— Правда? — посмотрела она с недоверием. — Ты позволишь мне помочь в рекламной кампании Мартиндаля?

— Разумеется. — Хэнк открыл дверь, чувствуя необходимость подышать свежим воздухом, — в голове все еще был дурман.

— Пошли. Только захвачу сумочку.

Хэнк вышел на веранду. Давно поцелуй так не волновал его. Поцелуй как поцелуй, ничего особенного, но стоило ему вспомнить ее рот, ее тело, отвечающее на его ласки, как неистовое желание забушевало в нем с новой силой. Доза адреналина казалась такой большой, словно он пережил стресс. Это какое-то безумие. Ему определенно нужно следить за своими эмоциями. Упражнения Барбары сделали его чувствительным и уязвимым как никогда раньше.

Анджела своей проникновенной лаской затронула те уголки в его душе, которые он раньше запирал на засов. Ее удивительная женственность — а уж он-то в этом разбирался — заставила его на какой-то момент потерять связь с действительностью и погрузиться в мечты, почувствовать то, чего не было в действительности, а именно — что они на самом деле муж и жена.

Он увидел вдалеке Бруди. Мужчины помахали друг другу рукой. Хэнк уже раскаивался, что позволил втянуть себя в эту аферу. Ему с самого начала следовало сказать Бруди правду, а не сочинять небылицы. Собственно, никакого преступления нет в том, что он не женат. Это его личное дело, но теперь поздно говорить правду.

Хэнк направился к Бруди сообщить, что они с Анджелой едут в город. Поговорив с ним пару минут, он возвратился на крыльцо и снова напомнил себе, что следует быть осторожным. У него полноценная, реальная жизнь, и мечтам в ней нет места. Особенно таким, которые мешают этой реальной жизни.

Анджела схватила сумочку и бросила беглый взгляд на свое отражение в зеркале. Ну и вид! Щеки пылают, губы слегка припухли, храня сладостное мгновение, когда губы Хэнка, пробуждая в ней неведомые ранее инстинкты, заставили забыть, что они играют в мужа и жену.

Это ее первый настоящий поцелуй. При мысли об этом у девушки перехватило дыхание. Желание до сих пор бурлило в ней, но если бы Хэнк еще чуть-чуть усилил свои ласки, она отдалась бы ему прямо там, в библиотеке.

Девушка отвернулась от зеркала. Конечно же, Барбара прекрасный психолог, строящий свою работу с людьми на взаимодействии предельно противоположных эмоций — самых счастливых и самых тяжелых воспоминаний в их жизни. И вот плоды… Они стали ближе друг другу.

Какое отношение вся эта психологическая атака имеет к ним? Их отношения — босса и секретарши — уже сложились в крепкий профессиональный союз, а других им не дано.

И все-таки почему Хэнк поцеловал ее? Барбара вышла из библиотеки, и не нужно было изображать супругов. Или он так вошел в образ, что считал поцелуй обязательным финалом? Самое разумное для нее — забыть о поцелуе вообще.

Спустя несколько минут девушка встретилась с шефом на крыльце.

— Я готова, — объявила она.

— Я сообщил Бруди, что мы не вернемся к обеду, — сказал Хэнк, когда они шли по зеленой лужайке к стоянке, где была припаркована его машина. — Но я обещал ему, что мы вернемся к вечерним занятиям, — добавил он, открывая перед ней дверцу.

— Хорошо, — согласилась Анджела.

Она села в автомобиль, спрашивая себя, почему Хэнку вдруг захотелось поехать в город. Конечно, в городе, среди чужих людей, которых не нужно обманывать, он почувствует себя опять свободным. Анджела и сама устала от насильственной близости к Хэнку. Кто она? Простая секретарша, и ничего больше. Она не дура, чтобы питать глупые надежды… Не забывай, милая, ты для него не женщина, с которой он захочет связать жизнь… когда-нибудь.

— Прекрасный день, — заметила она, когда Хэнк выехал на дорогу, ведущую к Мустангу.

— Да, отличный, — согласился он. — Хотя пройдет немного времени, наступит зима, и жизнь здесь замрет.

— Ну, ты не прав. — Анджела слегка улыбнулась, глядя на пастбища.

— Зима здесь суровая, с обильными снегопадами и очень холодная. Большинство жителей городка не высовывают нос из своих домов, прячась от разбушевавшейся стихии.

— А по-моему, это очень романтично. — Анджела тут же представила уютный интерьер маленького домика на ферме и счастливых супругов, занимающихся любовью перед пылающим камином… а за окном метель, земля покрыта толстым слоем снега, а окна разрисованы инеем.

— Так рассуждают большинство женщин, — хмыкнул Хэнк. — Любым способом заманить мужчину в ловушку и удерживать его там как можно дольше, а снежная буря и мороз — прекрасные сообщники.

Вот он, настоящий Хэнк Ривертон, с неудовольствием отметила Анджела, он одной фразой разорвал тоненькую ниточку, скрепившую было их души… и тела.

— Мне кажется, что такие мечты свойственны не только женщинам, — спокойно возразила она. — Я уверена, что найдется немало мужчин, которые провели бы пару деньков с пышногрудой блондинкой, исполняющей любое их желание, в таком романтичном месте.

— Ты права, — признался Хэнк с усмешкой. — Такая перспектива не кажется мне слишком удручающей.

— Особенно если твои желания подчиняются только голосу плоти, — съязвила Анджела.

Хэнк громко рассмеялся.

— В споре тебе нет равных. Не припоминаю, чтобы в офисе ты была столь находчивой. Я и понятия не имел, что ты обладаешь отличным чувством юмора и сообразительностью.

Комплимент доставил удовольствие Анджеле, ведь за прошедшие два года работы она оставалась для него незаметной личностью. Возможно, когда они вернутся в офис, их отношения потеплеют и изменятся в лучшую сторону и в конце концов ей не придется искать другую работу? Да, нет худа без добра.

Машина неслась по прекрасной дороге, и Анджела любовалась пасторальными пейзажами. Постепенно оба успокоились и замолчали. В черте города Хэнк уменьшил скорость.

— Бруди заверил меня, что в ресторанчике на Мейнстрит можно неплохо перекусить, — сообщил Хэнк, повернув на главную улицу. — Особенно хорош у них домашний пирог.

— Держу пари, что Бруди договорится с владельцем ресторанчика о включении в меню печенья Робинсонов.

Хэнк усмехнулся.

— Уже договорился. Он предложил в течение одного месяца бесплатно поставлять им для продажи свои бисквиты, а во время строительства его дома дополнительно платил рабочим, чтобы они каждое утро ходили именно в этот ресторанчик и заказывали печенье Робинсонов, как лучшее из всех сладостей.

Анджела не могла удержаться от смеха.

— Вот ловкач! — воскликнула она.

Хэнк отогнал автомобиль на парковочную стоянку перед тем самым ресторанчиком, выключил двигатель и повернулся к Анджеле.

— Анджела… что касается того поцелуя… — начал он, с трудом подбирая слова. Выражение на его лице свидетельствовало о некотором замешательстве.

— Не продолжай. — Ей не хотелось расставаться с иллюзией, что она ему была хотя бы на миг желанна… Но ее раздражала его самоуверенность. Он считает, что она приняла его поцелуй за выражение любви к ней. — Хэнк, тебе не стоит волноваться из-за этого. И придавать значение какому-то поцелую. — Прежде чем он смог произнести хоть слово, девушка открыла дверцу и вылезла из машины. — А почему ты считаешь, что ты — мой тип мужчины? — закончила она уже на улице. — Многие целуются еще лучше.