05.06.1898 …у западного побережья Кубы, на борту минного катера «Джованни Баузан-2» — флагмана «Итальянской Эскадры в Гаване»… (ночь, после полуночи)

— Синьор tenente,[9]с «Неаполя» передали фонарем Манжена, что у них оборвался буксирный трос, — вполголоса отрапортовал сигнальщик.

Князь Бенито Боргезе кивнул в ответ. Возможно, это было несколько глупо, но… этой ночью все почему-то старались говорить потише… или вообще общаться знаками. У итальянских моряков с крейсера «Джованни Баузан» не было опыта тайных операций и ночных походов вдоль враждебного берега. Хотя боевой опыт у них был — в коротком бою с американской блокадной эскадрой они потеряли свой крейсер, но «взяли кровью за кровь». Отправили на дно вражеский (после того как Италия официально объявила войну САСШ — уж точно вражеский!) флагман.

— Что, опять?! Скажите, князь, а вы случайно… не у дона Педро Гомеса-и-Лопеса эти тросы покупали? — Барт, стоящий рядом с командиром, тихо хмыкнул. При этом по его лицу было видно, что он еле удерживается от того, чтобы не расхохотаться во весь голос. — Если так, то он все-таки нашел способ рассчитаться с вами за свою любимую и неповторимую военно-морскую игрушку…

— Машине — стоп, — скомандовал Боргезе и ответил «офицеру связи»: — Я не знаю, у кого именно барон ди Палермо купил трос, но, когда я об этом узнаю… Он у меня его сожрет. Весь, до последнего кусочка…

— Но вы хотя бы позволите ему самому выбрать соус? Я считаю, что спагетти без соуса — это пытка. Гораздо хуже инквизиторской…

— Нет, именно что без соуса и специй. — Бенито тоже не удержался от улыбки. Этот журналист смог бы, наверное, шутить и на эшафоте. Или «последним желанием» попросить гитару, чтобы спеть напоследок пару песен. — А запивать этот свой обед он будет исключительно морской водой…

— Надеюсь, что она будет хотя бы с мылом… Кстати, tenente, мне кажется, что при знакомстве вы меня обманули. И на самом деле ваша фамилия не Боргезе, а Борджиа. Ну, в крайнем случае — Медичи…

— В моем родословном древе они не значатся, хотя… все может быть. Но зато там есть адмирал Андреа Дориа, а он-то как раз именно так в свое время поступил с одним крайне недобросовестным купцом… по тому же поводу.

— Значит, это у вас семейная традиция. А традиции надо уважать — по крайней мере, именно так считают… мои соотечественники.

Князь Боргезе опять улыбнулся. В эту версию — что его собеседник действительно англичанин, он верил примерно сутки после знакомства с ним. Потом перестал. Но кто такой мистер Бартоломью Кейнз на самом деле, так и не выяснил. Он вполне свободно говорил на пяти… или шести языках. И на всех — с небольшим акцентом. Какой язык для него родной, понять было невозможно. Кстати, когда Кейнз брал в руки гитару (а пел он на всех языках, на которых говорил), его акцент мгновенно куда-то исчезал. Бенито впервые увидел этого человека две недели назад, в таверне «Якорь дона Педро Лопеса», и как раз с гитарой в руках…

21.05.1898 …Куба, Гавана, таверна «Якорь дона Педро Лопеса»… (вечер)

— Нет, лейтенант Боргезе, здесь никто и не слышал о том, что в Гаване… или где-то поблизости, можно сейчас нанять… или купить нужный вам корабль. — Хосе Агуэдо Перес — Боргезе не знал, кто же Хосе — то ли управляющий этой таверной, то ли просто бармен, — главное, этого хитромордого мужчину гаванские знакомые Бенито отрекомендовали как «человека, знающего все», покачал головой. Не будь у него такой хитрой искорки в глазах, ему можно было бы даже поверить. Только вот из-за нее почему-то верить ему не хотелось…

— Да такого не может быть, сеньор Перес, ведь сейчас объявлена блокада, и все те корабли, которые она застала на Кубе, просто стоят у причала и приносят владельцам одни убытки, — улыбнулся князь Боргезе и, подумав: «Набивает цену… и свой гонорар за посредничество!», добавил: — Неужели никто из них не захочет избавиться от такой собственности? Если хорошенько поискать…

— Поискать-то, конечно, можно… — Хосе Агуэдо махнул рукой прислуживающей в зале мулатке, направляя ее к одному из столов, и посмотрел на Бенито. — Но не знаю, можно ли найти вам что-то подходящее…

— Агуэдо, не корми сеньора лейтенанта сухим тростником,[10]— раздался за спиной у Боргезе веселый молодой голос. — Хоть раз в жизни не юли, как пинаса твоего брата в прицеле у Береговой Охраны! Сеньор итальянец, просто дело в том, что ни в Гаване, ни к востоку от нее — почти до Матансаса, ни к западу — до Кабаньяса, короче, нигде в провинции Гавана, вам никто не продаст корабль. И не потому, что их тут нет. Потому что дон Педро этого не хочет. Не правда ли, Хосе?

— Не лез бы ты не в свое дело, Дженнаро, — отозвался тот, стараясь не смотреть ни на Бенито, ни на подошедшего к стойке молодого мулата. — Или мне теперь называть тебя «Сеньор Капрал Береговой Охраны»? Так, Рамирес?

— Ха! Твои сведения устарели, Перес! Теперь ты будешь называть меня — «Сеньор Сержант Морской Пехоты»… и попробуй только разбавить ром какой-то гадостью! От твоей забегаловки тогда и щепки не останется, — мулат показал управляющему совсем немаленький кулак и повернулся к Боргезе. — Давайте-ка присядем, сеньор лейтенант, и я вам расскажу о доне Педро и о том, почему он вас так не любит…

Направляясь за сержантом к столу у стены, Бенито внимательно рассматривал его уже слегка поношенную черную форму и несколько недоумевал — с испанской морской пехотой она не имела ничего общего. Но, тем не менее, управляющий Перес поверил словам мулата сразу и, кажется, очень при этом испугался.

За столом, к которому они шли, сидел еще один мулат в такой же, как сержант, форме и трое европейцев. Они были одеты иначе (но тоже — в форму) и явно не были испанцами. Двое (те, что были в сером) говорили по-английски — о каком-то Каллахане. Причем с таким явно ирландским акцентом, что определить их национальность можно было, так сказать, исключительно на слух. Третий — худощавый блондин в странной пятнистой одежде молча настраивал шестиструнную гитару. Как раз когда Боргезе и его спутник подошли почти вплотную, он закончил настройку, взял несколько аккордов, но, увидев их, прислонил гитару к стене и сказал:

— Сержант Рамирес сегодня весь вечер пьет на мои деньги! Рад наконец-то с вами познакомиться, князь Боргезе. Уже почти месяц пытаюсь…

05.06.1898 …у западного побережья Кубы, на борту минного катера «Джованни Баузан-2» — флагмана «Итальянской Эскадры в Гаване»… (ночь, немного позже)

«Неаполь» наконец-то снова завел буксир, и tenente Бенито Боргезе приказал дать полный ход. Нужно было спешить. Хотя время еще было (вышли с большим запасом), а лоцман даже уверял, что они будут возле Ла Эсперансы задолго до рассвета. Но, если у tenente Лауриньо Мазарилли ди Палермо еще что-то случится («что-то случиться» могло и на «Баузане-2», но его командир в это категорически не верил!), от резерва времени не останется ничего вообще, а перед высадкой десанта стоило бы осмотреться. На месте-то оно всегда виднее — кто, что, где и как… Кейнз (или как его там) спустился вниз, к своему «беспроволочному телефону». На мостике, кроме князя Боргезе, остались двое. Рулевой и лоцман. Можно было немного подумать…