Надо сказать, что разворот тяжёлой, неуклюжей фуры сам по себе не прост. Для этого её «ломают»: тягач становится под значительным углом к прицепу. Постепенно раскачиваясь, водитель добивается бокового движения прицепа, и минут через 10–15 фура успешно разворачивается. Шмуэль же совершил манёвр одним плавным движением, без рывков и раскачиваний. Если бы он стал «ломать» фуру, от её ёрзания (незагруженная под 12 тонн весит) хлипкая крыша стоянки наверняка провалилась бы. И все 12 тонн рухнули бы вниз, на людей и машины. Обошлось. Но какой координацией движений, и каким глазомером надо обладать, чтобы решиться на такое?

Во всяком случае, желающих повторить подвиг Шмуэля среди других водителей не нашлось. А поставленный наблюдать за разгрузкой начальник охраны магазина побледнел и вытаращил глаза. Он подскочил к машине Шмуэля с криком, который в сильно цензурированном и очищенном от мата виде сводился к вопросу:

— Ты что творишь?!

— А что-то случилось? — высунулся из кабины как всегда улыбающийся Шмуэль.

— Проверь, — бросил начальник крутящемуся рядом молодому холую.

Тот рысцой побежал вниз, к въезду на стоянку. Минут через пять вернулся:

— С потолка немного посыпалось, совсем чуть-чуть…

— Подметёшь, — бросил Шмуэль охраннику, дал по газам и уехал.

Таким был Шмуэль, дикий ангел российских дорог. Лихим и остался бы в памяти, если бы не довелось мне ненароком прикоснуться к другой стороне его жизни, к его тайне. А это было непросто. Для водителей поржать и потрепаться — первое дело. Душа нараспашку. Только познакомились, а уже через полчаса всё-то про него знаешь: где родился, как жил, где служил, куда ездил, кого любил, кого просто так трахал. Но Шмуэль молчал. Расспросить его, конечно, пытались, особенно новички. Но он только улыбался и отвечал: «Это не интересно». Только на самом дне голубых глаз иногда проскакивала какая-то искра. Меня всегда занимал вопрос: почему типичный азер зовется еврейским именем? И ведь не кличка: Шмуэль всегда так представлялся, сам себя так называл. Но обратной стороной открытости среди водителей является уважение к личным тайнам. Не хочет человек говорить — и не надо; его дело. Другого рассказчика найдём. Да и искать недалеко: вон уже соловьём разливается. Но однажды глухой осенью 2009-го довелось мне оказаться со Шмуэлем в бане. Дело бы под Ярославлем, а о неудобстве и плохой обустроенности тамошних стоянок дурная слава по всей России идёт. Например, баня на всю стоянку одна. Вот и пришлось мыться вдвоём, и то повезло: бывает, что по 30 человек набивается. Когда Шмуэль разделся, я увидел у него на спине страшные, глубокие рубцы. Более всего они походили на неумело сделанный рукой ребенка рисунок новогодней ёлки. Только рисовали не на бумаге, а на живом человеческом теле. И довольно давно: иссиня-белёсые треугольники тянулись от позвоночника до рёбер. Ужасная «ёлка» начиналась от шеи, а последние шрамы были уже на ногах. Работа на транспорте связана с авариями и травмами. Шрамы среди водителей не редкость. Некоторые даже хвастаются, идиоты. Но спина Шмуэля была одним из самых ужасных зрелищ, которое я когда-либо видел. И я не смог сдержать вопроса:

— Где тебя так?

Наверное, если бы с нами был кто-то ещё, Шмуэль привычно отмолчался. Но мы были одни, поэтому после долгой паузы он всё-таки разжал тонкие губы:

— Это плеть. До 1992-го я жил в Баку и работал врачом. И звали меня Исмаил. Друзья и девушки называли «Ангел Исмаил»; за голубые глаза. Потом пришёл Эльчибей. Он сказал, что азербайджанцев нет, а есть только тюрки и правоверные мусульмане, как в вашей Чечне.[10] По улицам Баку ходили отряды Народного фронта. Они решали, кто тюрк и правоверный, а кто нет. Про меня сказали, что я плохой мусульманин, и вообще еврей. У нас с 1988-го года война была, электричество и воду часто отключали; иногда хлеба не было.[11] Но я терпел. А после этого — он показал на спину — решил: хорошо, пусть я буду еврей. Сбежал в Россию, и с тех пор меня зовут Шмуэль.

Он отвернулся и принялся ожесточённо мыться. А я пребывал в шоке: видеть человека, высеченного плетью, мне ещё не доводилось. К тому же, я полагал, что живу в XXI веке, а не в Средневековье. Но спина Шмуэля свидетельствовала об обратном. Без слов, но красноречиво. Шмуэль, видимо, понял, что я расстроен, и решил успокоить. Он прервал омовение, подошел ко мне и сказал:

— Да не переживай ты. Те, кто меня бил — были хорошие (?!) ребята. Когда их командир велел меня бить, они били от ребер к позвоночнику. Видишь: по бокам рубцы глубже. А вот двум моим друзьям не повезло. В отряде, который их захватил, привыкли бить, как положено по шариату: от позвоночника к рёбрам. Плеть переломала им хребты, и они умерли. Ты не говори нашим, о том, что видел. Я потому с тобой в баню и пошёл, что тебя попросить можно.

Это был самый длинный монолог, который я от него слышал…

А в самом начале 2010-го разнеслась весть, что Шмуэль погиб. Его фуру нашли в Уральских горах, рядом с трассой Челябинск-Ирбит, которая среди водителей-дальнобоев носит недоброе имя «трассы самоубийц». Машина и груз были целёхоньки, двигатель работал на малых оборотах, в кабине горел свет. Вещи, деньги, документы, и даже ключи от машины нашлись здесь же. Все было аккуратно разложено, грабители в вещах явно не рылись. Но Шмуэля нигде не было. При этом машина была закрыта, и ни один след от неё не вёл. Об этом говорили долго, и разное. Приплетали даже мистическую историю с перевалом Дятлова[12], хотя он находится довольно далеко. Сошлись на том, что Шмуэль ошибся из-за сильного снегопада и вылетел с трассы. Но глубокий снег и фантастическое мастерство вождения помогли ему не перевернуться, а съехать вниз по крутому склону. По сути, съехать в пропасть (с грузом? не верю!). Дальше он решил дождаться утра, стал ложиться спать. Разделся — и тут от пережитого стресса не выдержало сердце. Задыхаясь, уже ничего не соображая, он вывалился из кабины на воздух. И при этом захлопнул дверь, забыв ключи в кабине, как последний новичок. Затем отошёл от фуры и умер, а труп и следы завалило снегом.

Версия довольно убедительная. В состоянии шока человек действительно может пройти метров сто даже с разорванной аортой или с надорванным сердцем. А труп могли унести животные. Но Шмуэля серьёзно искали. Его советы многим помогли, иногда даже спасали бизнес. Поэтому когда был объявлен сбор средств на поиски, немало даже самых прижимистых бизнесю-ков проявили щедрость. Внёс свою лепту и я. Упорные поиски продолжались не только зимой, но и весной, когда сошёл снег. Искали даже с вертолёта. У дальнобойщиков много знакомых; нашлись среди них и вертолётчики. Однако все усилия оказались напрасными. Ангел Исмаил бесследно исчез.