– Че мне вам давать-то? – вжался в сиденье Дыня. – Не было там никакой кассеты!

– Врешь?

– Че ему врать-то? – заступилась я за Кольку, невольно заразившись его манерой выражаться. – Вы же сами видите – нету у него ничего!

– А под курткой?

– На, смотри, – парнишка сценическим жестом распахнул на груди свою легкую ветровку. – Обыщи еще меня, ментяра! Без ордера-то…

– Я те дам – ордер, сопляк! – с угрозой начала было Ада, но я вмешалась:

– Не запугивайте ребенка, вы что? Скажи, мальчик, – повернулась я к Дыне, – в квартире действительно не было никакой кассеты?

– Почему не было-то?

– То есть как?! – взвилась Ада.

Я вмешалась, постаравшись мягким тоном смикшировать грозный Адин окрик:

– Так как же было дело, Коля? Имелась кассета на месте или нет?

– Да там этих кассет, наверно, тыща! Ну, не тыща, а штук двадцать точно. Цветные такие коробки. И все с фильмами! Я, пока их перебрал, взмок даже от страха… боялся, что накроют…

– И правильно боялся. Накрыли, – усмехнулась Ада.

– Продолжай, Коля, – попросила я. – Ты хочешь сказать, что не нашел кассету именно с «Джентльменами удачи»?

– Ну да! Он же такую просил!

– А ты хорошо смотрел?

– Да я три раза все перешерстил!

– А в других местах?

– Ну… В этом, в шкафу, посмотрел и под шкафом…

– Ага. Ясно.

Ничего конечно, ясно не было, но не показывать же это при мальчишке! Тем временем «Жигули» миновали уже два квартала и сейчас проезжали по кольцу «речного вокзала» – невдалеке показались цветные крыши придорожных киосков.

– Здесь! Это здесь он меня встретил! – крикнул Дыня, тыча грязным пальцем в окно. Мимо указанного Колькой места в разные стороны шли разные прохожие, но никто из них даже отдаленно не напоминал описанного Дыней человека в шляпе и длинном кожаном плаще.

– Нет его…Ушел, – констатировал Дыня.

– Ушел, потому что не дождался?

– Сколько времени прошло с тех пор, как вы расстались? – спросила Ада.

– А я знаю? Может, полчаса уже! Или час. А мы через десять минут условились. Будет он меня ждать…

Дыня загрустил – может быть, об утерянной возможности заработать пятисотенную.

– Коленька, знаешь что? Дай-ка ты мне бумажку с адресом. Ту, которую тебе этот мужчина дал. Ты ведь ее не выбросил? – как можно более вкрадчивым тоном спросила я.

Колька пошарил в карманах и положил мне на ладонь маленький бумажный комочек.

– Вы, это, – спросил он, чуть не плача, и губы у Дыни опять поехали вниз, – вы куда меня везете-то? В тюрьму, что ли?

– А куда ж тебя – в санаторий для бывших членов партии? – сыронизировала Ада.

– Да че я такого сделал-то?!

– А ведь мальчик прав, – сказала я покровительственно. – Давайте учтем искреннее раскаяние в содеянном, охотное сотрудничество со следствием и отпустим ребенка. Он больше не будет. Ты ведь больше не будешь, Коленька?

– Че это я буду-то?

– Ну вот, видите! Так как мы поступим, товарищи?

– Ладно, – впервые за все время подал голос Сашка, притормаживая нашу машину у тротуара. И добавил, явно подыгрывая Аде: – Но учти, гражданин Дынкин, что я из-за тебя на нарушение инструкции иду. Еще раз поймаю в чужой квартире – сядешь по-крупному. Понял?

– Понял, – согласился парнишка и бодро полез из машины.

– Коленька! – крикнула я, спохватившись. – Адрес свой оставь! Свидетелем будешь!

Но мальчишка уже стремительно удалялся, сверкая пятками и перебегая дорогу прямо под носом проезжающих мимо машин.

– Мне кажется, нам надо вернуться обратно.

– Зачем? – обернулась я к Аде.

– Попробуем еще раз осмотреть квартиру Риты. Есть все же крошечная доля вероятности, что мальчик просто не заметил нужной кассеты. Попытаемся ее найти.

– Это противозаконно, – отказалась я. – Квартира опечатана.

– Колька все равно уже сорвал эту печать.

– Все равно, я не буду вам в этом помогать.

– Я помогу вам, хотите?

К моему изумлению, это сказал Сашка. Я воззрилась на него, на мгновение лишившись дара речи.

– Хочу, – просто ответила ему Ада и, как я догадалась, ослепила парня улыбкой. Мой сын смотрел на нее как завороженный. – Вы, как я вижу, не такой уж законопослушник?

– Нет, я… – он смешался. – Вообще-то я как раз учусь на юридическом, но…

– О, как интересно! Что ж, будем считать, что вам предстоят некие практические занятия, да?

– Да, – зачарованно сказал он, с трудом переведя взгляд на дорогу.

– Познакомьтесь, Ада, это мой сын, Александр, – пришлось сказать мне.

Прозвучало это, надо признаться, ни к селу ни к городу.

* * *

Во дворе, который мы покинули несколько минут назад, царило оживление. Безработные, домохозяйки и коротающие век старушки – божьи одуванчики топтались у знаменитого подъезда и трещали, как стайка сорок. Сила их любопытства и желание как можно скорее узнать, что происходит, была так велика, что заставила одну из бабусек кинуться прямо к нам под колеса.

– Старая дура! – прошипел Сашка, резко крутанув руль – так, что мы едва не врезались в железный фонарный столб. – Что-то случилось, гражданка? – спросил он через стекло у маленькой бабки со сморщенным лицом, которая уже стояла у «Жигулей» и остервенело дергала дверную ручку.

– Гражданка! Что случилось?

– Сима пропала, – заявила старушка таким злобным тоном, словно за исчезновение неизвестной Симы мы с Адой и Сашкой несли персональную ответственность. – С утра ушедши, и посейчас нету! Детки беспризорные бегають, не кормленыя, не поиныя, Кондратича с сердечным приступом увезли! Мы тута думаем – могеть, чего с Симой случилося?! Могеть, Симу-то тоже загубили?!

– Тихо! – невежливо оборвала Ада злющую тарахтелку. – Все по порядку! Кого увезли с приступом?

– Так Кондратьича!

– Это кто?

– Так муж!

– Чей?!

– Симин!

– А Сима – кто?!

Старушка поджала тонкие губы и уставилась на Аду с ненавистью. Впрочем, у бабульки был такой вид, как будто ненависть к молодым и красивым женщинам в дорогих шубах вызревала в ней каждое утро.

– Ишь, какая… – зашипела она и скрючила пальцы своих морщинистых ручек. – За дуру, значит, решила меня подержать?! Не выйдет! – плюнула она и выпятила губу, точно примеряясь, как бы половчее наколоть Аду на свой единственный зуб.