Он не договорил, словно чего-то опасаясь, и лишь махнул рукой, со свистом рассекая сгустившийся от напряжения воздух.

- Я не изменяла Саше, и у меня никогда ничего не было с Владимиром Петровичем! - закричала Александра. - Вы все сумасшедшие, если считаете иначе. Я люблю Сашу и мечтаю стать его женой, это правда. Я даже несколько раз говорила об этом с Аллой Евгеньевной, просила ее воздействовать на сына, потому что он пресекал все разговоры о женитьбе...

- Воздействовать на Саню? - Вера Воронцова усмехнулась. - Милая моя девочка, это было невозможно примерно с того времени, как ему исполнилось пять. И Алла прекрасно это знала, поэтому ни за что не стала бы вмешиваться.

- Она не вмешивалась, и я действительно не собираюсь жениться, - сообщил Александр Миронов. - Сашка, ты можешь внятно объяснить, что делала в офисе Владимира Петровича?

- Что можно делать в офисе адвоката? - заплакала та. - Консультировалась.

- По какому вопросу? Боже мой, зачем тебе адвокат?

- Да все по тому же вопросу, по которому ты все время ругался со своей матерью, - по квартире.

- Что-о-о-о?

- У Саши всегда были непростые отношения с Аллой Евгеньевной, потому что она отказывалась продавать квартиру, которая осталась ей после развода. Саша был вынужден жить в съемной, и его это бесило, потому что мать осталась одна в пятикомнатных двухэтажных хоромах. Он считал, что квартиру можно продать и купить две поменьше: одну для Аллы Евгеньевны, а вторую для нас. То есть для Саши, конечно.

- Нет никаких «нас».

- Однажды Саша ездил к матери и вернулся в бешенстве, потому что она в очередной раз отказала. Он тогда еще сказал, что, видимо, эту квартиру сможет увидеть только в качестве наследства, потому что, пока его мать жива, она не согласится ее продать. Он очень переживал, и я записалась к Владимиру Петровичу, чтобы узнать, можно ли что-то сделать. Он обеспеченный человек, и если бы женился на Алле Евгеньевне, то его квартиру можно было бы переписать на Сашу, и проблема бы снялась.

- А Сашка, по твоему разумению, став счастливым обладателем собственных квадратных метров, в благодарность женился бы на тебе? - с издевкой в голосе спросила Ирина. - Если ты так считала, то ты еще большая дура, чем я привыкла считать, моя дорогая. Вот только не сходится.

- Что у тебя не сходится?

- Я думаю, что Владимир Петрович послал бы тебя с твоими поползновениями на его жилье с первого же раза.

- Так он меня и послал, - понурилась Шурочка. - Сказал, что его отношения с Аллой Евгеньевной меня не касаются и я не имею никакого права распоряжаться его жилплощадью.

- Но я видела тебя у адвокатского бюро не один раз, - торжествующе припечатала Ирина.

- Я и была там не один раз! - заорала Александра в голос. - Когда я приехала впервые, то оказалось, что Владимир Петрович на больничном. Я знала - у Аллы Евгеньевны ковид, но что он тоже заразился, была не в курсе. Поэтому мне пришлось ехать второй раз, когда он вышел на работу. Но Владимир Петрович плохо себя чувствовал после болезни, испытывал после встречи с важным клиентом сильную слабость, поэтому перенес наш разговор на следующий день. Поговорили мы только на третий раз. Владимир Петрович, ну скажите этой ненормальной!

- Она говорит правду, - пожал плечами адвокат. - Она действительно хотела осчастливить Сашку, а я объяснил ей, что так не делается. И разумеется, с ней у меня не было никакого романа. Что за бред!

- Вот, я же говорила! - Александра обвела собравшихся торжествующим взглядом. - У меня не было ни малейших причин желать смерти Алле Евгеньевне.

Да, я всегда хотела стать ее невесткой, так что ищите подозреваемых в другом месте. И уж если говорить начистоту, то есть только один человек, который имел повод избавиться от обузы. Прости, Сашенька, если я сейчас причиню тебе боль, но этот человек - твой отец.

- Что-о-о-о? - взревел Дмитрий Миронов. В этот момент он был похож на раненого быка, несущегося во весь опор на тореадора, тем более Шурочка пришла на торжество в ярко-алом платье. - Помилуй и сохрани, Шура, как тебе вообще пришла в голову такая глупость? Почему я должен был считать Аллу обузой?

- Вам надоело платить ей алименты. - Теперь торжество звучало в голосе молодой женщины, и она явно упивалась тем, что взгляды всех собравшихся устремлены на нее. - Вы в разводе уже пять лет, но продолжаете исправно платить дань, причем немалую. При этом в связи с пандемией у вас начались проблемы в бизнесе, так что каждая копейка на счету.

- Да ты-то об этом откуда знаешь? - Теперь в голосе Миронова звучало удивление. Пожалуй, только оно. Никакого страха в связи с выдвинутым против него обвинением он явно не испытывал. Действительно невиновен или просто у него отличное самообладание?

- Мы с Сашей однажды были приглашены к вам на ужин. Он задерживался, поэтому я пришла раньше. Марина была занята на кухне, а я пошла в гостиную, - хотела полистать альбомы живописи, они у вас отличные. И случайно - подчеркиваю, не специально, а случайно, - услышала ваш разговор по телефону. Вы обсуждали свои долги, Дмитрий Александрович. Долги и проблемы. А про то, что вы платите Алле Евгеньевне оброк, все знают.

- Подожди, я не понял... - Миронов-младший поднялся со стула, и тот с грохотом упал, но парень этого даже не заметил. - Ты обвиняешь отца в том, что он убил мою мать?

- Саша, Сашенька, - залепетала Шурочка, видимо, поняв, что совершила непоправимую ошибку, - я же не в этом смысле. Просто рассказываю о том, что слышала.

- Не слышала, а подслушала, - припечатал Миронов-старший. - Мои проблемы вас, молодая леди, совершенно точно не касаются. Как и проблемы моей семьи в целом. За последние десять минут я узнал, что вы, оказывается, ходили к Владимиру и выпрашивали квартиру для Сашки, пытались заставить Аллу разменять жилье, шпионили за мной, а теперь еще имеете наглость обвинить меня в убийстве? Да я, чтобы вы знали, боготворил Аллу и, если бы она согласилась, с удовольствием бы к ней вернулся.

- Что значит боготворил? - Марина повернула свою изящную голову, блеснули бриллиантовые капельки в ушах. Ее голос чуть дрогнул. - Миронов, ты что, собирался меня бросить и вернуться к своей первой жене?

- Да! - заорал тот. - Я давно уже понял, что совершенно зря развелся. Это было помрачение разума, бес в ребро, который вселяется в каждого мужика за сорок. Мы с Алкой столько лет были единым целым, что наша цельность не нарушилась даже после развода. Да, я так мучительно тебя хотел, что разрушил свой брак и жизнь моей семьи. Но любил я все эти годы только Аллу, просто совсем недавно это понял. Я ходил к ней, чтобы признаться. Предложил вернуть все как было.

- А она что же? - с интересом спросил Владимир Гридин.

- А она очень гордая. Была, - с видимым усилием ответил Миронов, и его голос дрогнул от сдерживаемых рыданий. - Она посмеялась надо мной. Сказала, что разбить хрупкий сосуд легко, а склеить обратно, да еще так, чтобы не осталось трещин, невозможно. Сказала, что если бы я вернулся в первый год-два, то она бы меня простила, потому что очень сильно любила. А теперь поздно. Она встретила тебя, и все, мой поезд ушел.