— Стойте, дети! — вопил доктор Великанов. — Светочка! Они похитили у нас каталку! Эти космические пришельцы! Верните их! Впрочем, нет… Пусть бегут, куда хотят. Я ещё поговорю с родителями этой Половинкиной. У меня же в картотеке есть её адрес и телефон! Да, конечно. Я её найду. Лучше накапайте мне валерьянки. Я переработал. Определённо переработал.

Присев к столу, доктор Великанов взял карточку Полины Половинкиной и… отчаянно выругался.

Вся карточка снизу доверху была испещрена печатями, которые нашлёпал на неё забавы ради космический мальчишка с сияющими глазами. Ни адреса, ни телефона было уже не разобрать.

— Полинка! Постой! Я больше не могу бежать! — отчаянно простонала Лилька, когда они выскочили из больницы и одним махом пролетели половину улицы. — Я запыхалась!

— Ещё немножечко! Мы должны оторваться от погони! — пищала Кнопка, болтаясь на ручке каталки.

— Откуда у тебя только силы берутся! — хныкала Лилька. — Маленькая-маленькая, а как вцепилась в эту ручку!

— Ты сама меня тренировала на турнике!

— Стойте! — капитан Икар нагнал их сбоку трусцой. Ему-то ничего не стоило развить космическую скорость. — Погони давно нет! Я с ним расправился, с этим доктором!

Тут он, конечно, немного прихвастнул — доктор отстал сам. Но погони, действительно, не было. Девочки тут же плюхнулись на лавочку, чтобы перевести дух. Лилька снова подхватила сонного Марсика на руки, обернув своей спортивной кофтой, как спящего младенца, а каталку они затолкали в кусты, будто бы не имеют к ней вовсе никакого отношения.

— Теперь надо решить главное! — выдохнула Кнопка.

— Что у нас на обед? — приоткрыл Марсик один глаз.

— Пфу ты! Как ты можешь об этом думать, балбес! — взвился Икар. — После того, как тебя вывернули наизнанку, чтобы прочистить желудок!

— Я всегда могу об этом думать, — присвистнул Марсик.

— И не называй его балбесом! — обозлилась Лилька. — Это самый милый в мире пусечка!

— Я самый милый в мире пусечка, ты понял, космический странник? — захихикал Марсик. — Вот оно как! Тебя-то так не называют!

— Ооо, — простонал капитан Икар. — Какое счастье! Что меня так не называют! Аж зубы сводит!

Но он всё-таки немного надулся.

— Опять вы болтаете попусту, — пыхтела Кнопка. Она встала со скамейки и прохаживалась туда-сюда в своих пушистых тапочках. Было по-осеннему прохладно, ноги зябли. — Надо решить, где мы их поселим! Пока мы бегали в больницу и обратно, дело к вечеру. А я не могу оставить их у себя, не могу!

— Но я же твой любимый герой? — обиженно спросил Икар. — Я летел к тебе через всю Вселенную! Головой тюкнулся! И всё зря?

— Но ты же не пусечка! — захихикал Марсик. А Икар дёрнул его за хвост. Не больно, но ощутимо. Это снова был чисто мужской разговор.

— Не в этом дело… — Кнопка развела руками. — Да, ты мой любимый герой! Я мечтала о встрече с тобой миллионы световых лет! В целой галактике нет такого парня, как ты… Пфу, что я говорю! Но мама с папой этого просто не переживут, понимаешь? Они у меня несовременные!! Мама по вечерам вяжет… А папа сидит в своём кресле и смотрит хоккей… И так продолжается уже много лет… Они даже в кино со мной не ходят… А в комиксах ничего не понимают! Я не могу вот так… Мне надо их подготовить!

— Я понял, — пожал плечами Икар. — Могу ночевать и на этой, как её… Ну как тут у вас называется эта штука? На автобусной остановке, вот!

— Да зачем же на остановке? — встрепенулась растрёпанная Лилька. — Это же гарантированное воспаление лёгких! Глупости! Конечно, они пойдут ко мне!

— А почему это к тебе? — Кнопка снова насторожилась. — Вдруг у твоей мамы и на Марсика аллергия! Это раз. А во-вторых, это всё-таки мой герой!

— Ты уж определись, твой или не твой! — фыркнула Лилька. — Ты целый день его ругаешь! Но у меня-то лучше. У меня полон дом поэтов и актёров. Мы вполне можем сказать маме, что он один из них. Ну юное дарование… Она у меня такая рассеянная. Одним дарованием больше, одним меньше.

— Ты права, — Кнопка была вынуждена согласиться. — У тебя лучше, конечно. Пошли.

И они поспели как раз к ужину.

Лилькина мама, подхватив длинные волосы разноцветной лентой, колдовала над каким-то экспериментальным овощным рагу, а за столом сидел поэт Лихой в рваных джинсах и декламировал новое стихотворение:

— Пляшут розовые слоники у меня на подоконнике! А сиреневые слоники пляшут на журнальном столике! А оранжевые слоники им играют на гармонике! А малиновые слоники… — тут поэта немного заело, и он принялся отчаянно махать рукой, подбирая рифму.

— На ноги обули ролики! — подсказала Лилька, врываясь в кухню и чмокая маму в щёку. — Всем привет!

— Можно и так, — вздохнул поэт. — Или у них сегодня колики.

— Всем привет и все за стол! — захлопала в ладоши Лилькина мама. — Коликов не будет! Хотя не обещаю. Впервые попробовала смешать майоран и орегано. Мадемуазель Полина, присаживайтесь и не стесняйтесь… Милый костюмчик! Кстати, твои родители с обеда мне названивают, ищут тебя! Лилиана, ты познакомишь меня с твоим новым приятелем? Меня зовут Эвелина Валерьевна, хотя можно просто Эва!

Лилькина мама щебетала так увлечённо, что можно было бы и вовсе ничего не говорить, но космический странник не был бы самим собой, если бы внезапно не бросился на одно колено, чтобы поцеловать Лилькиной маме увешанную браслетами руку. Девочки не успели схватить его за штаны.

— Ах, какая прелесть! — воскликнула Эвелина Валерьевна. — Лилиана, где ты в наши-то времена нашла такого галантного юношу?! Боже, а какой красавец! Ангел! Чистый ангел! Какое лицо! Лихой, вы только посмотрите, какой фактуры лицо!

— Боттичелли. Рафаэль! Ранняя античность, — уверенно кивнул поэт, накладывая себе огромную порцию рагу.

— Он не отсюда! — только и успела выкрикнуть Лилька.

— Я прибыл из далёкой… — торжественно начал юный капитан, красиво отставив ногу, но Кнопка дёрнула его за карман и перебила: