Девушка долго прислушивалась к ночным шорохам. Ее слух улавливал звуки битвы, однако ничего, что свидетельствовало бы о том, что армектанцев обнаружили, так и не услышала. Что ж, она понимала: ночное нападение на вражеский лагерь — всегда лотерея. Опытного часового, неподвижно стоящего под какой-нибудь скалой, невероятно трудно обнаружить. Однако на вражеские лагеря нападали все-таки не толпы оборзевших подростков, а воины, которым самим не раз и не два приходилось стоять на посту в таких же условиях и которые прекрасно знали, что может услышать или увидеть часовой, а что нет…

Лучники Оветена составляли лучшую часть его отряда. Насколько она могла понять, почти все в сине-желтой дружине прежде служили в императорском войске, притом не где попало, а на северной границе. Перейдя на личное жалованье, существенно более высокое, они вовсе не отбывали службу на парадах, скорее наоборот. Еще в Бадоре, когда она спрашивала о людях, которых ей предстояло вести, Оветен объяснил, что его отец, военный комендант Рины, нуждался в отборном войске, которое могло бы, по его мнению, быть использовано в любом месте и в любое время. Имения Б.Е.Р.Линеза были разбросаны по всему округу. Однако Всадники Равнин любили порой подпалить пару дворов… Прекрасно зная отношения, царившие в Армекте, она с полуслова поняла, что комендант имперских легионов находился на особом положении. Хоть легионы и обязаны преследовать Всадников, его тем не менее могли сразу же обвинить в превышении власти, потому что получалось, будто он посылает имперские войска для защиты собственного имущества. Наверняка гордый магнат даже думать не хотел о том, чтобы выслушивать подобные упреки…

Как только в предрассветных сумерках проявились контуры скал, издали донесся вопль, за ним еще один, еще… Ей послышалось нечто похожее на боевой клич… а может, вскрики ярости, отчаяния, боли?

Вскоре все стихло.

Скорее всего, Оветен все-таки не решился пробиваться ночью через вражеские посты. Дождался рассвета и — как она предполагала — силами лучников перестрелял противников, как только удалось различить их силуэты. Недооцененный в Громбеларде лук, надежный и скорострельный, в таких условиях оружие покрепче арбалета. Последний, конечно же, незаменим в сражении, но в основном днем, когда все видно и на значительном расстоянии.

Сопровождавшие солдаты, обеспокоенные исходом сражения, нервно топтались на месте, поглядывая на свою «подопечную» с нарастающей злостью. Однако полученный ими приказ был вполне четок: «Не спускать с нее глаз, не отходить ни на шаг».

Было уже совсем светло, когда девушка неожиданно поднялась с земли, — однако вовсе не за тем, чтобы идти на поле битвы…

— Стервятник, — почти шепотом произнесла она.

Солдаты обменялись взглядами, потом вперились в небо, туда, куда указывала ее вытянутая рука. Напрасно. Если среди полос тумана и был просвет, то он быстро затянулся: различить клочок пасмурного неба удавалось с трудом, что там говорить о стервятнике где-то над облаками?

Девушка высыпала себе под ноги стрелы. Прошло время, прежде чем до солдат дошло, что означают ее приготовления.

— Ради Шерни, — удивленно произнес один из них, — ты же не хочешь сказать, госпожа, что пойдешь на эту птицу? Да видела ли ты ее вообще?

— Видела, — упрямо подтвердила она.

Солдаты опять переглянулись.

— Послушай, госпожа… У нас приказ сопровождать тебя…

— Ну и что?

— Да нельзя тебе уходить!

— Ну так возьми лук, придурок, и застрели меня.

У ее ног лежало все, что она сочла лишним; в руках остались только лук да стрелы.

— Тебе нельзя уходить, госпожа! — тупо повторил солдат.

Она молча развернулась и пошла прочь.

— Иди с ней, — нервно бросил старший солдат. — Ну иди же! Мы должны не спускать с нее глаз, и все… Я подожду наших здесь.

— Глупая девка… — буркнул тот сквозь зубы.

Девушку он догнал довольно быстро. Она увидела его, но не сказала ни слова. Вскоре она свернула с тропы, не снижая темпа. Местность стала неровной, склон круче… Она прыгала по камням, словно коза, лучник не поспевал за ней. Он крикнул раз, другой, но лишь когда девушка скрылась в тумане, он понял, что его обвели вокруг пальца.

Весть об исчезновении лучницы вызвала у Оветена приступ неописуемой ярости. И без того проблем по горло… История о стервятнике, якобы замеченном где-то в тумане, выглядела столь неправдоподобно, что даже излагавшие ее солдаты, похоже, это понимали. Достаточно было взглянуть на стелющиеся повсюду языки тумана, чтобы понять, как ничтожен шанс заметить в них что-либо, да еще на высоте, в тучах.

— Кретины! — прорычал Оветен. — Идиоты и дураки! Прочь отсюда, и чтобы я вас больше не видел! Десять нарядов вне очереди, болваны! И месяц без жалованья!

Козе понятно: его попросту провели. Теперь ясно, почему лучница не желала принимать участие в сражении. Оветен мог лишь удивляться тому, каким образом он умудрился поверить ее невнятным объяснениям.

Во имя Шерни! Этой женщине только что стало известно о спрятанных в долине богатствах. Правда, он не сообщил никаких деталей… но если кто и мог отважиться на поиски вслепую, то именно она.

И что теперь делать? Его одурачили, и уже ничего изменить нельзя. Преследовать ее? Слишком поздно. Впрочем, вряд ли в его отряде нашелся бы хоть один человек, способный догнать девушку здесь, в этих проклятых горах.

Он мог сделать только одно: идти дальше, и как можно быстрее. Дорога от Перевала Туманов была довольно легкой, долину же он знал по предыдущей экспедиции. Правда, тогда он возвращался через горы другой дорогой, вдоль побережья, в сторону Дартана.

«Значит — в путь… и немедленно, — решил Оветен. — Да вот только что делать с ранеными? — А их было немало; напав на рассвете, он понес существенные потери, став и сам видимым для противника… — А что с пленными? Пожалуй, это самая большая проблема!» Похоже, он ввязался в историю, из которой не так легко выпутаться…

И все же он приказал готовиться к выходу.

До места, над которым кружил стервятник, было не слишком далеко. Избавившись от солдата, девушка быстро вернулась на тропу и пошла — вернее, побежала — дальше, к вершине Перевала.

Она мчалась вперед с выносливостью волчицы, время от времени останавливаясь и вглядываясь в небо, где мелькали просветы в полосах тумана. Птицы не было видно. Лишь благодаря чудесной случайности она обратила свой взор в нужную сторону и была абсолютно уверена, что видела.

Стервятника.

Шло время, ее дыхание становилось все тяжелее. Душила бессильная злоба. Она уже понимала, что, скорее всего, проиграла. Возможно ли, чтобы ненавистная птица столь долго парила над одним и тем же окутанным туманом местом! Может быть, стервятник ждал ее?

Была, правда, и другая возможность. Он мог где-то опуститься на землю к добыче. Стервятники жили по обычаям своих предков. Их нелегко отогнать от падали, которую они себе высмотрели с высоты. Кроме того, они умели ее защищать…