о том, с кем тот ругался или спорил последнее время. У инспектора полиции куда больше возможностей, чем у жены плантатора, к тому же потерявшей память. Она сама не помнила, какие и с кем у нее были отношения.

«Что ж, здесь придется признать полное поражение, ― подумала Хоакина и снова взялась за перо. ― Надо позвать в гости Кармен Руис или послать Соле в Хрустальный ручей, чтобы она посплетничала с тамошними слугами. Кстати, хорошо бы прочесть хотя бы одну книгу Кармен».

Антонио Санчес, сын и наследник дона Пабло, хозяина Пальмового сада, плантации сахарного тростника. Похоже, теперь плантация достанется будущему мужу Лауры, у дона Пабло больше нет сыновей. Антонио нашел в лесу недалеко от Хрустального ручья охотник, который вечером, перед приходом темноты, проверял силки. Тот же доктор Варгас осмотрел тело, но на этот раз не стал настаивать на времени смерти. Вроде бы день, а, может, и утро. Однако он однозначно сказал, что несчастного брата Лауры зарезали. Откуда потом пошли слухи про дикого зверя, непонятно. Возможно, просто все знали характер доктора Варгаса и из мести подвергали сомнению любое его утверждение. Рафаэль Эспиноса, понятно дело, никак это не объяснил.

«Если Антонио Санчес видел или слышал что-то важное, почему его убили так поздно?» ― подумала Хоакина, скрипя пером.

Дона Марсело нашли утром десятого февраля, на Хоакину напали пятнадцатого, а Антонио погиб аж двадцатого. Может, эти смерти все же никак не связаны? Но Рафаэль Эспиноса явно так не считал, хотя и вовсю уклонялся от вопросов Хоакины.

Еще не забыть некую Санту из Хрустального ручья, которая говорила о каком-то существе, и цветы, присланные доньей Терезой.

Хоакина спешно дописала, отложила перо и помахала бумагой, чтобы быстрее высохли чернила. У Фернандо в кабинете наверняка был мгновенный осушитель, но спускаться туда означало наткнуться на мужа, который наверняка злится. Странно, что он еще не пришел расспрашивать жену о том, почему она так долго пропадала в городе, и ездила ли она туда вообще.

Не успела Хоакина подумать об этом, как в коридоре за дверью раздались поспешные шаги, а затем в комнату без стука вломилась Соле, чем-то сильно взволнованная.

— Ну что такое? ― возмутилась Хоакина. ― Где твои манеры?

— Простите, сеньора, ― запыхавшаяся Соле сцепила руки и сложила их перед грудью в подобие молитвы. ― Но сеньор Фернандо только что был на кухне и расспрашивал Педро. И теперь сеньор зол и идет сюда. А вот и он!..

Хоакина пропустила звук еще одних шагов. Она еле успела встать из-за столика перед зеркалом, где писала, и засунуть листы бумаги в выдвижной ящик. После чего стремительно повернулась к стоящему в дверях Фернандо.

— Соледад, оставь нас, ― кратко и отрывисто бросил он.

Хоакина проводила выбежавшую служанку взглядом и задрала подбородок, готовясь к отражению атаки. Хотя и не знала, какое именно недовольство выскажет ей муж. Все их общение со дня ее выздоровления сводилось к двум вещам: или обсуждению обыденных дел на день и погоды с едой, или он был ею недоволен. Как в тот раз, когда она пыталась расспрашивать Марию о смерти Антонио Санчеса. Единственный разговор, в котором проскользнул намек на что-то теплое и приветливое, когда Фернандо рассказал о погибших родителях, и тот закончился спором.

И теперь Хоакина воинственно смотрела на стоящего в дверях мужа, словно дед Ривера на врага-дамнийца во времена славной боевой молодости. А Фернандо смотрел на нее, щуря светлые глаза.

— Педро за пару часов после вашего возвращения успел взбудоражить половину плантации. Куда ты его возила, что он там набрался этих историй?

Хоакина подавила облегченный вздох. Значит, Фернандо не собирается отчитывать ее за задержку, иначе бы начал не с баек сопровождающего слуги. Она чуть опустила подбородок.

— Мне не пришло в голову брать с него обещание молчать о поездке, ― сказала она. ― Видимо, он излишне впечатлителен. Буду знать.

Хоакина вспомнила могильную тишину дома доньи Аны, и сама внутренне содрогнулась.

— Я приказал ему замолчать. Он такое рассказывает, что ночью никто из слуг не выспится, ― покачал головой Фернандо и, отодвинув полу простого серого сюртука, прислонился к косяку.

— А что он рассказывает? ― фальшиво удивилась Хоакина, как можно естественнее поднимая брови. Похоже, вышло не очень.

— Где вы были? ― спросил Фернандо.

— Может, ты все-таки зайдешь? ― сказала Хоакина, опираясь руками за столик за спиной.

Она не хотела, чтобы муж это делал, но разговаривать вот так, когда он стоит в дверном проеме, стало совсем неловко.

Фернандо, не говоря ни слова, выпрямился, сделал шаг вперед и закрыл дверь. После чего прошел прямо к Хоакине и остановился на расстоянии вытянутой руки от нее. Она поняла, что успокоилась слишком рано.

— Я тебя слушаю, Хоакина, ― слишком ровным тоном произнес он.

— Я ездила в Буэнавентуру, как и написала тебе. Я хотела отыскать человека, который хорошо знаком с вуду, но не практикующего и не синекожего. И я его нашла и поговорила с ним.

— Точнее, с ней, ― кивнул Фернандо. ― Педро рассказывал о донье Ане дель Торо.

— Ты ее знаешь? ― удивилась Хоакина.

— Не так близко, как теперь ты и Педро, я полагаю, ― чуть поморщился Фернандо. ― Однако про семью дель Торо с Сан-Филиппе слышал еще от отца. И о том, что в городе живет женщина, заключившая Договор, тоже. Ты могла бы сначала прийти ко мне.

— И о том, что такое этот Договор, ты тоже знаешь? ― с вызовом спросила Хоакина, снова приготовившись к защите.

— Нет. Но догадываюсь, что что-то не слишком приятное. Я старался не вникать в вуду, тем более в темную сторону их практик. И мне очень не нравится, что ты туда полезла, Хоакина.

— Как будто я делаю это для развлечения или от скуки, ― пожала она плечами. ― Я хочу найти того, кто на меня напал, или понять, почему.

— А если на тебя не нападали? ― покачал головой Фернандо.

— Тогда получится, что я ознакомилась с целым пластом культуры и истории островов Акульего залива, ― с досадой ответила Хоакина и с интересом глянула на мужа, закусившего нижнюю губу. ― Что с тобой, Фернандо? При второй нашей встрече ты показался мне достаточно любознательным.

— У меня своя причина держаться подальше от колдовства, ― сказал муж. ― И мы говорим не о ней.

— А о том, что я подвергаю себя опасности, я поняла, ― перебила его Хоакина. ― Или вбила в голову глупую мысль, что на меня напали. Кстати, инспектор меня не поднял на смех.

— Инспектор? ― нахмурился Фернандо. ― Ты ходила в полицию?