litbaza книги онлайнФэнтезиНовая Дикая Охота. Рассказы для живых - Макс Фрай

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 5 6 7 8 9 10 11 12 13 ... 56
Перейти на страницу:

И город не требовал писать продолжение. Он теперь вообще ничего не требовал, только радовал и веселил. Иногда признавался: «Представляешь, совсем ничего не болит! Ни сгореть, ни рассыпаться больше не хочется, ни провалиться под землю, ни превратиться в страшную тень. И ежедневно делить свою боль на несколько сотен тысяч человеческих снов и сердец мне тоже больше не хочется. Игра была интересная, да нечего стало делить».

Роман смеялся: «Так делись своей радостью. Игра, считай, та же самая, только приз отличается. Отличный у нас теперь будет приз».

К дому на Башенной улице он больше не приближался, всегда десятой дорогой его обходил. Глупо было теперь, когда зло так ослабло, придавать ему новые силы собственным знанием о том, каким страшным оно было когда-то, и до сих пор хоть в каком-то виде, да есть. Поэтому писатель Роман не заметил, когда оно окончательно сгинуло. Пропустил этот момент. Что дом окружили строительными лесами и начали ремонтировать, ему устами нескольких свидетелей с фотокамерами сообщил интернет. Он сперва глазам не поверил. Знал, что зло, как бы оно ни ослабло, разрушать своё гнездо не позволит. Но ремонт идёт полным ходом, без жертв и аварий. Неужели действительно всё?

– Да ещё почти месяц назад всё закончилось, дом пустой, нету там ничего, – сказал ему город. Он не стал дожидаться, пока Роман выйдет на улицу, просто сунулся в распахнутое окно. И добавил немного обиженно: – Я-то надеялся, наше зло превратится в джиннов и ангелов, красавчиков, как ты сочинил. А оно просто рассыпалось на разноцветные огоньки, вроде тех, что на зимние праздники во всех окнах вешали, и улетело прочь… Эй, ты чего такой бледный? А на пол зачем ложишься? У тебя что, на радостях человек поломался? Возвращайся немедленно! Так и знал, что не надо тебе ничего говорить!

3. Снова Рен (у приличных людей это называется «эпилогом», а как у нас что-то не соображу)

Писатель Роман, конечно, не умер. Он просто закончился, как заканчивается всякий сон. Зато Рен – как про это сказать? проснулся? очнулся? вернулся? – словом, стал собой в потаённом осеннем дворе, где когда-то варил своё зелье. Он сидел на земле, рядом лежал рюкзак и стоял котёл.

Рен зевнул, потянулся и улыбнулся, страшно довольный. Он любил просыпаться даже больше, чем засыпать. Планов у него больше не было. Ну то есть человеческих планов. А свой-то, конечно, остался – продолжать с удовольствием быть.

Рен взял котёл, осмотрел – идеально чистый. Хорошо, значит, жизнь прожил, все бы так. И не с какой-нибудь целью, а просто чтобы на земле не валялся, спрятал его в рюкзак.

– Эй, – сказал ему город, – ты это куда намылился? Зачем собираешь рюкзак? Это нечестно, так мы не договаривались! Я без тебя не согласен стоять. Если тебе спасать интересно, а просто дружить – не очень, так и скажи. Мне для тебя ничего не жалко, что-нибудь да придумаю. Влипну в какую-нибудь такую удивительную беду, что ты устоять не сможешь, точно тебе говорю.

Если здесь записать все слова, которые в тот момент пришли в голову Рену, у нас тут от ужаса все тротуары растрескаются, и, чего доброго, реки выйдут из берегов.

Но Рен умел вести себя сдержанно, когда сам хотел. Поэтому не произнёс ни звука, только кулак показал, втайне сожалея, что не родился великаном до неба с кулаком соответствующих размеров. На самом деле можно, конечно, вырасти, не вопрос, но это слишком долго и хлопотно, пока себя вырастишь, сто раз забудешь, ради чего так рос.

– Я тебе влипну, – наконец сказал он. – Вот даже не вздумай. Я только-только губу раскатал пожить здесь в своё удовольствие. Не человеком и без работы. Где я ещё такой санаторий найду?

– Отлично! – обрадовался город. И вкрадчиво добавил: – Слушай, так если ты здесь остаёшься, я теперь не совсем человеческий город? Я имею в виду, не настолько обычный, чтобы прозябать без драконов? Может всё-таки парочку заведём?

Поиграем

Я выхожу из дома в половине пятого вечера, в синих гуашевых зимних сумерках, когда только начинает темнеть. На мне непромокаемые ботинки и тёплая куртка, в куртке куча карманов и отличный, половину лица закрывающий капюшон. За плечами небольшой тряпичный рюкзак, набитый разнообразным, местами даже для меня неожиданным барахлом, которое может сегодня мне пригодиться, а может не пригодиться. Никогда не знаешь заранее, что с прогулки обратно домой принесёшь.

Закрыв за собой дверь подъезда, я одновременно закрываю глаза и прохожу вслепую, наощупь восемнадцать шагов. Нет каких-то особых причин, почему шагов восемнадцать, просто сегодня их именно столько. Вчера было четыре шага, позавчера пятнадцать, сколько раньше, не имеет значения (можно вообще каждый день одинаково, просто я повторяться не особо люблю).

Факт, что восемнадцать – обычное, совершенно случайное, ничем не хуже и не лучше других число.

Сделав восемнадцатый шаг, я открываю глаза и оглядываюсь в поисках карты. В этой игре карта – единственное обязательное условие. Всё остальное – как получится, так и будет, но без карты не проложишь маршрут.

Карта очень редко бывает хоть сколько-нибудь похожа на собственно карту, хотя однажды, ещё весной мне попался клочок настоящего атласа мира, правда, без суши, только голубой, судя по буквам «lanti», Атлантический океан, а в другой раз – пустая мятая пачка из-под «Беломора»; удивительно, но оказывается, где-то до сих пор производят, а потом привозят к нам контрабандой папиросы «Беломорканал». Но вообще картой может стать что угодно: страница журнала, огрызок яблока, брошюра «Тревоги разума», коробочка из-под чая, поломанная зажигалка, белый камень, варежка, плюшевый ёж.

Возникает вопрос – он даже у меня до сих пор иногда возникает: что за маршрут можно проложить с такой, прости господи, «картой»? И куда ты в итоге придёшь? Если видишь огрызок яблока, надо идти налево или направо? На какую улицу или площадь намекает игрушечный ёж? Лично я понятия не имею. Не понимаю в расшифровке этих тайных посланий вообще ничего. Но понимать и не надо. Надо просто увидеть то, что может стать картой, решить: «Это карта», – а дальше карта тебя куда надо сама поведёт.

Однако сегодня карта – именно карта. Но не географическая, а девятка пик из игральной колоды. Иногда бывает и так. Мир насмешлив, и это хорошая новость. Пока мир над тобой откровенно смеётся, в нём весело жить. Даже с пиковой девяткой, которая, с одной стороны, обычная игральная карта, а с другой – никуда не денешься, я это знаю, а от знания уже не избавишься – аналог девятки Мечей в колоде Таро.

Девятка Мечей носит имя Жестокость и указывает на страдание, у которого есть причина. На рану, которая не заживёт никогда. В этом смысле девятка Мечей – отличная, честная карта для нас обоих, для меня и для этого мира. Вечная правда про нас. Но, к счастью, не вся, только часть. Другая часть этой вечной правды нам с миром нравится больше: наша девятка Мечей – просто девятка пик из игральной колоды. Значит сегодня (как вчера, послезавтра и в вечности) мы будем играть.

Я поднимаю карту, отряхиваю от снега, вытираю насухо краешком шарфа и сую в нагрудный карман. В левый, поближе к сердцу, чтобы всем девяти мечам, раз уж им так приспичило, было удобней его терзать; если кто-то решил, будто я говорю серьёзно, забудьте, расположение кармана не имеет значения; сама карта, собственно, тоже не имеет значения, совершенно не обязательно её с собой весь вечер таскать. Просто сегодня мне так захотелось. Вчера было иначе, а завтра неизвестно, как будет, да и есть ли вообще это «завтра», пусть оно сперва хорошенько наступит, а там поглядим.

1 ... 5 6 7 8 9 10 11 12 13 ... 56
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?