— А Вам-то чего опасаться?

— Поверьте, есть чего. Вы обещаете меня выслушать?

— Обещаю.

— Тогда для начала разрешите представиться, — с ноткой торжественности заявил усатый мужчина. — Родион Кондратьевич Шестопалов!

Представившись, Шестопалов слегка наклонил голову, тут же её вскинул и спросил:

— Разрешите присесть?

— Присаживайтесь, — сказала Мила. — А то на нас уже официанты странно смотрят.

Шестопалов уселся на стул и поинтересовался:

— А как Вас величать, чтобы Вам было комфортно?

— Зовите меня Милой.

— Очень приятно, Мила! А теперь разрешите мне немного углубиться в предысторию и потом перейти к сути моего вопроса, — сказал Шестопалов и, не дождавшись ответа, продолжил: — Я работаю в главном управлении губернской безопасности. Раньше мы назывались петербургским отделением КФБ. Я не буду называть свою должность, просто поверьте, что она достаточно серьёзная.

— Я так понимаю, Вы мне и имя не настоящее назвали, — перебила нового знакомого Мила.

— Имя я назвал своё, — ответил Шестопалов. — И фамилию тоже. А вот должность моя засекречена, поэтому я не хотел бы её называть. Скажу лишь что, занимая эту должность, мне приходится изучать много информации, в том числе и ту, что касается особо опасных и разыскиваемых преступников, обнаруженных в Петербурге.

Шестопалов ещё недоговорил, а Мила уже поняла, что перекрашенных волос и контактных линз, изменивших цвет глаз, оказалось мало — каким-то образом её смогли вычислить. Оказалось, что эльфийским спецслужбам всё же было дело до тех, кого объявили в розыск федералы. Это было неприятно, но пытаться бежать не стоило.

Сотрудник управления губернской безопасности начал слишком издалека и очень осторожно — было похоже, что он действительно пришёл один и явно не с целью задержать Милу. Ему от неё что-то было нужно, и он пытался аккуратно подвести к этому разговор. Но слушать долгие подводки к основному разговору Миле не хотелось, и она сказала прямо:

— Давайте Вы не будете ходить кругами. Говорите, что Вам от меня нужно и сколько Вы хотите за то, чтобы информация обо мне навсегда исчезла из всех баз данных?

— Нисколько не хочу, — ответил Шестопалов. — А информация уже исчезла. Причём безвозвратно. Я проконтролировал, чтобы даже копий не осталось нигде.

Это было неожиданно, Мила к такому повороту готова не была.

— А что Вы тогда от меня хотите? — осторожно спросила девушка.

— Для начала подружиться.

— А потом?

— А потом я хочу сделать вам предложение. Деловое. И очень выгодное.

— И я так понимаю, отказаться от этого предложения я не смогу?

— Сможете! В этом его суть!

— Суть предложения в том, чтобы от него отказаться? — удивилась Мила. — Я Вас не понимаю.

— Суть в том, что Вы сможете отказаться, если оно вас не устроит. Это именно предложение, а не принуждение! И я хочу, чтобы Вы сразу это поняли.

— Хорошо, я поняла и внимательно Вас слушаю.

— Помимо моей службы в управлении, я работаю на серьёзных людей, — сказал Шестопалов. — Да, Вы не ослышались, на людей. У них есть работа и для Вас. Я навёл справки и выяснил, кого Вы убили в Новгороде. Я полагаю, этот бедняга тоже делал Вам предложение о работе, но он не оставлял Вам выбора.

— Да, примерно так и было.

— Это было глупо с его стороны. Никого нельзя заставить работать по-настоящему хорошо, на это можно только мотивировать.

— И как Вы хотите мотивировать меня и какая у Вас для меня работа?

— У меня нет для Вас работы. Моя работа — находить таких, как Вы, и знакомить с теми, у кого работа есть. Я Вас нашёл. И я готов Вас познакомить с возможным будущим работодателем.

— Что надо будет делать? — спросила Мила.

— То, что Вы умеете делать лучше всего.

— Лучше всего я умею убивать, но я не буду больше этим заниматься.

— Разрешите задать Вам вопрос?

— А куда мне деваться, раз уж мы начали обсуждать это всё? Задавайте.

— Вы не хотите убивать или не можете больше убивать? — поинтересовался Шестопалов.

— Не хочу.

— То есть, в случае необходимости, например, при самообороне Вы можете кого-то убить?

— Я начинаю чувствовать себя как на приёме у психолога. Давайте ближе к делу. Что конкретно Вы хотите мне предложить?

— Я ничего, но мой работодатель предложит Вам контракт на пять лет с возможностью продления. Это будет интересная работа, связанная с опасностью, включающая подготовку и инструктаж в лучших центрах у лучших наставников, хорошие перспективы по окончании контракта, настоящие документы и гражданство одной очень влиятельной страны вместо вашего латвийского паспорта, с которым только по России, Прибалтике да империи ездить можно.

Сообщив всё это, Шестопалов улыбнулся и замер в ожидании ответа.

— Вы ничего не сказали о финансовой части, — заметила Мила.

— А зачем? — ответил Шестопалов. — Вы настолько богаты, что не будете рассматривать предложение с этой стороны. Я это знаю.

— Заманчиво, — произнесла Мила после некоторого раздумья. — Но в чём подвох?

— Ни в чём.

— Так не бывает.

— Бывает. Подвоха нет, есть условия: на эти пять лет Вы обрываете все свои связи, Вас просто не будет ни для кого. И Вы можете погибнуть. Но шанс на это небольшой.

— Я могу подумать?

— Вы можете подумать, Вы можете отказаться, Вы можете согласиться, Вы можете поступать так, как считаете нужным.

— А если я откажусь, что будет? Как это отразится на мне и моей семье?

— Ни-че-го! — по слогам произнёс Шестопалов. — Ровным счётом ничего не будет ни Вам, ни Вашей семье. Во-первых, я знаю, что бывает с теми, кто пытается Вас заставить что-либо делать, во-вторых, моему работодателю нужны мотивированные сотрудники. Это важно. Это принцип нашей работы.

— Хорошо, я подумаю. Но скажите, как Вы меня вычислили?

— Очень просто. Мы три месяца назад поставили в городе новые камеры, которые по новому улучшенному алгоритму распознают лица. Я подключил к ним старую базу данных со всеми ориентировками федерального центра за последние три года. Камеры тут же нашли мне Милославу Чернову, которую обычные камеры определяли как Милену Леймане. Это меня заинтересовало. Проследив с помощью тех же камер за Милославой-Миленой, я выяснил, что с большой долей вероятности она на самом деле является пропавшей много