Таким образом я познакомилась со всеми начальниками отделов завода «Ковчег». Отсутствовала на планерке только главный бухгалтер, которая почему-то сегодня не явилась на работу. Ее домашний телефон был все время занят, и где она, не знал никто, даже секретарша Ира, которая, по словам Кечаяна, всегда знала про всех абсолютно все.

Кечаян представил меня своим сотрудникам как свою новую помощницу, на что Литвиненко по-простому заметил:

— У тебя новая секретарша теперь, Баграмыч? Это хорошо! А может, Ирку выгнать на хрен? Пускай идет в тюрягу надзирателем работать.

— Уголовники передохнут, — вытираясь платком, заметил Лебедев.

На коммутаторе мигали разные огоньки, и я обнаружила, что телефонные разговоры в рабочее время носят самый нерабочий характер. Я переключала кнопки коммутатора: шло бурное обсуждение прошедших выходных.

— Эти туфли на базаре на пятьдесят рублей дешевле. Я взяла сразу две пары — себе и Гальке, а то она свои порвала, обувь носить вообще не умеет…

— И вот в субботу мы выехали часа в четыре утра, а надо было в пятницу вечером выехать, но все равно, старик, там такой клев…

— А телки обалденные, просто отпад!

У меня и телефончики их есть. Одной, кстати, нужен дружок, так что на выходные никакие отмазки от тебя не принимаются….

— Она такой стол накрыла, ты не представляешь. Было человек сорок народу, юбилей все-таки….

— Мне эту сучку пришибить охота.

Пришла и решила права качать, думает, что ей все можно. А наши идиоты ей в рот заглядывают, домой уже на какой-то праздник звали. И Лина эта, которая с ним связалась. Деньги, наверное, любит. Мне вот миллион дай, я к нерусскому даже близко не подойду. Я их ненавижу! Чего они у нас в городе забыли? На улицах метра не пройти, чтобы их не встретить. Светка, я давно бы уволилась отсюда, к чертовой матери, и взорвала бы эту контору, но зарплата держит.

Это кто же у нас такой воинственный?

Лампочка на коммутаторе показывала, что разговор велся из приемной. Ирочка! Ну-ка, послушаем, что у тебя еще накипело и наболело.

— Да брось ты, Ирка, если будешь на все обращать внимание, в «дурку» загремишь. Ты поаккуратней там, вдруг кто-нибудь услышит, точно с работы вылетишь.

— Кто меня услышит? Чурка этот со своей секретуткой в кабинете заперся. Наверное, она выполняет его какое-нибудь особое поручение. Я даже догадываюсь, что это за поручение. Охранники придурочные из комнатки своей с утра не показываются — дрыхнут. А если кто-нибудь к приемной подойдет, я увижу, у меня дверь приоткрыта. И потом, здесь такая звукоизоляция, можно орать, никто и не услышит. Специально в свое время такую сделали, чтобы друг другу не мешать. А, вот, кстати, кто-то идет, я тебе потом перезвоню. Пока.

Вот тебе и «милая девушка» Ирочка!

Всех помоями облила. Оказывается, она еще и лютая националистка. Как же она с такими взглядами работает секретаршей у армянина?

В дверь кабинета постучали, и на пороге возникла Ирочка:

— Арсен Баграмович, к вам Наталья Васильевна.

Наталья Васильевна Ширшина была главным бухгалтером «Ковчега» со дня его основания. Кечаян говорил, что женщина она надежная, но для себя я решила полагаться только на свое профессиональное чутье. Уж как он расхваливал свою Ирочку, говорил, она такая хорошая! Однако, послушав ее телефонный разговор, я поняла, что на самом деле представляет собой эта змеюка.

— Доброе утро, Арсен Баграмович, — в кабинет вплыла полноватая невысокая женщина лет пятидесяти пяти. — Я не смогла присутствовать на совещании сегодня утром по уважительной причине. Нас затопили соседи сверху. Мы все утро с дочкой и зятем собирали тряпками воду на кухне, но все равно соседи снизу прибежали к нам ругаться. А соседи сверху сказали соседям снизу, что им платить за ремонт они не будут. Тогда нижние соседи сказали, что вызовут милицию, а верхние соседи…, Пока мадам, слегка шепелявя, рассказывала про всех своих соседей по подъезду, я разглядывала ее. Какая склочная баба!

Ей бы жить на коммунальной кухне и собачиться с соседями из-за невыключенного света в туалете. Хотя на вид женщина очень приятная. Вообще за сегодняшний день у меня сложилось впечатление, что Кечаян совершенно не разбирается в людях. Подняв глаза к потолку и прижав руки к груди, Ширшина возмущалась, и конца этому видно не было.

— Арсен Баграмович, поймите меня, но соседи у меня просто гады какие-то. От них одни неприятности. Вселилась молодая пара, недавно поженились. То гости к ним придут, то еще что-нибудь, покоя от них нет. Я уже в милицию заявления писала, и участковый приходил. Сказал, что ничего ужасного они не совершают, что у них все в порядке. До одиннадцати они что хотят в квартире, то и делают. Но ведь я так устаю на работе, что спать ложусь в девять вечера. Надо мне на участкового заявление в прокуратуру написать, пусть теперь с ним разбираются. Совсем разболтались, порядочным людям житья нет.

Она причитала, охала и ахала, театрально вздыхая и прижимая руки к груди. Я решила вставить хоть слово и прекратить это нытье, тем более видела, что Арсен из-за своей гипертрофированной тактичности этого делать не собирается.

— Наталья Васильевна, мы вам звонили все утро, но никто не подходил к телефону.

Ширшина резко развернулась и посмотрела на меня таким взглядом, каким смотрят на паука или на таракана. Даже как-то брезгливо поморщилась.

— Это моя новая помощница, — сообщил ей Кечаян и строго взглянул на меня.

Видимо, не стоило мне перебивать Ширшину, и вообще не надо было встревать в разговор.

Главбух встала со стула, раскинула руки в стороны так, словно хотела обнять меня, втянула голову в плечи, как курица, и завела по новой:

— А вы на моем месте как поступили бы? В одной руке тряпка, в другой ведро, а тут еще и телефон трезвонит. Естественно, мы не подходили к телефону, нам не до него. Вас, наверное, никогда не заливали, у вас, наверное, люди порядочные живут сверху. Может, у вас вообще дом частный, и ни над вами, ни под вами никто не живет. Значит, вам повезло. А вот мы страдаем. И ничего не можем с этим поделать.

Кругом просто безобразие какое-то!

— Успокойтесь, Наталья Васильевна.

У всех иногда случаются неприятности, не стоит принимать их так близко к сердцу, — принялся успокаивать Ширшину Кечаян. — Ну не были вы на планерке, и ничего страшного. Вы принесли мне недельный финансовый отчет?

Ширшина со скорбным вздохом положила на директорский стол прозрачную голубенькую папочку. Затем с самым разнесчастным видом прошла к дверям, еще раз вздохнула и вышла из кабинета. Арсен встал из-за стола и подошел ко мне.

— Женечка, у меня к вам маленькая просьба: никогда не прерывайте Наталью Васильевну, особенно когда она что-то рассказывает о своей жизни. Это чревато тем, что в течение дня она не замолчит и будет каждому при встрече говорить про свои беды и несчастья. Ей надо дать выговориться, такой уж она своеобразный человек. Но специалист она очень высокого уровня.