Подруг оглушили звуки какого-то ритмичного хита и, пока Ира разогревала себя легкими прыжками, Кира послушно переоделась в закрытый купальник и уже почти ощущала себя гимнасткой. Однако бесчувственная Ирочка принялась так ее мытарить, что в скором времени Кира пожалела, что вообще родилась на свет.

– Хо-ро-шо, хо-ро-шо! А теперь – ножку вверх! Выше! Кира, ну что ты точно протезом размахиваешь? Легонько так – раз! А теперь присели, еще раз. А теперь прыжки! Выше!

– Я! Сейчас! Помру! – трясла лишними килограммами Кира, не будучи в силах подпрыгивать так же высоко, как подруга.

– Ничего! Еще минут двадцать.

Киру спас телефонный звонок.

– Не отвлекайся! – приказала Ирочка, не переставая прыгать.

– Это Маша, – еле доползла до трубки Кира. – Алло!

Она просто задыхалась, в комнате вовсю гремела музыка, и ей почти ничего не было слышно.

– Ирочка! Сделай потише! – гаркнула Кира. – Я вас… слушаю!

– …Так это что… к тебе все-таки пришла твоя подруга? – послышался изумленный голос Каурова.

– Пришла. Мы тут сейчас… а что ты хотел?

– Да ничего… Я с тобой переговорить хотел, но… если вы заняты… не смею отвлекать.

В ухо понеслись короткие гудки, и Кира опустила трубку на рычаг.

– Продолжаем! – тут же возникла перед глазами свеженькая, как китайское яблоко, Ирочка.

Кира застонала…

Подруга ушла от Киры в девять вечера.

– Ничего сегодня не ешь, пьешь только кефир, и пораньше ложись спать, это полезно для кожи! – махнула она на пороге рукой.

– Ага… – измученно улыбнулась Кира. Захлопнув дверь, она тут же поплелась к холодильнику.

Есть хотелось нестерпимо, однако нутро старенькой «Бирюсы» встретило хозяйку издевательской пустотой. Еще бы! Сегодня она сдуру накормила Ленечку, а тот, хоть и невелик ростом, жрет, прости господи, как медведь перед спячкой. Да, кстати, Ирочка советовала пораньше лечь спать? Ничего другого и не остается.

Кира сначала залезла в ванну, а потом, уже совсем без сил, рухнула в кровать.

Спала она крепко, но посреди ночи у нее отчего-то сами собой открылись глаза, и она уставилась в окно. Женская интуиция – великая штука! Сейчас прямо перед ее глазами какой-то наглец спускался по веревке на ее балкон!

«Может, ему нужно ниже?» – с надеждой подумала Кира, но неизвестный довольно уверенно отцепил что-то у себя от пояса и принялся ломиться в ее балконную дверь.

– Совсем с ума сошли, да?! – жалобно выкрикнула Кира, прячась глубже под одеяло. – Сейчас как вызову милицию! Они как приедут!..

– Кира! Прекрати истерику! Открывай, – послышался знакомый голос Каурова.

Кира подскочила, впустила акробата и с немым вопросом уставилась на него.

– Ч-черт! Думал, оборвусь, – содрогнулся компаньон. – Представляешь, сидим мы у Машеньки. Она меня блинами потчует, а тут звонок! Маша как заверещит: «Прыгай в окно! Мой тебя порешит!» Я сдуру на балкон и кинулся. Пока они там миловались, я веревку бельевую приспособил – и к тебе. Это очень удобно, что ты этажом ниже проживаешь.

Кира подозрительно хрюкнула, потом сообразила, что стоит в одной сорочке и накинула халат. Теперь она почувствовала себя уверенней.

– Только не надо мне говорить, что вы там только блинами баловались, время-то…

– А сколько времени? Всего-то половина одиннадцатого! И вообще, я же молчу, чем вы тут с подругой тешились…

Кира захлебнулась от негодования:

– Да мы!.. Мы тут… зарядкой… Ирка решила из меня фотомодель сотворить, вот и гоняла меня, как скаковую кобылу! Тешились!

Кауров с сомнением разглядывал ее фигуру в халате, потом безнадежно махнул рукой:

– Брось. Худая кляча – еще не стройная газель.

– Ну что ты, на газель я как раз потяну, – обиженно фыркнула Кира и демонстративно направилась в комнату.

Кауров понял, что сболтнул что-то неджентльменское, и пошел за дамой.

– Кирочка, ну зачем тебе эти скачки, ну для кого?

– Молчи лучше! – грозно сверкнула глазами Кира и, плюхнувшись на диван, издевательски прищурилась: – Вот скажи, от тебя жена ушла?

– Ну?

– Пра-а-аавильно, и никакой жены у тебя не будет, понял?! Потому что ты сам – кобель кобелем, а запросы у тебя…

– …Самые скромные: чтобы ноги подлиннее, а язык – покороче. И все! Мечта! – дурачился Кауров, но взглянув на сурово сдвинутые брови Киры, тут же перевел разговор в другое русло: – Что новенького? Ты к этому мастеру-парикмахеру ходила?

Кира вздохнула, подумала, стоит ли баловать этого субъекта новостями, но сжалилась и принялась рассказывать о своих похождениях.

– Вот так и получается, что я, скромная воспитательница детского сада, узнаю куда больше, чем ты – сильный и резвый мужик! Слушай, а почему тебя с работы «попросили»?

– По кочану, это неважно. А к Гусевой я завтра сам поеду. Где, ты говоришь, она трудится?

– В модельном агентстве «Ярославна». Я тебя и сама попросить хотела – съезди. Понимаешь… ну… там дамы такие навороченные, а я… В общем, мужчине твоего склада эта Гусева быстрее откроется. А сейчас топай домой, у меня смена с утра.

Кауров прилежно собрался уходить, но остановился.

– Никак не получится. У меня и обувь, и дубленка у Машеньки остались, идти мне не в чем, так что остаюсь сегодня у тебя!

Кира бросила на диван постельное белье и крепко закрылась в спальне.

– А в ресторане такой приятной женщиной прикидывалась, – услышала она его обиженный шепот.

Кира отработала утреннюю смену и понеслась к дочери.

Оленька заочно училась в институте и работала в книжном магазине, поэтому застать ее можно было только на рабочем месте.

– Оля! – влетела в книжное царство взволнованная Кира. – Я тебе приготовила подарок!

В этот час покупателей было немного, поэтому у девушки было время поговорить с мамой.

– А что случилось? – на всякий случай испугалась она.

– Случилось! У нас февраль, холода, никакой погоды, а ты – девушка нежная, теплолюбивая. Тебе срочно надо в Таиланд!

– С чего бы это? Мама, ну какой Таиланд, мы с Вадиком на машину копим.

– Ну и хорошо! Пусть твой Вадик немножко покопит один. Тебе обязательно надо ехать, папа уже и путевку купил, смотри.

Оля взяла красочный листок, повертела его в разные стороны и протянула матери: – Нет, мама, сейчас не получится.

– Ах, не полу… ой… что-то с сердцем… сейчас, сейчас, отойдет… – медленно стала сползать на пол Кира, удобно устраиваясь между стеллажами. – Сейчас, доченька… воды… столько трудов, забот, и все напрасно… валидола…