— Нет, не думаю, что мне немедленно нужны сразу все десять тысяч фунтов.

— Десять тысяч? О, полагаю, сумма гораздо больше. — Снова порывшись в бумагах, он вытащил из пачки другой листок. — Вот последняя расчетная ведомость. Да, как я и думал. Текущий баланс составляет сорок восемь тысяч девятьсот семьдесят три фунта, одиннадцать шиллингов и шесть пенсов. Ваш дедушка внес эти деньги почти двадцать лет назад. С тех пор сумма значительно возросла.

Сердце Лили заколотилось. Сорок восемь тысяч фунтов. Святители небесные, она богата!

— Пяти сотен на сегодня будет достаточно? — спросил мистер Пенниройал.

Лили не смогла сдержать улыбки, которая буквально расцвела у нее на лице.

— Боже мой, да!

Поверенный рассмеялся и снова позвал клерка.

— И еще одно, — сказал он после того, как отправил своего человека, чтобы выписать Лили чек. — Вы упоминали, что впервые в Лондоне. Я знаю отличный городской дом, который может заинтересовать вас. Рассказать вам о нем?

Городской дом? Она не заглядывала так далеко в будущее, но определенно не хотела продолжать жить в гостинице, даже если сейчас может позволить себе остановиться в одной из лучших, в «Грильоне» или «Кларидже», например.

Возможно, собственный дом — именно то, что нужно.

— Да, — согласилась она, — пожалуйста.

Разговоры и смех текли, как извилистая река, по гостиной Баскомов — элегантной комнате, предназначенной для тех, кто не желает ни танцевать в переполненном бальном зале, ни фланировать в шумной толпе.

— Твой ход, Весси, — напомнил Тони Блэк, герцог Уайверн.

Итан вскинул глаза и обнаружил, что трое джентльменов за карточным столом смотрят на него выжидающе.

— Что? — пробормотал он.

— Твой ход, — подсказал виконт Ховард, такой же, как и его приятели, прожигатель жизни, который чуть раньше заглянул в карточную комнату и согласился быть четвертым.

— Ах да. — Итан кивнул и нахмурился, глядя в свои карты. Рассчитывая на одну лишь интуицию, он выбрал трефовый валет и бросил его.

Остальные игроки недовольно заворчали.

— Только Итану удается брать взятки, даже когда он играет невнимательно, — прокомментировал Рейф, барон Пендрагон, потянувшись за своим бокалом портвейна.

— Везет в картах, как говорят, — колко заметил Тони, дожидаясь, когда Итан начнет следующую партию.

Итан выложил еще одну трефовую. Остальные сыграли по очереди, и Итан снова взял взятку. Однако к следующей партии его мысли опять начали рассеиваться. Друзьям пришлось напомнить ему, когда наступил его черед ходить.

Тони вскинул бровь:

— Итак, кто она?

— Ты о ком? — спросил он небрежным тоном, раздумывая, какой картой сыграть.

— О женщине, которая оккупировала все твои мысли, вот о ком.

Итан выложил даму червей.

— Не понимаю, о чем ты.

Герцог закатил глаза:

— Все ты понимаешь. У такой твоей рассеянности могут быть только две причины: деньги и женщины. Если б ты прошлой ночью заложил свое нехилое состояние в каком-нибудь игорном аду и проиграл, то теперь был бы уже в стельку пьян и готов застрелиться. А это означает, что причина твоей теперешней рассеянности — женщина. Итак, кто она?

— Да, Весси, давай рассказывай, — поддержал герцога лорд Ховард. — Она леди или какая-нибудь актриска? Очень надеюсь на последнее, ибо с ними гораздо интереснее.

— Нет никого, и рассказывать нечего.

— Интересно, как зовут эту «никого», — задумчиво проговорил Тони.

Лили.

Ее миловидное лицо в форме сердечка появилось перед его мысленным взором, как происходило с регулярной частотой с тех пор, как три дня назад он смотрел вслед удаляющемуся кебу.

— Камилла, — предположил Тони.

— Аврора, — высказал свою догадку Ховард, выкладывая карту.

Рейф сделал глоток вина.

— Джоан, быть может.

Их поддразнивания напомнили ему, как он сам играл в такую угадайку в карете, и плоть его зашевелилась от жаркого воспоминания о том, что произошло между ним и Лили.

— Как ее зовут, не имеет значения.

Поскольку ее имя — это все, что он о ней знает.

— Ага! — торжествующе воскликнул Тони. — Значит, все-таки причина — женщина.

— Не обращай на них внимания, — посоветовал Рейф. — Хотя если захочешь откровенничать, ты же знаешь, что всегда можешь мне все рассказать, — добавил он с добродушной улыбкой.

Итан покачал головой:

— Спасибо, пока нечего.

Хотя, возможно, ему стоило бы рассказать Рейфу, ведь его друг обладает способностью знать все и всех, да еще немножко сверх того. Богатый финансист, который поднялся до положения аристократа лишь в прошлом году, Рейф мог собрать нужную информацию о людях, с которыми никто из них не может даже надеяться соперничать. Если кто-то и мог отыскать Лили, то только Рейф. «Видит Бог, сам я потерпел неудачу», — размышлял Итан.

Как только наемный экипаж тронулся, он отправил одного из своих лакеев проследить за ним. Вернувшись тем вечером, его слуга доложил, к его немалому удивлению, что кеб высадил молодого человека возле гостиницы, а не у частного дома, как он полагал.

На следующее утро, едва рассвело, он, не став завтракать, отправился в ту гостиницу справиться о ней. Портье за стойкой сказал, что некий Джек Бейн переночевал у них, но отбыл меньше часа назад, не оставив своего дальнейшего адреса.

Итан битый час проездил в своем фаэтоне по району в смутной надежде, что может увидеть ее, но тщетно. Что собирается сказать или сделать, если найдет ее, он не знал.

Возвратившись домой, он велел себе забыть ее. Их случайная встреча была интересной, но она завершилась. Лили будет продолжать жить своей жизнью, а он — своей.

И все же он не мог перестать думать о ней, гадая, кто она на самом деле, беспокоясь, все ли с ней в порядке.

«Не грозит ли ей какая опасность? — то и дело спрашивал он себя. — Здорова ли она?»

Возможно, не следовало ему отпускать ее в том наемном экипаже, а настоять на том, чтобы самому отвезти ее домой, что бы она там ни говорила. Почему она поехала в гостиницу? Было ли это еще одной частью ее так называемого спора с подругой? Или существует другое объяснение? И есть ли у нее вообще дом в Лондоне? Или подруга, которая заключает столь возмутительные, безответственные пари?

Когда дело касалось Лили, он не мог быть уверен ни в чем. Единственное, что он знал наверняка, — это то, что еще никогда не встречал более жизнерадостной, умной, независимой девушки. Она попеременно то раздражала, то забавляла, то изумляла его. Еще она воспламенила его кровь, заставив почувствовать такое возбуждение, которого он не испытывал с тех пор, как был похотливым юнцом, только-только постигающим ни с чем не сравнимые радости женских ласк и объятий.