длится испокон веков. За все время существования человечества Земля то и дело обагрялась кровью человека, пролитой его собратом.

      Я за всю свою насыщенную жизнь ни разу не был свидетелем насильственной смерти. И надо же случиться такому, что я едва не нашел ее на юге России, в красивейшем местечке Ростова-на-Дону.

***

Мы сидели на мостах, завернувшись в одеяла, и пили кофе. Мне хотелось не пирожных, которые лежали передо мной на столе, а пачку сигарет, но поразмыслив, я решил, что это хороший способ проверить свою волю на предмет избавления от этой вредной привычки. Руки еще немного дрожали. Мы встретились взглядом с Ариной и оба нервно рассмеялись.

– Как вы думаете, Арина, что это было?

– Вы знаете, Роланд…. – смеясь, проговорила она, – после того, что мы сегодня пережили, вы просто обязаны называть меня на «ты», когда говорите по-русски!

– О'кей. Так… ты знаешь, что это было?

Она шумно вздохнула.

– Я догадываюсь, что это было, но понятия не имею, зачем и почему это произошло. Представляете, чем бы все закончилось, если бы мы не пошли в Атаманский? – ее всю передернуло, как от порыва холодного ветра, – Это ужасно, Роланд.

– Догадываюсь. И да, это ужасно. Но кто эти люди? Судя по одежде, они у вас работают?

– О да! И тем более странно, что один привел на работу другого.

– Вы серьезно???

– Абсолютно серьезно. Семен работает здесь почти год. У него всегда была хорошая репутация. Я его считала сдержанным и умным. Он, возможно, несколько неотесан и прямолинеен в своих суждениях, возможно, иногда ему не хватало такта при общении с коллегами и руководством, однако, как друга и профессионала его высоко ценят…, – она запнулась, – ценили, по крайней мере, теперь не знаю. Мне лично не претит прямолинейность в людях, я сама не всегда слежу за тем, что говорю…

– А второй?

– Второй – Кеша.

– Кешья? – переспросил я, – как Кешью?

– Просто Кеша, – смеясь, поправила меня она, – от полного Иннокентий.

Надо будет посмотреть значение этого имени, решил я. Я уже где-то слышал его, или что-то подобное.

– Так этот ореховый Кеша пришел сюда по рекомендации Семена? Значит они друзья?

– Вот именно. Все так и думали. Правда, они никак не смотрелись вместе…

– В каком смысле?

– Ну… они слишком разные, понимаешь? Кеша с высшим образованием, говорит по-английски. Когда его принимали на работу, я проверяла его на знание языка. И, надо сказать, так хорошо по-английски здесь не говорит ни один из сотрудников…

– Ты близко его знала?

– Я бы сказала, он мне был немного интересен. Как человек. Но у меня не было особого желания сближаться с ним.

– Почему? Насколько я успел узнать тебя, у вас с ним могло быть много общих тем, – мне вдруг стало интересно, была ли у нее связь с кем-то из здешних сотрудников. Я представлял себе, что персонал ресторанов и гостиниц далеко не всегда мог соблюдать этикет и деликатность в общении между собой. Но я и не знал, как обстояли с этим дела на «Причале»…. Мне не хотелось думать об этой девушке, как о легкомысленной простушке, нет… А хозяин? Его образованность и зрелый возраст делали его весьма достойным любовником для умной девушки, которая ищет для себя кого-то не только для секса, но и для интересного общения. С другой стороны, она всего лишь подчиненная, может ли она на что-то рассчитывать? К тому же, я не сомневался, что она далеко не единственная интересная женщина в поле его зрения…. Насколько мне известно, в России, с ее скорее восточным укладом в отношениях полов, решение остается за мужчиной. Есть ли в Росси касты? Меня обуревали вопросы и внезапно вспыхнувшее желание побольше узнать о моей собеседнице.

Она пожала плечами и посмотрела на меня.

– Я не могу объяснить… Я не ищу возможности сближения с людьми, обычно это происходит само собой. По природе я одиночка, особенно в работе. Тем более, что он сам держался особняком. За все время, что он здесь работал, он, в основном, общался с Сеней. Да и с ним как-то никто не успел хорошо познакомиться… Он какой-то скользкий, что ли…

– Скользкий? В смысле, грязный?

Трудности перевода… Арина снова заулыбалась.

– Это переносное значение. Так называют непонятных людей, с хитрецой. Ты с ним общаешься, и не поймешь, что у него на уме.

Перед глазами возникла картина в зале Атаманов… Крики Семена… «сволочь, фашист…»…

– Фашист….., – проговорил я, – Это распространенное оскорбление?

– Нееееет, – протянула она, – знаешь, я только что вспомнила, что он так Кешу называл… Это очень странно…

– Странное слово?

– В том-то и дело, что это у нас очень сильное оскорбление. Это выражение сильных негативных чувств, например, к самому подлому предателю или к жестокому человеку. Ты же понимаешь, что мы сейчас говорим о личных отношениях, а не о каких-то общинах или группировках по политическим взглядам?

– Разумеется, – подтвердил я, любуясь, как солнце играет на ее рыжей макушке и игриво выглядывает из-за выбивавшихся из прически золотистых прядей. Потрясающий цвет волос. Не думаю, что это ее естественный цвет, но очень ей подходит.

Она помешивала ложечкой кофе, раздумывая о чем-то.

– Я не помню, чтобы слышала это слово, как оскорбление в своей жизни до этого случая…

– Что могло его так разозлить?

– Боюсь, нам не расскажут, – с сожалением промолвила Арина, – даже несмотря на то, что ты спас человека.

Я это прекрасно понимал. Уже достаточно того, что я гость, да еще из другой страны, стал свидетелем такого конфуза. И не только свидетелем, а непосредственным участником.

– Он обязан тебе жизнью, – продолжала она. Он останется здесь, под присмотром врача, и просто должен будет тебя поблагодарить…

– Я не видел здесь полицию, хозяин не хочет предавать дело огласке?

– Понятия не имею, что он будет делать. Сейчас вообще не хочу трогать его, думаю, он сам позвонит.

Ее деликатность была очевидной. И нормальной в таких условиях, но я чувствовал, что субъективность моих суждений и оценок принимает угрожающий характер. Я восхищался этой девушкой, думая о том, насколько комфортные условия для работы она создает своим подопечным. С одной стороны…. А с другой… Надо отвлечься, Роланд!

– Твои родители живы, Роланд? – вдруг спросила она, резко сменив тему. Я был рад этому.

– К сожалению, не все. Моя мать умерла, когда я еще был студентом. Отец немного старше нее, но женился на другой.

– Сожалею, Роланд. Но ты же не можешь быть совсем одинок в жизни?

– Нет. С Габриэлой у меня прекрасные отношения. У меня есть старинный друг, с