Не хватало воображения, чтобы представить, что за темная жидкость бьет в этих фонтанах и откуда она могла там взяться. Он даже и близко не догадывался, что это за несусветная хрень, но чувствовал, что уже подошел к ней ближе, чем хотел бы. Когда он коснулся коленями мерзкого губчатого пола, петля из паутины сдавила шею, но сразу ослабла, не задушив. Неужто поэтому люди становятся на колени, когда молятся? Не от благоговения перед высшей силой, а потому, что бывают существа настолько огромные и ужасные, что единственный твой шанс на спасение — сделаться как можно меньше и надеяться, что тебя не заметят?

Липкая веревка с силой потянула вверх, заставляя подняться на ослабевшие ноги, и он закрыл глаза, едва не плача. Еще никогда Марото не испытывал такого животного ужаса. Конечно, он, Марото, готовился к худшему, когда решил пожертвовать собой ради спасения Бань, но что вообще за хрень здесь творится? Это его могила — тут сомневаться не приходится. Разве может смертный противостоять такому кошмару, если даже не в силах смотреть на него дольше чем мгновение?

Один из охранников подтолкнул, и Марото Свежеватель Демонов, Бесстрашный Варвар, жалобно заскулил.

Что-то тяжелое опустилось на плечо, толстая, как кнут, конечность обвилась вокруг туловища. Марото коротко вскрикнул, и его голос неприятно громко отразился от стен грота. Он попытался сбросить с себя шипящую паукоподобную тварь, но даже если бы сумел упереться в нее обмотанными паутиной руками, ничего бы не вышло — она сжимала лапами его шею с такой же силой, с какой охранники держали за плечи, подсказывая ему, как плохо может закончиться этот день... после столь многообещающего начала.

По крайней мере, он спас от подобной участи капитана Бань с ее сладкими ручками. Уцепившись за этот жалкий клочок облегчения, он уже не сопротивлялся, когда тварь принялась удобней устраиваться на его спине. Бань спасена, а вместе с ней Донг Вон и Ники Хюн.

Марото глотнул тошнотворного воздуха и приказал успокоиться своему гребаному сердцу. Возможно, как раз в эту минуту Дигглби обдолбался в своей роскошной палатке, и, пожалуй, Бань была права, когда пыталась подбодрить Марото. И в конце концов, Пурна действительно выжила в битве у Языка Жаворонка. Может быть, Чхве, Дин и Хассан тоже выбрались без потерь из всех передряг. Все они сейчас живы и здоровы, по другую сторону океана от того ада, в который опускается их старый друг.

Петля снова ослабла, двое охранников потащили Марото вперед и неожиданно отпустили, как только он встал босыми ногами на гладкую лестницу. Марото открыл глаза, но смотрел при этом вниз, на глянцевые с темными прожилками каменные ступени, прорубленные в отвесной скале, — ненадежную тропу, ведущую с возвышения на дно пещеры. Он должен был броситься с обрыва, избавить себя от всего того, что произойдет дальше, поскольку ничего хорошего с ним случиться уже не может. Легионы монстров, обитающие в недрах Джекс-Тота, хотят, чтобы он еще пожил, и это, скорее всего, означает, что он должен умереть ради спасения Звезды.

Он глубоко вдохнул, готовый прыгнуть со скалы и разбиться насмерть... но не совсем готовый. Колени едва не бились друг о дружку, и он сделал первый шаг по лестнице, вместо того чтобы шагнуть в пропасть. Вспомнил, как отец рассмеялся ему в лицо, сообщив, что клан решил дать ему имя Трусливый; вспомнил и полный презрения взгляд племянника, с которым много лет спустя встретился в лагере кобальтовых. Родичи не ошибались, оценивая его, — он был трусом, и как ни внушай себе, будто пойти навстречу тому, что ожидает внизу, — поступок более смелый, чем самоубийство, это не будет звучать убедительно. В конце своих приключений Марото остался наедине с собой, и такая компания не кажется ему подходящей.

Разумеется, одиночество — это все, чего он достоин, но жаль того простака, который не пожелал бы чего-то большего.

А если бы кто-нибудь один мог оказаться рядом в этом ужасном, непостижимом месте, чтобы держать его за руку, когда оба они встретят свой последний миг? Это все равно была бы она. Это всегда будет она. Только ли потому, что она единственная из всех его знакомых, кто смог бы усмехнуться даже здесь и спросить, чего еще, демоны его подери, Марото ожидал встретить в самом конце той жизни, какую они прожили? Небеса — не для них.

Но если честно, главная причина, по которой он хотел бы увидеть ее здесь, состоит в том, что если даже один из них и заслуживает всего этого дерьма, то ни хрена не он. Его бы вообще здесь не было, если бы не Холодная София.

Новый, более мощный толчок колючей рукавицей, и он сделал еще один неуверенный шаг вперед. Высота никогда не страшила его, но сейчас очень не хотелось поскользнуться, голова ужасно кружилась, и Марото был бы только рад, если бы чья-то крепкая рука поддержала его на стертых ступенях. Но охранники остались наверху, предоставив пленнику спуститься самостоятельно. Или почти самостоятельно, если учесть, что на спине у него повисла горячая и раздражающе мягкая паукообразная тварь.

Спускаясь, он снова ощутил знакомое жжение в голенях и едва не рассмеялся, подумав, что не так уж и много часов назад взбирался по склону живописной горы в сопровождении прелестной пиратки, а теперь, возможно, находится несколькими милями ниже того самого места.

Только вот хрен тут рассмеешься. Он остановился подождать, пока не уймется головокружение, и прислонился к вздрагивающей стене из плоти, но тварь на спине тут же натянула веревку, и стало совсем не до смеха. Всему есть предел, даже юмору висельника. Когда он добрался до нижнего края скользкой лестницы и наконец-то заставил себя поднять глаза, то сразу понял, что в ближайшее время не случится ничего забавного.

Кто-то двигался навстречу по волнам светящейся, колышущейся плоти. Существо выглядело почти по-человечески, что в нормальном состоянии успокоило бы Марото, но сейчас напугало еще сильней. Он верил, что всякое возможно в этом мире, где демоны вытворяют любые чудеса, где бродят и ревут самые разнообразные чудовища. Особенно теперь, когда он, в буквальном смысле пройдя по утробе давно забытого королевства, готов принять все, что откроется его взгляду... или почти все. Даже увидев это существо прямо перед собой, он не мог поверить глазам.

Мертвые не оживают — это одна из немногих бесспорных истин на всей Звезде. Никто и ничто не заставит их двигаться — ни демоны, ни колдуны, ни жуки, ни снадобья... Но, глядя на тварь, приближавшуюся по складкам плоти, оранжево мерцающей под его ногами, Марото понимал: хотя этому незнакомцу давным-давно полагалось быть мертвым, он таковым не был. Несмотря на яркое сияние похожих на анемоны вееров из плоти, худощавую фигуру окутывала тень; она же стелилась за ней мягким шлейфом. И когда существо приблизилось, Марото разглядел, что тень — это тысячи тараканов, ползающих по голому телу, настолько иссохшему, что трудно определить, кому оно принадлежало — мужчине или женщине, хоть по рождению, хоть по самоощущению. Полупрозрачная кожа туго обтягивала скелет, словно каннибальский барабан.

— Демоны меня подери! — всхлипнул Марото, когда облаченная в наряд из жуков мумия с яркими, не имеющими возраста глазами на бесцветном и безжизненном лице подошла на расстояние плевка.