class="p1">Мой рыцарь выложил на стол уцелевшие пирожки:

― Мы пришли не с пустыми руками, а с подарком. Налетай, а то, смотрю, у тебя скоро живот к спине прилипнет.

И вновь заскрипело кресло: Крот очень ловко сгрёб «подарок», не оставив нам ни крошки. Пришлось ждать, пока он наестся. Правда, произошло это довольно быстро, и мне стало жаль бедного одинокого старика.

― Ну ладно, Коротышка, выкладывай, что там случилось у тебя и этой… хм… девицы.

Я покраснела, не ожидая, что он так быстро распознает во мне девушку. Арчи кивнул, рассказав про книгу, проклятое заклинание из злополучной тетради и ищущих беглянку ребят… Это вообще-то был мой секрет, и я не разрешала Фокуснику его никому раскрывать, но пока возмущаться не стала, в полутьме каморки гневно сверкая глазами на «предателя».

Старик неожиданно хрипло засмеялся, обнаружив почти полное отсутствие зубов:

― А девчонка-то хороша, ой как хороша… И чего это они в тебе находят, не понимаю, каждый раз с новой приходишь. Неужели ты и впрямь такой потрясающий любовник, как говорят? Ну да ладно, я тебя понял, Коротышка, слушай внимательно. Ситуация у вас и в самом деле сложная, избавиться от книги можно, хоть и непросто. Только так, уничтожив её, сможете вернуть всё назад: мальчишки станут собой, забыв о ненависти, а твоя подружка вернётся домой.

Он помолчал, задумавшись, а я замерла от этих слов ― значит, не всё потеряно, надо только избавиться от страшной тетради… И тут старик продолжил:

― Остальное расскажу только тебе, проводи девочку наверх и возвращайся, пока опять не заболела голова.

Арчи быстро схватил меня за руку и, подсвечивая фонарём, буквально вытолкнул в рощу:

― Жди здесь и никуда не уходи. Надо спешить, нам повезло, что у Крота период «просветления», ему нельзя противоречить, такое дело. Так что оставь свои вопросы на потом.

И, бросив меня рядом с Громом, вернулся в подвал. Я кусала губы, нарезая круги вокруг коня и понимая, что сейчас от слов полоумного старика зависела моя судьба ― бегать ли всю жизнь от становящихся с каждым днём сильнее братьев или без страха вернуться в дом отца.

― Папочка, Тео, как вы там? С ума, наверное, сходите. Господи, что я за человек такой, только о себе и думаю. Вдруг вам стало плохо, а глупая Франни здесь, далеко, и помочь ничем не может?

В этот момент такой знакомый и любимый голос словно полоснул мечом по сердцу:

― Смотри-ка, Марк, вот и наша беглянка нашлась. Привет, Франни! Не пора ли малышке вернуться домой? А мы проводим и, если нечаянно утонешь в болоте или сгоришь в каком-нибудь сарае, обещаю ― горько оплачем твою несчастную судьбу и утешим родителей, ― ядовитая интонация словно выворачивала внутренности, но я так растерялась, что в тот момент не нашла достойного ответа.

Марк и Дон смотрели на меня с высоты своих коней, в их глазах и в самом деле полыхало чёрное пламя ярости. Вдруг Марк холодно произнёс:

― Убить ведьму легко, но сначала она должна стать моей. Я хочу её и не буду сдерживаться.

От этих страшных слов внутри родился крик, но я задушила его, понимая, что если Арчи сейчас прибежит сюда, то так и не узнает от Крота, как спасти всех нас. Поэтому, несмотря ни на что ― держалась, думая только о том, что надо увести ребят как можно дальше.

Дон неприятно засмеялся, спрыгнув c коня. Я попятилась, но уткнулась спиной в Марка. Он обнял меня за талию, крепко прижав к себе и жадно кусая в шею. В отчаянии попыталась оттолкнуть его руки, но они так впились в тело, что показалось, будто это не нежные пальцы любимого человека, а железные крючья вцепились в рёбра, пытаясь их сломать.

Дон стоял передо мной, склонив белокурую голову набок и нехорошо ухмыляясь:

― Думала, дурочка, что сможешь нас провести? Нарядилась деревенщиной, что недостойно дочери мага, ― он влепил мне пощёчину, срывая парик, и тут же, подкинув его в воздух, сжёг заклинанием.

Растрёпанная рыжая коса упала на голые плечи, потому что Марк уже развязал тесёмки плаща и, расстегнув курточку, сдвинул её вниз. Дон, не переставая смеяться, начал жадно целовать мои шею и грудь, бесцеремонно расстёгивая брюки.

― Нет, ― прошептала я ему в лицо, ― он поднял голову, не веря, что у жертвы хватило храбрости противостоять насилию, ― никто не коснётся меня, пока я сама не позволю, ― и зло плюнула прямо в эти почерневшие глаза. Заклинание сорвалось с губ, разбрасывая братьев в стороны. Удар был настолько сильным, что у Марка при падении хрустнула кость, и он заорал:

― Убей её, Донни, прикончи ведьму! Она сломала мне руку…

Но Дон промолчал ― он лежал у дерева, сильно ударившись о него при падении и потеряв сознание. Лишь на минуту во мне шевельнулась жалость, но не к этому насильнику, а тому мальчишке, что ещё совсем недавно занимал все мысли и чувства наивной Франни. Медленно отвела от него взгляд и на негнущихся ногах подошла к баюкающему руку Марку. Вынув отцовский кинжал, приставила лезвие к его дёргающемуся кадыку:

― Запомни этот момент, дрянь, я могу убить тебя прямо сейчас, потому что ты не мой Марк, а лишь его жалкая тень. Попробуешь преследовать ― второго шанса не дам…

В этот момент сзади раздались быстрые шаги Арчи. Я вовремя оглянулась, заметив в его ладони небольшие метательные ножи, и подняла руки вверх:

― Нет, Арчи, не надо. Бежим отсюда, веди коня…

Лицо моего рыцаря было бледным, но решительным:

― Они посмели прикоснуться к тебе, не прощу…

Я добавила в голос льда:

― Марк и Дон уже получили по заслугам, и причинять им больший вред я не буду; не забывай, именно по моей вине они стали такими…

Рыцарь сразу же спрятал ножи, но выражение его лица говорило, что я ещё глупенькая девочка и просто ничего не понимаю в жизни. Это меня взбесило: сколько раз слышала подобные слова от отца, хватит, пора самой со всем разбираться…

Арчи, мрачнее тучи, отводя взгляд от обнажённой, покрытой синяками груди, поправил курточку и, подняв с земли сброшенный плащ, снова надел его на меня. Если бы он знал, чего мне стоило выдержать очередное унижение, и, сгорая от стыда, сохранять «спокойное» выражение лица.

― А где парик? ― голос друга звучал глухо и обиженно.

Я вскочила на Грома, протянув ему руку:

―