Если и существует часть Таиланда, не так щедро одаренная необходимым для жизни, так это гористый север. На самом деле эта область не входила в Таиланд, первоначально известная как королевство Ланна, она была присоединена к Таиланду только в конце XIX века. Влияние Бирмы здесь очень сильно, как и культура семи основных горских племен, которая сильно отличается от доминирующих образцов тайского общества. Только десятая часть земель на севере может использоваться для сельского хозяйства, хотя то, что можно использовать, составляет наиболее плодородные земли страны. В результате владельцы хорошей земли более чем обеспечены, те же, кто живет выше, в лесах, напротив — бедны. Их в Новом свете, возможно, назвали бы «деревенщиной», и они испытывают те же сложности жизни, что и обитатели высокогорий повсюду в мире.

Суровость этой жизни составляет яркий контраст с жизнью, существующей на равнинах, изобилующих рисом и рыбой. Обычаи и культура также сильно отличаются, и одно из этих отличий является ключом сексуального рабства, существующего в Таиланде в наши дни. На протяжении веков многие люди на севере в борьбе за жизнь вынуждены были рассматривать собственных детей как средство выживания. Неурожай, смерть кормильца или долги семьи могли привести к продаже дочери (но никогда — сына) в рабство или услужение. В культуре севера это был порядок жизни, не вызывавший восхищения, но принятый — порядок, которому, как правило, следовали. В прошлом эта торговля питала небольшой, но устойчивый поток слуг, рабочих и проституток, вливающийся в тайское общество.

Два важных обоснования этой торговле дочерьми обеспечивала религия. Внутри того направления буддизма, который исповедуют в Таиланде, женщина рассматривается как существо низшее по отношению к мужчине. Женщина не может, например, достичь блаженства, которое является конечной целью верующего. На лестнице существования женщина расположена много ниже мужчины, и только за особые заслуги женщина может надеяться в следующей жизни быть рожденной мужчиной. Действительно, рождение в женском облике в этой жизни означает ужасающую и грешную предыдущую жизнь. В наставлении, записанном с его собственных слов, Будда предупреждает своих последователей об опасности, исходящей от женщин: они нечисты, плотски и полны соблазна. В своде буддистских писаний проституция санкционирована: вихаджа, или правила для монахов, перечисляют десять типов жен, первые три из которых характеризуются так: «их приводят за деньги, или они живут вместе добровольно, существующие для наслаждения или случайных встреч»[24]. Внутри буддистской системы верований секс не является грехом, напротив, секс рассматривается как часть физического и природного мира, мира страданий и иллюзий. Вывод — если вы должны заниматься сексом, делайте это настолько не включенно в партнера, насколько возможно.

Кроме того, тайский буддизм проповедует как важнейшее положение приятие и покорность перед лицом боли и страданий в этой жизни. Ужаснейшие вещи, которые происходят с человеком, в конце концов результат его собственных деяний, возмездие за грехи, совершенные в предыдущих жизнях. Что бы ни случилось — это назначенная судьба, карма. Чтобы достичь покоя, необходимого для блаженства, человек должен научиться принимать спокойно и полностью все страдания этой жизни. Для некоторых тайских детей боль этой жизни оборачивается насильственной проституцией. Они могут пытаться бороться с унижением, от которого они страдают, но большинство покоряется, принимая психологию рабства, которую мы рассмотрим далее в этой главе.

Религиозная вера в низшее положение девочек — не единственный культурный обычай, обрекающий их на рабство. Тайские дети, особенно девочки, неоплатные должники своих родителей и в космическом, и в физическом отношении. Сам факт рождения — великий подарок, воспитание и содержание — еще один, и оба требуют всей жизни для возмещения. От девочек в Таиланде всегда ожидали полной отдачи себя в бюджет семьи, беспрекословного исполнения обязанностей. В крайних проявлениях это означало продажу в рабство, принесение в жертву ради блага собственной семьи. В то же самое время некоторые родители быстро поняли, что можно получить неплохие деньги от продажи собственных детей.

Небольшое число детей, продаваемых в рабство в прошлом, превратилось в бурный поток в наши дни. Этот рост отражает огромные перемены, произошедшие в Таиланде за последние 50 лет, годы, когда страна проходила горнило индустриализации — процесс, терзавший Европу примерно столетие назад. Если мы хотим понять природу рабства в Таиланде, нам необходимо понять эти перемены, поскольку, подобно другим регионам мира, в Таиланде всегда были рабы, но никогда в таком количестве и никогда в такой системе отношений.

Одна девушка — один телевизор

Экономический бум последних двадцати лет (окончившийся кризисом 1997 года) оказал огромное влияние на северные деревни. В то время как центр страны — район вокруг Бангкока — стремительно индустриализировался, север оставался без изменений. Цены на продукты, землю и инструменты выросли вместе с ростом экономики, тогда как доходы от производства риса и других сельскохозяйственных продуктов оставались неизменными, поскольку такова была политика правительства, обеспечивающая низкие цены на еду для заводских рабочих Бангкока. В то же время север был затоплен потоком потребительских товаров — холодильников, телевизоров, легковых автомобилей и грузовиков, рисоварок, кондиционеров — весьма привлекательных для потребителей. Потребность в этих товарах была высокой, особенно если семья стремилась обрести статус преуспевающей. Обстоятельства сложились так, что стоимость участия в этом празднике консьюмеризма могла быть оплачена из прежнего источника, который теперь стал гораздо более выгодным: продажа детей.

В прошлом дочери продавались в случае серьезных семейных финансовых проблем. Под угрозой потери заложенных рисовых полей и грозящей нищеты семья могла продать дочь, чтобы выкупить свой долг, но в основном дочери в качестве домашних работников ценились так же высоко, как если бы они продавались. Модернизация и экономический рост изменили ситуацию. Теперь на родителей давит желание купить потребительские товары, которые были неизвестны всего двадцать лет назад: продажа дочери может принести достаточно средств, чтобы купить телевизор. Недавний опрос в северных провинциях показал, что семьи, продавшие дочерей, в 2/3 случаев могли бы избежать этого, но «предпочли покупку цветного телевизора или видеотехники»[25]. И с точки зрения родителей, желающих продать собственных детей, ситуация на рынке никогда не была такой благоприятной.

Потребность публичных домов в проститутках стремительно растет. Тот же самый экономический бум, который питает потребительские запросы в северных деревнях, наполняет карманы рабочих в центральных районах страны. Бедные экономические мигранты с рисовых полей ныне работают на строительных площадках или новых фабриках, зарабатывая во много раз больше, чем они получали, работая на земле. Возможно, первый раз в жизни эти рабочие могут делать то, что более обеспеченные тайские мужчины делали всегда: посещать публичный дом. Покупательная способность этого растущего числа клиентов борделей усиливает потребность в девушках с севера и поддерживает растущий бизнес сводничества и поставки девушек в публичные дома.