Максим достаточно быстро научился пользоваться механизмом, управляющим легкими, но очень прочными решетками, которые позволяли запереть человека, как в клетке. Все охранники по очереди «попадались» в западню и пробовали выбраться.

Они трясли «клетку», пытаясь сдвинуть ее с места, разогнуть прутья. Но все их усилия оказывались совершенно бесполезными. Решетки втыкались в пол очень плотно, и со стороны казалось, будто так и было задумано с первого дня строительства здания, что решетки идут от самого фундамента дома и уходят в потолок. Нигде не было видно ни единой щелочки и тогда, когда решетки были подняты.

В пункте централизованного наблюдения сидел теперь Миша, бугай, который был похож на огромного медвежонка-переростка. Но именно он оказался самым разбирающимся в технике претендентом на должность видеонаблюдателя. Центр тут же окрестили для простоты «видеозалом», что было подмечено весьма точно: в маленькой комнатушке размещались небольшие телевизоры, количество которых соответствовало числу поставленных снаружи видеокамер. Каждой камерой можно было управлять, а они, незаметные глазу, могли вращаться на триста шестьдесят градусов, фиксируясь в любом положении. Любой кадр можно было при желании увеличить или уменьшить, а также распечатать.

Сейчас я наблюдала посредством видеокамер все, что происходит во дворе. Но единственное, что можно было увидеть на данный момент, так это улыбающихся охранников, которые изредка проходили по двору по своим делам и строили в камеры забавные рожицы и махали руками. Особенно отличался один из них, который появлялся на экранах наиболее часто и все время что-то держал в руках. Он останавливался перед камерой, клал свою ношу на землю, выпучивал глаза, высовывал язык и руками оттопыривал уши. Затем он опять брал свой сверток и отправлялся дальше.

— Кто этот веселый молодой человек? — спросила я Михаила, который сидел в кресле и давился от хохота.

— Это Вольдемар, Володька Семенов.

Он парень хороший, прикалываться любит, без него ни одна вечеринка у нас не проходит, — ответил «видеонаблюдатель», лицо которого раскраснелось от веселья.

Когда Семенов попал в поле зрения очередной видеокамеры и положил свой сверток на землю, я взяла микрофон и подключила его к громкоговорителю, висевшему во дворе. Малый как раз снова взялся руками за свои многострадальные уши. Я включила микрофон и сказала:

— Владимир, вы, безусловно, очень киногеничны, но умоляю вас, пожалейте свои уши, вы их очень скоро оторвете. Без ушей вы будете выглядеть не так привлекательно.

Вольдемар застыл на месте, держась за уши, выпучив глаза, но так и не высунув язык. По двору раскатился хохот. Вова отпустил уши, схватил сверток и рысцой рванул дальше. Миша лежал на столе, уткнувшись носом в громадные ручищи и буквально рыдал от смеха. Я снова взяла в руки микрофон:

— Господа охранники! Скоро начнется рабочий день. Давайте все на свои места.

И чтобы я больше такого не видела.

А дислокация у нас была такая. Один охранник стоял на воротах, один в холле, один в видеозале, двое в маленькой комнатке рядом с кабинетом Кечаяна. Трое находились на территории, и еще три человека сидели в комнатке отдыха на третьем этаже на случай непредвиденной ситуации.

Все они дежурили посменно. Не менялись только ребята, находившиеся непосредственно рядом с Арсеном, а также Миша в «видеозале». Я зашла в комнату, которая примыкала к кабинету Арсена, чтобы поближе познакомиться с его личной охраной. Первым, кого я увидела, был уже знакомый мне Владимир Семенов.

— Ну что ж, здравствуйте, Владимир! — обратилась я к парню. — Как поживают ваши уши?

Владимир густо покраснел, посмотрел на меня таким взглядом, каким доктор смотрит на безнадежно больного пациента, и пробормотала — И долго мне еще это слушать? Меня и так пацаны уже заприкалывали, а теперь и вы вот опять. Идите лучше сразу всем по радио что-нибудь про меня скажите, дрянь какую-нибудь. — Парень обиженно засопел.

— Ладно, извини меня, я больше не буду, не обижайся. Хорошо?

Мне вдруг стало его жалко. Передо мной стоял фактически еще мальчик, который хотя и занимался уже таким серьезным делом, как охрана человека, но в душе все же оставался ребенком, ежеминутно готовым на какую-нибудь шалость.

— Да ничего страшного, я уже привык.

Я тут моложе всех, мне двадцать четыре года, вот все и обращаются со мной как с сопливым пацаном. А ведь я в Чечне был, и ранение у меня есть. И извещение домой присылали о том, что я без вести пропал, — я тогда чуть в плену не оказался. У мамки после всего этого сердце не выдержало, теперь я один живу. Есть у меня братишка маленький, двенадцать лет ему, так его бабка к себе в деревню взяла. А меня вот здесь опекают как сына полка. Я же вначале просто в охране работал. Потом на Арсена Баграмовича покушение произошло — прирезать его какой-то псих захотел. Я как раз рядом оказался. Ну, пострадал немножко, ранил он меня. А после этого Арсен Баграмович меня к себе в телохранители взял.

— Какой псих? Я про него ничего не знаю, — удивилась я.

— Это года два назад было. На территорию завода пробрался мужик один. Как пролез — неизвестно. А когда Кечаян по цехам ходил, тот на него с ножом и кинулся. Потом слух прошел, что это чей-то родственник или знакомый. Но никто подробностей не знает, все замяли. А, вот и Илюха пришел. Познакомьтесь, Евгения Максимовна, это Илья Шаповалов.

Я повернулась к дверям. В комнату зашел молодой человек — второй охранник Кечаяна. Он тоже был огромного роста. Мелких парней тут явно не держали, все были выше меня как минимум на голову. Светловолосый богатырь с широкой белозубой улыбкой соответствовал своему имени.

— Очень приятно, Илья, — произнесла я, зачарованно разглядывая красавца. Вот бабам, которые здесь работают, повезло, в такой цветник попали! Один охранник другого лучше. Да еще Сурен мне говорил, что парни все неженатые…

— Теперь, когда вы оба здесь, я хочу с вами лично поговорить. Дверь в приемную не закрывайте, следите за всеми, кто будет заходить в кабинет к Арсену Баграмовичу.

У него там в столе вмонтирована кнопка.

Если у Кечаяна в кабинете случится что-то непредвиденное, то он нажмет ее. При этом у всех охранников автоматически сработает специальный звуковой зуммер на рациях, а у вас здесь загорится лампочка. — Я показала, где расположена лампочка. — Я буду находиться все время рядом с шефом, мой рабочий стол стоит у него в кабинете.

Но вы все равно будьте всегда начеку, ситуации разные бывают. Все понятно?

— Пока понятно, — заговорил Илья очень приятным голосом, от которого у меня по телу поползли мурашки. — А если шефу надо будет ехать куда-нибудь, то кто с ним поедет?

— Все вместе и поедем. Я пока выполняю работу личного телохранителя, вы — охрана. Пока так. Но запомните, для всех я — его секретарь по особым поручениям.