— У головы Хрунгнира, — ответил Эйвинд из Норд- дерфера. — Это неподалеку от Альзарии, в поганом королевстве Берилингия.

«Молодец, Сундри, попал в глаз самому великану!» — Генрих улыбнулся, потом нахмурился: Карлики захватили Альзарию? Пока нет. Они собирались вначале разделаться с Большим Мидгардом.

— Значит, принцесса Альбина жива! — радостно воскликнул Генрих.

— Вы знаете принцессу? — удивился пленник.

Генрих не стал отвечать, задав новый вопрос:

— Кто такой король Убийца Хоркунда?

— Этого никто не знает. Впервые о нем заговорили полгода назад. Некоторые называют его также Черный Человек из Хелле. И еще молва утверждает, по крайней мере, я слышал это от самих карликов, что Черный Человек из Хелле ненавидит Большой Мидгард. Ненавидит до такой степени, что решил окончательно разъединить миры. Я был призван, дабы запечатлеть в песне сие разрушение. Но теперь, когда все Врата закрыты, вернуться я не могу, и суждено мне, прославленному скальду, погибнуть в этом проклятом мире, сгнить в цепях, как какому-то разбойнику!

Старик всхлипнул.

— Да уж, поделом вам, — зло сказал Генрих. — Только я не думаю, что мой мир настолько слаб, что позволит любому проходимцу себя разрушить.

— Вы можете думать что угодно, молодой человек, тешить себя любой надеждой, но от предсказания никуда не деться. Эйвинд звякнул цепями, но поднять руки не смог и потому наклонил к рукам голову, чтоб утереть мокрые глаза. Последние Врата закрыты! Теперь Большой Мидгард развалится. Впрочем, туда ему и дорога! Кроме Скальда Ярлов, здесь нет ничего полезного.

Генрих задумался. Он вспомнил давние слова гнома Ильвиса о пророчестве, и мороз пробежал у него по коже. Отвлекая себя от трагических мыслей, он поспешил задать пленнику новый вопрос:

— Мне известно, что зеленые карлики поклоняются дракону. Еще я слышал, что они приносят этому дракону жертвы. Так ли это?

— Дракон Нидхегг без жертв обойтись не может. А зеленые карлики почитают его за своего общего предка. Часто скрэбы сражаются лишь для того, чтобы набрать пленных. Мне кажется, что карлики подчинились королю Убийце Хоркунда лишь потому, что так им повелел сам дракон. Дикие зеленошкурые создания. — Старик подозрительно огляделся. — Так вот, они ужасно неохотно позволяют собой командовать... Но когда в их земли являются гонцы с приказами от Черного Человека, карлики становятся покладистыми и исполнительными. То ли его боятся, то ли гнева дракона...

— Значит, всех плененных в Регенсдорфе отдадут чудовищу Нидхеггу?

— В этом можете не сомневаться, — старик добродушно усмехнулся. -— Скрэбы строго блюдут обычаи. Что еще вы желаете узнать?

— Девушек карлики продают...

— Вы и это знаете? — пленник с уважением посмотрел на Генриха. — Все, в том числе и я, были уверены, что это страшная тайна. Продают, да, продают девушек в гарем королю Убийце Хоркунда. За хороший товар он платит хорошие деньги. Но карликам деньги не нужны, они не знают им цену, вот почему они берут только оружием. А привозят оружие и забирают пленных солдаты самого короля. Куда они их увозят — никто не знает.

— Выходит, что вам неизвестно, где логово этого Черного Человека из Хелле, или Убийцы Хоркунда?

— Точно не известно, — старик пожал плечами. — Я его ни разу не видел, как, впрочем, и большинство жителей Малого Мидгарда. Но мне кажется, — Эйвинд из Норддерфера перешел на шепот, — мне кажется, что Убийца Хоркунда обитает где-то далеко на Севере — его люди тепло одеты и часто везут притороченными к седлам множество теплых меховых вещей. А кому нужны, скажите, меховые вещи в Малом Мидгарде? У нас ведь даже зимой не холодно. Только на самом Севере, в Леденистых горах, держится снег... Теперь вы можете снять с меня цепи? Я рассказал все, что знал.

Разглядывая несчастного старика, Генрих подумал, что пленнику можно доверять. Врать и изворачиваться Эйвинду из Норддерфера не было никакого смысла, а весь его вид и манеры свидетельствовали о том, как он далек от воинского искусства. Наверное, дальше, чем был покойный Плюнькис.

— Я поговорю с гномами, — сказал Генрих. — Не обещаю, что с вас снимут цепи немедленно, но дня через два, думаю, вы сможете вздохнуть свободнее.

Выбравшись из подвала, Генрих отправился разыскивать Олафа Кауфмана.

«Черт знает что! — думал он по пути. — Кто такой этот Черный Человек из Хелле? Чем ему насолил Большой Мидгард? И уж колдун он, похоже, посильнее Безевихта или Каракубаса — ни тому ни другому никогда не удалось бы разъединить Мидгарды. Теперь ясно, отчего проснулись вулканы, почему рушатся города, отчего все в мире катится вверх тормашками. Господи, только бы этому королю Убийце Хоркунда не удалось достичь своей цели. Я наверняка умру, если узнаю, что навсегда разлучен с Альбиной. А Капунькис и Бурунькис тоже умрут, если выяснится, что мы никогда не встретимся... Представляю, какие еще беды ожидают нас!»

Вечером, вернувшись с работы, Эрнст Шпиц сказал:

— Милая, мы немного прогуляемся с Генрихом.

— Ты ничего не имеешь против?

— Только не исчезните насовсем, — не скрывая недовольства тем, что от нее грубо, фактически требуют не мешать мужскому разговору, сказала Фрида.

На улице отец Генриха довольно долго молчал. Он повел сына к Дунаю и лишь там, глядя на бегущую воду, сказал:

— Ну что, сынок, готов ты мне рассказать, что с тобой произошло, где пропадал?

Генрих почесал затылок, не зная, с чего начать.

— Ты не поверишь мне, па. Я и сам бы не поверил, если бы мне такое рассказали.

— Ничего, ты начни, а там видно будет, — приободрил его отец.

— Ты веришь в существование других миров?

— В инопланетян и летающие тарелки? — Эрнст Шпиц улыбнулся. — Я знаю, что в участке ты поведал следователю байку, будто бы тебя похитили пришельцы из другого мира. Но любому понятно, что это чушь.

— И все-таки другие миры существуют! — запальчиво выкрикнул Генрих. — Клянусь!

Эрнст внимательно посмотрел на сына.

— Не хочешь говорить правду? — Он вздохнул. — Ну что ж, разговора не получилось. Жаль. Быть может, в другой раз. Идем домой.

Генрих всю дорогу молчал, обижался на отца, но тот делал вид, что ничего не замечает и что между ними ничего не произошло. Он рассказывал о работе, о том, что последнее время дел невпроворот, а когда пришли домой, тут же включил телевизор.

— Ну что? — спросила его нетерпеливо Фрида, но отец Генриха в ответ лишь махнул рукой, и она, поняв, что Эрнсту ничего нового выяснить не удалось, смахнула украдкой слезу.

По телевизору передавали, что проснулся еще один из спящих вулканов.

— Мир сходит с ума! — сказала Фрида, глядя на потоки извергающейся лавы.