— Зайцем можно?! — приходилось перекрикивать лязг механизмов. От этого я не выглядел дружелюбнее.

Вытаращив глаза, эльфийка закивала. Вот и славно, другого ответа я бы не понял. В счёт компенсации морального вреда отдал ей свою трость — там набалдашник стоит дороже, чем дюжина билетов на этот рождественский поезд до конечной.

С вагоном я не ошибся. Моя рыженькая сидела на деревянной лавке, прижавшись лбом к оконному стеклу, и самозабвенно плакала. Кроме неё, тут была ещё парочка пассажиров: ретировались, едва заметили меня.

— Доброе утро, — занял место напротив Эсперанты.

Открыв глаза, всё ещё вздрагивая от рыданий, девочка смотрела на меня, будто на галлюцинацию.

— Ты что тут делаешь? — шмыгнула носом и спешно принялась растирать слёзы по щёчкам.

— Еду.

— А как же твой гарем?

— Как считаешь, я понравлюсь твоим родителям?

— Что?

— Согласен. Мог бы одеться приличнее, — вздохнул и уставился в окно.

Мерное постукивание вагона, мелькающие кадры городской жизни за стеклом и «Мы». Мне нравилось, рыженькой тоже, хоть она и старалась этого не показывать. Её вопрос о гареме, брошенный с ноткой злости, подтвердил мои опасения. Папа выбрал беспроигрышный вариант — рассказать Эсперанте о моих обязанностях наследника трона Ратара в пошлых красках, срезая действительно важные нюансы.

— Всё равно, — вдруг заговорила моя красавица, — прошлая ночь ничего не значила.

— Серьёзно? — подсел к ней. — И твоё желание провести со мной ещё десять ночей тоже?

Запустив замершие пальцы в рыжие локоны девочки, на мгновение коснулся её губ своими. Это былдаже не поцелуй — попытка поделиться нежностью, которой раньше ни к кому не испытывал. Припухшие от слёз веки, мокрые реснички и блики боли на тихой глади недоверия — всё, что стоит знать о взгляде раненной ревностью женщины. Ладошки рыженькой щекоткой прошлись по моим запястьям:

— Ты ведь не отказался от трона?

— Увы. Ты осталась без принца.

— Жаль, — вздохнула, уютно устроившись в моих объятиях. — Я планировала похвастаться перед подругой. Хотя, — задрав носик, кокетливо сощурилась, — она всё равно обзавидуется.

Забравшись с ногами на лавочку и сложив голову мне на колени, Эсперанта уснула, да я и сам клевал носом, и сквозь дрёму меня мучили беспокойные мысли. Через несколько часов мы будем в пригороде. Как родители рыженькой отреагируют на новость о том, что у их дочери новый парень, и он демон? Хороший костюм и склянка от Эфы сейчас не помешали бы, но их нет — есть только правда, с ней и переступлю порог отчего дома моей девочки. Оставалось надеяться, что мама и папа Эсперанты не какие-нибудь загородные снобы.

После праздников займусь получением гражданства Межмирья. К великому сожалению для моего отца, многорукая не будетпротив. Ей международные скандалы ни к чему. «Каждомужелающему демону вид на жительство в королевстве» — её слова из речи на приёме в честь заключения большого договора с Ратаром. Пока переселенцев среди наших не было, стану первым. Потом займусь поиском работы. В полицию не пойду. Служить рядом с господином Нохэ всё равно, что вести подробный отчёт перед отцом. Аш-старший не оставит надежд вернуть меня домой. По крайней мере, пока не закончится эпоха его правления.

За спиной чуткого сна мельтешили неприятные ощущения — предплечья мерзко покалывало. Списав на переохлаждение, я даже глаза открывать не стал, но под кожей будто колючки прорастали. Терпеть стало невозможно. Задрав рукав халата, уставился на собственную конечность. Мы выехали за пределы Альвахалла, и на бронзовой коже моих рук появились рисунки. Это дело здорово напоминало татуировки от плеч до кончиков пальцев, но было частью меня. Той, что утратил два года назад, едва пересёк границу города, в котором не работает магия. Так и тянуло что-нибудь натворить. Решил начать с прекрасного. Провёл ладонью параллельно окну в вагоне, и стекло покрыл плотный слой сажи. Я рисовал, не касаясь пальцами чёрного налёта. Улица Белых слив, наш дом, рождественская ель у подъезда и пара — стройная девочка в меховом полушубке обнимала рогатого демона. Каллиграфический почерк не моё, но…

Люблю тебя

Это первое, что прочитает моя красавица, когда откроет глазки. Неважно, на чём рисовать счастье — на бумаге, стекле, покрытом сажей, или в мечтах, главное — верить, что картинка станет реальностью.

Конец!