– Так где же ваша драгоценность?!!

– Вот та звезда! Сначала я вычислил её, а теперь нашёл там, на небе. Какая удача, что я нашёл её! Землетрясения, засухи, разрушительные ураганы… Теперь многие беды можно предсказывать, эта удивительная звезда, как спасительный маяк на берегу во время шторма в бушующем море, указывает путь к спасению. О, как обогатилось человечество новыми знаниями! О! Как я счастлив! – прослезился от радости ученый. И, зябко потирая руки, растерянно заметил:

– Но… разве вы не чувствуете? Сквозняк…

– Сквозняк?! – злобно прохрипел разбойник. – Сквозняк он чувствует! Ха! Ха! А больше ты ничего не заметил, старый дуралей? – вскричал озлобленный разбойник, взбешенный тем, что счел себя обманутым. Ведь он рассчитывал поживиться не только оставшимися на столе золотыми монетами, но и некой драгоценностью, о которой поведал ученый.

В это мгновение золотая монета, что плавилась в реторте, расплавилась окончательно. Увидев это, разбойник взвыл от досады. Он схватил реторту с огня и, обжигая пальцы кислотой, швырнул её об пол.

– О-о-о! Что вы натворили? Это же снадобье!!! Бесценное лекарство! Это спасение для многих людей. Я столько лет работал над его созданием! – в отчаянии воскликнул ученый.

– Это золото! Это монеты! Это деньги и только деньги, глупец! – ответил ему разбойник, продолжая крушить в лаборатории учёного всё, что подворачивалось ему под руку.

Ученый попытался ему помешать громить лабораторию. Но вдруг схватился за сердце, потом застонал и стал падать. Падать…

И уже через мгновение старый ученый упал замертво. А разбойник, переворачивающий лабораторию в поисках наживы, даже не заметил этого. Так ему хотелось найти еще золото, как можно больше золота! Вдруг дверь дома распахнулась, и в дом вошли люди. Изнуренные и болезнями, и долгой дорогой, с головы до пят, как одним общим серым плащом, покрытые дорожной пылью. Они вошли и, увидев, что ученый мертв, они заплакали от горя. Они схватили разбойника и требовали, чтобы он сказал им: не поведал ли перед смертью ученый о том, где то чудесное лекарство, которое он должен был приготовить к их приходу? Лекарство, составленное из редких драгоценных минералов и чистого золота в соединении с травяным настоем. Чудодейственным становилось в тот момент, когда на небе восходят только одному этому ученому известные звезды, только в час, ведомый одному ему.

Но разбитые реторты, разбросанные по дому травы, инструменты ученого всё объяснили людям лучше всяких слов. Они горько оплакали учёного, прощаясь с ним навсегда. А разбойнику самый старший из них сказал:

– Самое страшное наказание для тебя – это оставить тебе жизнь. Потому что теперь ты заражен. Ты заразился, едва прикоснулся к монетам, оставленными нами же этому ученому. Это мы принесли их ему для составления спасительного для нас снадобья!

Люди, боясь заразиться, не берут от нас даже золото. А он не боялся. Лекарство, составленное им, было чудодейственно. Оно спасало нас. Поэтому он ничего не боялся. Теперь ты погибнешь вместе с нами в страшных мучениях!

И впервые вор понял, но, к сожалению, поздно, что всю свою воровскую жизнь он крал, а теперь окончательно украл – свою собственную жизнь.

Как, впрочем, и любой вор. Что бы ни украл у другого, у себя он украл больше: свою жизнь и душу.

Молодой, совершенно никому не известный поэт подрабатывал на мельнице. Погруженный в причудливый мир своих грез и фантазий, он не замечал робких взглядов дочери мельника. Постиранную и заштопанную её трудолюбивыми ручками одежду он принимал с искренней благодарностью и ценил как простое и доброе человеческое участие.

Но и сам Поэт тоже страдал и томился от неразделенной влюбленности в прекрасную принцессу, дочь самого короля.

Прекрасная и недоступная принцесса жила в королевском замке. И все ночи Поэта – звездные и безлунные, дождливые и безмолвные, были отданы поэзии, воспевающей её красоту. По ночам он засыпал над стихами, посвящёнными ей одной, просыпался и снова писал.

Узнал Поэт, что вскоре должна состояться коронация принцессы. Ему так хотелось поздравить её и выразить своё восхищение, что он ночь напролёт думал, как осуществить задуманное. Ведь он прекрасно понимал, что помощник мельника, неизвестный поэт, не может быть представлен ко двору. Но влюбленный Поэт всё же придумал один единственный способ, как оказаться на придворном торжестве, чтобы познакомиться с принцессой. Он склеил листы бумаги, сплошь исписанные его же стихами в честь её восхождения на престол. Потом обклеил ими причудливо сплетённые между собой ветви. И получились крылья для полёта. Потом сбегал в лес и набрал там большую корзину полевых цветов. Обвязался канатом, закрепив себя между крыльями так, чтобы они оставались легко управляемыми. Прикрепив котомку со стихами, взял в руки корзину, полную цветов, и…

Рано утром с попутным ветерком Поэт полетел поздравлять принцессу. На прощанье помахать ему вслед выбежала дочь мельника. По её милому лицу, среди ярких веснушек, катились слезы. И она всё махала, махала ему вслед своими натруженными красными ручками, прощаясь с ним. А Поэт, изо всех сил размахивая своими самодельными крыльями, поднимался всё выше и выше.

И поэтому дочь мельника, там, внизу на земле, становилась всё дальше и дальше, казалась маленькой куколкой, пока вовсе не затерялась и стала едва различима среди цветущих лугов.

Поэт догадывался о её чувствах и ценил её сердечность, но уж слишком она была непохожа на принцессу. Трудно было отнести к ней те возвышенные метафоры, которыми дышала его поэзия.

С попутным ветром он летел высоко, и вскоре показались башни королевского дворца, откуда раздавалась торжественная музыка. Поэт стал сильнее дергать за канат. Крылья захлопали чаще, и он полетел еще быстрее, обгоняя стаи пролетающих мимо птиц. И тут он увидел, что летит над дворцовой площадью. Его крылья-стихи, распахнутые над процессией коронации, лучшее поздравление, как ему представлялось. Из корзины он брал душистые цветы и бросал вниз, а из котомки, висящей у него на шее, щедрой рукой осыпал стихами процессию, впереди которой шествовала принцесса. Пятьдесят пажей чинно несли за нею длинный шлейф, на котором был вышит золотыми нитями и драгоценными камнями её древний герб. Казалось бы, и дальше всё должно было бы продолжаться точно, как в его мечтах Принцесса должна была поднять голову и, прочитав его стихи, посвященные ей, восхититься и…

И принцесса подняла голову. Но лишь ужаснулась и испугалась, не желая даже строчки прочесть, не то что целые поэмы, посвященные её коронации. Дико завопила и заметалась по площади. И её, и придворную свиту испугало появление летучего самозванца, бросающего бог весть что на их головы, нарушая прекрасный дворцовый этикет коронации. Подоспевшая стража натянула луки. И стая проворных стрел устремилась в сторону Поэта, а с их точки зрения – смутьяна. Хорошо, что огромная корзина, полная цветов, и котомка, плотно набитая стихами, спасли его, приняв на себя удары стрел. Поэт стал отчаянно дергать канаты. Слезы обиды и досады застилали его глаза. Горько сетуя на судьбу-злодейку, не разбирая направления, он летел и летел, спасаясь бегством. Его уносило всё дальше и дальше от тех мест. И в разлуке с мечтою он не заметил, как долго был в полете. Но вдруг увидел, что летит над чужими, незнакомыми ему местами. Как бескрайнее песчаное море, под ним простиралась пустыня. Поэт присмотрелся и увидел, что через пески идёт женщина, за подол которой цеплялось несколько дочерна загорелых ребятишек. Следом за ними брёл верблюд. Поэт стал спускаться.