«Спасибо! – саркастически думала я. – Вместо того чтобы мне эту новость сообщить, меня предупреждают о задержке. Радует хотя бы то, что она, по крайней мере, придет».

Оставалось «положиться на свою счастливую звезду» и терпеливо ждать. Как знать, может быть, это ожидание не будет таким уж долгим. Ведь если судить по этой трактовке, сейчас я на правильном пути. Сотрудников Хикметова опросила, о встрече со следователем, ведущим его дело, позаботилась. Кажется, все идет по плану.

Как бы в подтверждение моих слов зазвонил телефон, и, взглянув на экран, я увидела, что звонит Киря.

– С тебя коньяк, – с первых слов заявил старый друг.

– Эх ты! Вот так вот сразу?

– А как ты думала? Я тут, можно сказать, весь штатный состав на уши поставил. Про этого Хикметова твоего и думать забыли. Пропал он, видите ли. Да таких пропавших… Если на каждого, кто у подруги завис, в розыск подавать, это никаких органов не хватит. Пускай даже и внутренних дел.

– Так в том-то и дело, что непохоже, что парень завис у подруги, – не поддержала я легкомысленный тон Кири. – Не та категория.

– Да понял уже. Я ведь знаю, что ты по пустякам не обращаешься. Сориентировал сотрудников в нужном направлении, завтра Коля пообещал мне заняться твоим делом в срочном порядке.

– Коля? Что за Коля?

– Беляев Николай. Заявление твоей Тамары ему передали. А у него и без Тамары целая очередь «на рассмотрение». Вот он и решил, что Тамара немного подождет. Он у нас парень опытный, с подобными исчезновениями уже сталкивался.

– А ты бы ему объяснил…

– Да я объяснил. Завтра с утра можешь заехать, поговорить с ним. Какие-то там предварительные действия он, кажется, предпринимал, если что-то интересное у него есть, расскажет. Я договорился. Так что, сама видишь, без коньяка тут никак не обойтись. И встречу тебе организовал, и о содействии договорился, и даже мотивировал человека дело рассмотреть в первоочередном порядке.

– Корыстный ты, Киря, вот что я тебе скажу, – в последний раз попыталась я воззвать к совести подполковника. – Договорился он о содействии. Еще неизвестно, кто от этой договоренности больше выиграет. Подумай, как это будет выглядеть, если я же дело раскрою, да я же еще и коньяк за это отдам? Хорошо это, по-твоему?

– По поводу раскрытия дела – это ты с Колей решишь, – не внял моим призывам закосневший в корыстолюбии друг. – Если бы с этим заявлением я сам работал, тогда конечно. Тогда я и разговаривать не стал бы. А здесь другой случай. Здесь я лицо, так сказать, стороннее, личного интереса не имею. За что же, спрашивается, я так себя беспокоил? Бегал, договаривался, мотивировал. Не за страх, а за совесть, можно сказать, по полной выкладывался. Так почему же, спрашивается…

– Ладно, надоело. Будет тебе коньяк. Вот попросишь меня еще о чем-нибудь… Я тебе припомню. Когда подъезжать-то?

– Лучше часам к десяти, – уже другим, вполне серьезным тоном проговорил Киря. – К этому времени планерка уже закончится, все углубятся в свои неотложные дела, кто там к кому и зачем приходит, никому будет не интересно. Позвонишь мне с проходной, я скажу, чтобы тебя пропустили. Если патруль задержит, скажешь, что идешь на допрос к следователю Беляеву, – не удержавшись «в рамках», добавил-таки напоследок Киря. – Будешь проходить у нас как свидетель.

– Договорились.

На следующее утро в назначенные десять часов я уже была на проходной. Благодаря звонку Кирьянова все «блокпосты» я миновала вполне благополучно и вскоре уже сидела перед полноватым мужчиной средних лет с добрыми голубыми глазами и весьма располагающей приветливой улыбкой.

– Занятно, занятно, – говорил он, рассматривая меня, будто какую-то диковину. – Надо же, какие, оказывается, знакомые есть у наших коллег. И ведь не признается никогда, не скажет. Нет чтобы с друзьями поделиться ценной информацией, познакомить, телефончик дать. Нет. Все – себе.

– У нас с Владимиром Сергеевичем чисто деловые отношения, – сухо сказала я.

Двусмысленные полунамеки, которыми следователь Беляев встретил меня буквально с первых слов, мне не очень понравились.

– Конечно, конечно! Кто же говорит. Речь именно о деловых отношениях. Если я правильно понял, вы, девушка, занимаетесь частными расследованиями? Очень занятно. Признаюсь, мне впервые приходится сталкиваться с конкурентом из частной сферы. Так ново, так необычно… Если я правильно понял, вас интересуют данные, которые мне удалось собрать, так сказать, в официальном порядке?

– Да, была бы очень признательна, если бы мне удалось с ним ознакомиться.

– Вот оно, частное предпринимательство! – сентенциозно заметил Беляев. – Человек рекламирует свои услуги, берет гонорар, а за информацией почему-то обращается в ту же полицию, которую на чем свет ругают его клиенты.

– Любую информацию по любому взятому мной в разработку делу я вполне в состоянии получить самостоятельно.

Вкрадчивый тон собеседника, в котором чем дальше, тем ощутимее слушалось издевательство, нравился мне все меньше, и я говорила жестко.

«Ну Киря, ну и подсунул ты мне типчика, – параллельно проносилось в мыслях. – И за такое – тебе еще коньяк. Да черта с два ты его дождешься!»

– В контакте с официальными органами я работаю лишь для того, чтобы исключить дублирование действий и сэкономить время, – продолжала я. – Причем обмен информацией здесь, как правило, взаимный, и нередко случается, что с моей стороны ее поступает гораздо больше, чем со стороны полиции. Владимир Сергеевич легко сможет подтвердить мои слова, он, как никто, знает, что, так сказать, выгода от работы в контакте со мной всегда взаимная. Но если собранные вами данные являются строго секретными, или еще по каким-то причинам вы не хотите…

– Нет, нет, нет, что вы! – Беляев даже замахал руками в знак протеста. – Напротив! Я полностью готов сотрудничать, и делиться информацией, и… все прочее. Вам стоит только сказать, что именно вас интересует, и вы получите ответ на любой вопрос.

Меня, собственно, интересовали материалы по делу, документы, фиксирующие те самые «предварительные действия», о которых вчера вечером упоминал Киря. Но судя по тому, в каком ключе велась наша беседа с товарищем Беляевым, почитать бумаги мне здесь не светило. Несмотря на заверения в полной готовности к сотрудничеству, уважаемый следователь, кажется, подразумевал под ним не обмен информацией, а многозначительно упомянутое им «прочее». Увы, кажется, здесь меня не принимали всерьез.

Поняв, что победа не будет легкой, я стала действовать в предлагаемых обстоятельствах.

«Если ничего другого не остается, будем смело шагать вперед, положившись на звезду, – думала я, вспоминая вчерашнее предсказание костей. – Принимая во внимание то, к какому именно сотрудничеству со мной так стопроцентно готов товарищ следователь, „некоторая задержка“ с новостями здесь, пожалуй, обеспечена».