Склон, по которому спускаюсь сейчас, сильно круче и сложнее, чем противоположный. К немцу, взбиравшемуся по нему наверх, невольно проникаюсь жалостью. За недавний приступ инфантильного милитаризма становится стыдно.

Альта Виа петляет по однообразному лесистому предгорью. Недоумеваю, почему её проложили именно здесь. Что в этом может быть интересного? Как по заказу, встречаю итальянское семейство из четырёх человек с рюкзаками. Увидав меня, семейство начинает издавать радостные крики. Выясняется, что я первый турист, на которого они наткнулись за три дня пути. Знакомо, да. Глава семейства заявляет, что все остальные итальянцы – дураки, что не хотят увидеть эту красоту. И в доказательство своего утверждения разводит руки в стороны, как бы предлагая мне на эту красоту незамедлительно полюбоваться. Увы, разделить его восторги не могу. На мой взгляд, – мы стоим в довольно унылом лесу. Тут до меня доходит: то, что мне, выросшему среди лесов и болот, кажется скучным и однообразным, для них, детей моря и гор, – экзотика и новизна.

Начинаются населённые территории. Чувствуется, что перманентный итальянский экономический кризис последних лет по этим местам проехался сильно. Много заброшенных домов. Много выставленных на продажу. Рестораны, пансионы и гостиницы тоже либо закрыты, либо снабжены вывесками «продаётся». Общее ощущение запустения и не сказать чтобы бедности, но явного отсутствия благополучия.

Небольшая придорожная церковь в окружении моих любимых ветрогенераторов. Согласно информационному стенду у входа, она служила базой местным партизанам. Большинство партизан немцы поймали и убили. Кроме самого главного партизана по кличке «Тигр». А всё потому, что Тигр, в отличие от прочих партизан, имел привычку спать в обуви. И пока немцы его окружали, – всякий раз успевал от них убежать. Уж не знаю, действительно ли в этом заключался главный секрет тигриных побед, но стелы и обелиски павшим в бою партизанам на дороге встречаются регулярно. Все очень ухоженные, часто со свежими цветами у подножия.

Тем временем иду я к туристическому приюту, который ещё несколько дней назад наметил для ночёвки. От прочих приютов он отличается тем, что находится в собственности Региона Лигурия и по совместительству является научной экологической станцией. Что, смею надеяться, повышает его шансы действительно располагаться в указанной на карте точке и не быть закрытым. Надежды оправдываются. Огромная благоустроенная территория с теплицами, оранжереями, садом, огородами и даже стеклянным лекционным залом. Внутри обнаруживаю печальную пару управляющих, Симону и Фабрицио. Грустны же они, поскольку подбивают баланс. И баланс, судя по всему, не сходится.

Когда-то, на волне итальянского экономического бума 60-х годов, эти края процветали. Крестьяне возделывали землю и разводили скот, а по вечерам и на выходных сюда выбирались жители прибрежных городов узкой полосой вытянутой вдоль моря Лигурии. Побыть на природе, передохнуть в горах от жары и духоты и – предмет первостепенной заботы каждого уважающего себя итальянца – вкусно поесть. Кухня здешняя славилась издревле, а продукты были свежайшими, выращенными буквально здесь и сейчас. Число пансионов и гостиниц, тратторий и ресторанов, как старых, с богатыми традициями, переходивших по наследству из поколения в поколение, так и вновь построенных, измерялось десятками, если не сотнями.

В конце 70-х годов власти впервые задумались о прокладке Альта Вии. По ней, дескать, будут бродить любители природы, любоваться красивейшими видами и приносить в экономику региона деньги, на которые можно будет строить новые рестораны и гостиницы. И наступит полное благоденствие. В ожидании же его наступления, многие принялись скупать местную недвижимость. Кто в качестве второго дома для летнего отдыха, а кто – со спекулятивными целями, в надежде на будущий рост цены. Но чем большим спросом пользовались дома и земли, тем меньше жизненного пространства оставалось для крестьянских хозяйств. Молодёжь в поисках лучшей доли мало-помалу потянулась прочь из родных мест.

Шло время. Италия вступила в чреду политических и экономических кризисов. Бензин дорожал, зарплаты не росли. Всё меньшее число людей могло позволить себе частые вылазки в горы. Рестораны и гостиницы опустели, туристы по тропам не шли, интерес региональных властей к проблемам удалённой от моря лигурийской глубинки в целом и Альта Вии в частности постепенно угасал. Спекулятивные ожидания не оправдались, дома стояли пустыми. Нет людей, нет работы, нет денег. Исход молодёжи – да и старшего поколения – принял повальный характер.

Симона и Фабрицио влюблены в горы. Несмотря ни на что в 2004 году они купили и реконструировали приют на Альта Вие. Не тот, в котором мы сидим сейчас, другой. И пять лет самозабвенно пытались вдохнуть в него новую жизнь. Тщетно. Бой этот в одиночку не выиграть. Необходимы масштабные инвестиции в реконструкцию инфраструктуры маршрута, недостатки коей я уже успел испытать на собственной шкуре. Жизненно необходима реклама. Люди всего мира наслышаны о красотах итальянской природы. Пляжи Лигурии заполнены иностранцами. Но многие ли знают, что в каких-нибудь двадцати пяти – тридцати километрах к северу лежит совсем другая, незнакомая Италия? Италия, заслуживающая не меньшего внимания. Удивительная, прекрасная и безлюдная.

Кризис 2009 года подкосил моих сегодняшних хозяев окончательно. Тот первый приют они были вынуждены закрыть. Видимо, навсегда. Сейчас пробуют начать заново здесь, на научной станции, построенной на деньги Евросоюза. По задумке, всё это должно функционировать на самоокупаемости, за счёт ночующих и столующихся экскурсантов. За весь прошлый год, однако, на ночлег к ним забрёл едва ли десяток подобных мне покорителей Альта Вии.

Чтобы всё заработало как должно, нужны деньги. А деньги могут принести только туристы. Которые вряд ли появятся, если всё не будет работать как должно. Получается замкнутый круг, выхода из которого Симона и Фабрицио не видят. Я – тем более. Увы.

На ночь они меня оставить не могут. Расстраиваются, извиняются и сильно переживают по этому поводу, но сегодня им нужно срочно уехать по делам. Советуют идти в какое-то очень хорошее укрытие, расположенное километрах в трёх далее по маршруту. На дорогу снабжают меня огромным, с четверть автомобильного колеса, и вкуснейшим бутербродом с прошутто и сыром, а узнав, что я остался без сигарет, – отсыпают половину кисета табака для самокруток.

Вновь наползает туман. На перекрёстке, где, по словам моих новых знакомых, должно располагаться укрытие, обнаруживаю обычную поляну для пикников. Единственное, что хотя бы отдалённо напоминает пригодное для ночлега место, – некое подобие естественного шалаша, образованного ветвями густого кустарника.

Разражаюсь пространной, не воспроизводимой на печати тирадой и морально готовлюсь к ночёвке на земле, в холоде и сырости. Однако, тщательнее осмотрев окрестности, нахожу мрачную средневековую церквушку. Все двери и окна которой наглухо запечатаны, но… Через две минуты я уже мысленно извиняюсь за недавнюю вспышку гнева, ибо в торцевой стене церкви вижу открытый проём, напоминающий маленькую рукотворную пещеру.

Сегодня ночью у меня есть крыша – точнее, низкий сводчатый потолок – над головой, еда, вода из близлежащего родника в неограниченном количестве, горящий очаг с заботливо припасёнными кем-то вязанками дров и даже электрическое освещение. В стенной нише нахожу полбутылки вина (пробовать одновременно и стесняюсь и не рискую) и кофеварку (вот только самого кофе, увы, нет). Над камином куском угля начертаны слова великого генуэзского барда Фабрицио Де Андре: