И тут я поняла, что мне даже вдох сделать тяжело, я вроде, как перетрудилась и умираю от обезвоживания организма. Нельзя из себя все силы вытаскивать, умрёшь.

Но разве не этого я добивалась?

Хоть какое-то благоразумие должно быть в Акиле, не мог он меня убить. Ну, подрались, с кем не бывает, он же должен быть умнее.

Небо закрыла серая тень. В воду упала волчица. Марианна гребла своими мохнатыми лапами ко мне. И улыбалась. До чего ж позитивная оборотница!

Я закрыла глаза. Нужно было сделать вдох и утонуть.

Раз Акила за мной не пошёл: он меня не любит, не уважает, не хочет баловать, как дитя, и вообще плохо ко мне относится. Зачем жить?

Самое страшное, когда тебя твой волк не уважает.

И не доверяет.

Вот вруньей обозвал, челОвечкой. Покусал, подрался со мной, попытался изнасиловать.

Я вдохнула.

* * *

Марианна пахла, точнее воняла мокрой шкурой и немного цветами, шкурой больше, поэтому я повернула голову набок, чтобы вдохнуть полной грудью свежий воздух. Это только с виду она большая и толстая. У неё просто мех пушистый, а под ним косточки торчали, позвоночник острый. Я как раз на её спине лежала, чувствовала. С одной стороны Марианны свисала моя рука, с другой нога.

Я покачивалась. Волосы вместе с мехом волчицы к лицу липли.

Мы шли вначале по лесу, вышли на уже знакомую цветочную поляну, где встретили Лёшу Борового, он между прочим шёл рядом и благоухал маками, но с горечью.

— Добрый вечер, — парень показал мне помятый пакет.

На пакете когда-то была изображена девушка-модель. Но от пребывания в Мёртвом логе, у блондинки не осталось глаз, куча царапин на лице, и в её белозубой улыбке была черная дырка.

Я так же приблизительно выглядела.

— О, — простонала я. Смотрела на Лёшу, и мечтала залезть к нему в пакет. Мне до сих пор непривычно ходить голой. — Там моя одёжка?

— Да, и обувь нашлась. Если мала, можно носы отрезать.

— Пасибки, Лёш.

— Всегда пожалуйста…

Он, открыв рот, проводил взглядом мимо пробегающую седую волчицу. Принюхался и губу подкусил. Волосы дыбом, уши вытянулись.

Понравилась моя бабуля?

— А так, Акила Деянович, — говорил Лёшка, — на юг не ходит никто, там в замке живёт Демон. Демон Демонами управляет.

— Его зовут Корней Славный, — сказала я и повернула голову в другую сторону.

Акила волосы собрал в хвост, но редкие пряди падали на лицо. Глазки у нашего Альфы, как васильки на поляне, синели. Улыбался приветливо… Я изучала его героический римский профиль и никак не могла понять, нравится он мне или нет.

— Ты знакомилась с Демоном? — погладил меня по спине.

Приятные, горячие прикосновения. Рука мозолистая немного царапала мою нежную, избалованную городской жизнью, кожу. Через его три пальца: большой, указательный и мизинец влились в меня тончайшие нити колдовства. Я так поняла, он хотел успокоить и поделиться силами.

— Кор меня поймал и посадил в клетку, — тихо рассказала.

Альфа убрал руку. Хотела, чтобы дальше прикасался. Не мог что ли погладить? Я бы прибалдела. Жмот.

— И что у него в замке? — поинтересовался Акила.

— В замке у него куча вещей, такие хреновины колдовские, которые могут повредить обороту и нанести урон в минус сто.

— Что не украла?

Волк соображал, что я ему только что сообщила. Да, у меня современная речь, а его в мире не было лет двести. Но ничего в тему вошёл быстро.

— А надо? — я нахмурилась.

— Зачем врагу оставлять конструкции, предназначенные для уничтожения твоего племени?

— Не подумала, — разозлилась я, что он меня ещё и в этом обвинил.

— Можно уже начинать иногда, — ехидно улыбнулся Акила, и я от него отвернулась.

Попыталась сесть, но голова кружилась, и я опять в мех Марианны легла. Даже глаза пришлось зажмурить чтобы справиться с резким приступом. Плакать хотелось от слабости.

Помолчали. Соблазнительно шуршал пакетик… Но сил никаких не осталось, даже посмотреть на кривую блондинку. Глаза прикрыв, лежала на спине волчицы и только дышала урывками.

Сколдонула, еле живая теперь.

— Сколько Диких в стае твоей матери? — спросил Акила у Лёшки Борового, который не сразу ответил Альфе, был увлечён слежкой за моей бабулей.

— Двенадцать. Было сорок три, но медведи пожрали.

— А медведи где живут?

— Ближе к вратам в Мёртвый лог. Андрей Шатун зовут, жена его Зоя и пятнадцать бойцов с жёнами. Детей много. Но, Акила Деянович, соседство с медведями..

— Сам понимаю, — тяжело вздохнул Альфа.

Был он недоволен и даже зол. Возможно, поэтому меня любимую не баловал, на ручках не носил… Что-то не так у вожака всех волков. Его переживания как мои. И если расслабиться, позволить себя трахнуть, то, скорее всего, пойму, что так сильно беспокоило Акилу Рода. А если включить голову, то можно было и так догадаться, не отдаваясь и не сливаясь во единое целое с пещерным оборотнем. Не видела я Диких возле него. Вот поэтому горевал и кручинился старче, стая его кинула.

— Не нравится мне, принцесса, взгляд твой пронзительный, — без улыбки, напевно, прошептал Акила. — Долго бесить меня изволишь?

Не отрывала глаза от нашего красивого Альфы… Вот это открытие! Да он у нас ничего такой мужчина. Бородатый правда, на любителя такая волосатость. Выдавила из себя волнующий меня вопрос:

— Лёша, а что такое тайра?

— Тайра — это такое уродливое млекопитающее с вытянутым телом и короткими лапками. На хорьков смахивают.

— Сука ты, дед, — заплакала я и уткнулась носом в спину волчицы.

Как же обидно!

Акила видимо ударил Лёшку. Тот проскулил где-то в стороне.

— А что я сделал? — обиделся волк. — Я пойду?

— Далеко не уходи, ты мне нужен будешь, — ответил ему Альфа.

И парень смылся. Удалялся его запах.

— Пакетик! — жалобно простонала я.

Пыталась оторвать голову от волчицы.

Шуршал. Шуршал любимый! Акила забрал мои вещи.

* * *

Дед варил кролика в котелке. Выгнал волчиц, и остались мы с ним вдвоём на нашем уступе под навесом камней, который мне неожиданно захотелось раскрасить наскальными рисунками. Я бы нарисовала охоту на кроля Альфы и Крестинки. Волчица была бы приличной, Акила бородатым с палкой между ног, типичный пещерный человек. И через тысячи лет оборотни-археологи ломали бы себе головы, решая, что же это: произведение искусства, или пещерный прикол.