При этом с неба на землю смотреть тут особо некому – ни с любовью, ни без неё. Строго говоря, здешнее небо это просто заполненное воздухом пространство над поверхностью планеты, там вообще никто не живёт. Но поскольку мироздание милосердно (хоть и на свой, непонятный нам лад), время от времени с неба всё-таки кто-нибудь смотрит – не на все, только на некоторые человеческие города. Их не отбирают по какому-то принципу: на эти города смотрим, на остальные – нет. Просто специалистов катастрофически не хватает, где удаётся закрыть вакансию местными кадрами, там и есть небесный любящий взгляд.

Дежурным Любящим Взглядом может стать существо какой угодно природы, если оно способно, во‐первых, любить и смотреть, а во‐вторых, в зависимости от своего изначального положения, либо на небо вскарабкаться, либо туда спуститься с каких-нибудь более высших небес и оставаться там достаточно долго, можно с перерывами на обед.

Для Виле должность дежурного Любящего Взгляда – совершенно головокружительная карьера: в юности она была просто одним из многочисленных мелких духов, населяющих лес. Духи в этом смысле примерно как люди устроены – большинству даже в голову не приходит что-то в своей жизни радикально менять, зато у некоторых буквально с рождения здоровенное шило в заднице, и всё самое интересное случается с ними. А об остальных, хотя они, вроде бы, духи, существа необычные, толком нечего рассказать.

В половине первого ночи Ула выбирается из реки; на самом деле Ула там просто купалась, она в реке не живёт. Ула не рыба и, боже упаси, не русалка (да я бы застрелилась! – смеётся Ула, когда её спрашивают, не русалка ли, случайно, она). У Улы хорошая, солидная должность, она – Страж, Охраняющий Мост. Причём не какой-нибудь транспортный, с которым не оберёшься хлопот, а маленький пешеходный. Ула отлично устроилась: радости на этой должности много, а работы – практически никакой, потому что мостам в наше время ничего особо не угрожает. Не от кого их охранять.

Это раньше стоило бревно через ручей перекинуть, по нему тут же начинали шастать незваные гости, туда-сюда, потому что, теоретически, природа любого моста такова, что он соединяет не только два берега, между которыми построен, но и иные, настолько нездешние, что почти несуществующие берега. В старые времена, когда ворота между мирами ещё не были наглухо заперты, кто только по этим мостам не приходил! Ну и потом начиналось: одни заблудились и плачут, так что земля у них под ногами от сырости превратилась в болото, другие приходят с такими подарками, что уж лучше бы грабили, а третьи просто голодные – эти, конечно, хуже всего. В общем, в древности Стражи Мостов без работы ни дня не сидели, но то весёлое время давно прошло, а должности Стражей остались – пусть будут, мало ли, вдруг однажды опять пригодятся. Да и просто нечестно было бы старых вояк в отставку прогнать.

Ула те времена не застала, она совсем молодая, всего четыреста лет назад родилась. И должность досталась ей, можно сказать, в качестве извинения, когда в этом месте впервые построили мост. Собственно, не то что построили, просто перекинули через речку два толстых бревна. Одно из них было Улиным деревом. В смысле, она там тогда жила.

Таких, как Ула, в мифологии называют «дриадами», только люди мало что про них понимают – хотя бы потому, что в деревьях водятся очень разные духи и существа. Одни и правда рождаются вместе с деревом и вместе с ним умирают, но подобные случаи редкость. Далеко не у каждого дерева есть такая пара, как не у каждого человека есть сестра или брат-близнец. Другие духи крутят любовь с деревьями, кокетничают, соблазняют, и когда удаётся вызвать ответное чувство, живут с ними душа в душу, или нервы друг другу мотают, но расстаться не могут, в этом смысле у духов тоже всё примерно как у людей. А некоторые просто живут в деревьях, как в домах – если, конечно, дерево тоже не против; одни деревья с радостью соглашаются, а другие никого пускать к себе не хотят, им не надо лишних хлопот и ответственности. С точки зрения дерева принять к себе такого жильца-компаньона – это примерно как человеку завести котёнка или щенка.

Ула как раз была компаньонкой одного старого вяза, который сам её приметил, подманил, приручил и, можно сказать, удочерил. Жила с ним в тепле и покое, как у бога за пазухой, но осталась без дома и покровителя, когда старика срубили, чтобы построить мост. Рассердилась тогда ужасно, собиралась разрушить постройку, чтобы хоть как-то окрестным жителям отомстить, но среди них нашлась одна умная ведьма, пришла, по всей форме извинилась за родичей – глупыми уродились, не ведают, что творят. И научила Улу полезным заклинаниям и обрядам, позволяющим получить должность Стража только что построенного моста. С тех пор Ула живёт и не тужит, отлично идут дела. Её мост уже восемь раз сносили, но всякий раз строили заново, примерно на том же месте, даже лучше, чем был. Люди о Стражах Мостов ничего, конечно, не знают, но тут не их воля, а другие законы работают. В мире всё так устроено, что Страж, Охраняющий Мост, официально возведённый в должность, никогда не останется без моста.

В половине первого ночи Агне просыпается и пулей выскакивает из остывшей печи. Чуть не проспала отличную вечеринку, вот это был бы номер! Даже просто представить такую возможность обидно до слёз.

Глядя, как Агне искрится, приплясывает, как сияют её чёрные с оранжевыми зрачками глаза-угольки, можно подумать, будто Агне – огненный дух; так и есть, но только отчасти. Агне родилась обычной человеческой девочкой, такой бы и оставалась, но тут случился пожар. Ну как – не сам собой, конечно, случился. Мать родила Агне без мужа, тайком, на отшибе, в бесхозном сарае, а потом этот сарай подожгла и сбежала подобру-поздорову в надежде, что от младенца останется только пепел, и никто ничего никогда не узнает (так и вышло, ей повезло). Однако Агне осталась жива, потому что духи огня её пожалели. Такое уж у них в ту ночь было добродушное настроение: духи огня всегда веселятся и радуются, когда человек сам, по собственной воле устраивает пожар. А младенец, когда ему от роду меньше суток, если ещё не увидел солнце и не попробовал материнского молока, существо настолько пластичное, что кого угодно можно из него воспитать. Поэтому духи огня взяли девчонку к себе, накормили сладкими искрами и научили быть как они.

В силу своего человеческого происхождения Агне имеет двойную природу, она может жить и в огне, и без огня. Правда, без огня её клонит в сон, но оно и неплохо – иногда надо и отдыхать. А если надоест клевать носом, а подходящей печки поблизости не найдётся, можно человеческими руками развести для себя костёр.

Но даже совсем без огня спать не особо хочется, если не сидеть на месте, а бегать и прыгать. И с подружками о самых интересных на свете вещах говорить, – вот о чём с предвкушением думает Агне, пока крутится перед зеркалом в женском туалете пиццерии, где уже третий год живёт в дровяной печи. Сама это место выбрала, потому что, во‐первых, печка очень красивая, это важно для Агне, она умеет ценить красоту. Во-вторых, в печке готовят человеческую еду, а это очень уютно и утешительно для девчонки, которая выросла окружённая дружелюбными духами, но всё-таки сиротой. А в‐третьих, Агне влюблена в здешнего повара. Он невероятный красавчик, высоченный и с бородой. Агне мечтает, как однажды ему покажется, выглянув из огня. Но постоянно откладывает знакомство: ясно же, что мужик скорее испугается, чем обрадуется. Чего доброго, уволится и сбежит от греха.