– Мы будем находиться за стеклянной стеной, где компьютеры, опять же, чтобы не исказить измерения… Но у тебя с собой будет эта маленькая коробочка… для связи, – быстро добавил он, чувствуя, как помрачнел взгляд Брисеиды.

– Похоже на радионяню Жюля, которую использовали, когда он был маленьким.

– Верно, – подтвердил ее отец.

– Эта штука работает через раз, – недоверчиво заметила Брисеида. – И работала так еще одиннадцать лет назад…

– Мы все починили. Не волнуйся, Брисеида, все под контролем. И твой ремень тоже. Нужно снять ремень, а потом джемпер.

Она с неохотой подчинилась.

– А радионяня не исказит результаты измерений?

– Мы внесли в него необходимые изменения. Вот, отлично, теперь тебе нужно просто лечь. Ты замерзла, вся дрожишь. Боюсь, придется поторопиться.

– Нет, на самом деле я умираю от жары.

У нее поднялась температура. Она чувствовала себя слабой, ее разум был затуманен. Люсьен положил руку ей на лоб и, не отрывая от нее глаз, крикнул своему коллеге, который сидел у компьютеров:

– Фрэнсис! Нам нужно поторопиться!

– А потом ты обещаешь вернуться домой со мной, без всяких разговоров?

– Да, конечно.

– Поклянись.

– Клянусь.

– Хоть бы все получилось, – вздохнула Брисеида, ложась, – потому что это чертово пятно начинает действовать мне на нервы.

Жестом она показала Фрэнсису, который находился за стеклянной стеной, что она готова. Он нажал кнопку, и выдвижной стол медленно пополз в большую трубу.

– Погоди! – воскликнул Люсьен, прежде чем исчезнуть из поля ее зрения.

Выдвижной стол остановился, он взял ее за руку и склонился над трубой, чтобы посмотреть ей в глаза.

– Я просто хотел сказать тебе… Прости, что не могу объяснить больше. Ты не сможешь понять. Тебе придется подождать и увидеть… результат своими глазами.

– Все хорошо, папа.

– Нет, я имею в виду… Надеюсь, что ты поймешь. Но я хочу, чтобы ты знала, что я искренне сожалею о том, что произошло за последние одиннадцать лет. И что я никогда не переставал думать о тебе.

– Хорошо.

Брисеида не понимала, что он имеет в виду. Выдвижной стол дрогнул и ожил. Она сосредоточила свое внимание на потолке аппарата МРТ, который медленно проплывал мимо менее чем в десяти сантиметрах от ее носа.

Выдвижной стол достиг дна цилиндра, и ее отец захлопнул перегородку. В полной темноте, которую рассеивали лишь несколько мигающих светодиодов, Брисеида начала думать, не совершила ли она какую-нибудь глупость. Как она могла быть уверена, что эти двое мужчин не сошли с ума? Что они не собирались оставить ее гнить в саркофаге? Стена была так близко к ее лицу, что испарения от ее дыхания возвращались и ласкали ее щеки. Была пятница. Она стала очень надеяться, что рабочая бригада будет заниматься ремонтом и в субботу.

– Все в порядке? – затрещал голос отца в радионяне, прижатой к ее плечу.

– Пойдет… Но я бы предпочла, чтобы эксперимент не длился слишком долго. Тут тесновато…

– Начнем прямо сейчас! Я буду считать до трех. На счет «три», не двигайся, понятно?

– Понятно!

– Один…

Ее сердце забилось быстрее.

– Два…

Она сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. На долю секунды она представила, как ее мать, задыхаясь, входит в комнату и видит двух мужчин, склонившихся над безжизненным телом ее дочери.

– Три!

Внезапно посыпались искры, за которыми последовала сильная вспышка. Брисеида подняла голову и ударилась о стенку аппарата МРТ. Она выругалась.

– Брисеида! Я же просил тебя не двигаться!

– Ты не сказал мне, что будут вспышки! – запротестовала она, сердито ударяя кулаком по стенке. – Выпустите меня отсюда!

– Давайте попробуем еще раз!

Люсьен уже начал действовать, прежде чем она успела среагировать:

– Начинаем! Раз, два…

– Нет, подожди!

– Три!

Появилось слабое свечение, затем над ней пронесся поток воздуха. Вдруг три мощных электрических разряда пронзили ее плечо, и у нее перехватило дыхание. На несколько секунд тело перестало ей подчиняться.

– Невероятно! Невероятно! – воскликнул ее отец.

– Что невероятно? – сказала она, ее мышцы онемели.

– Все правильно! Невероятно!

– Папа? Папа!

– Брисеида? Ты меня слышишь?

– Да, я тебя слышу! Что происходит?

– Только один из приемников должен был обнаружить источник! Но шесть приемников из шести среагировали. Шесть! Это очень много! Нужно провести дополнительные тесты!

– Дополнительные?

– Мы должны немедленно начать снова, пока условия благоприятны!

– Папа, подожди, я не чувствую…

Но Люсьен уже начал обратный отсчет.

Брисеида закрыла глаза, как будто это могло что-то изменить, и ожидала следующего толчка, ее лицо было напряжено.

– …Три!

Ничего не произошло. Она немного подождала, прежде чем открыть глаза. Все по-прежнему. Она медленно подняла голову, увидела только кончики пальцев ног, расположенные чуть ниже мигающего светодиода. Она протянула руку и услышала только собственное дыхание и трение волос о стенку.

– Папа?

Ответа не последовало.

– Фрэнсис, Люсьен, вы здесь? – Тишина.

Теснота кабины не позволяла ей поднять руку к плечу, чтобы взять радионяню. Она попыталась сдвинуть ее подбородком. Сейчас нельзя потерять эту вещицу.

– Я думаю, ничего не получилось! – закричала она. – Я ничего не почувствовала! Мне тяжело здесь дышать! Вы можете меня вытащить?

Ничего, даже ни малейшего шума. Если устройство больше не работало, двое мужчин, конечно, заметили это. В любой момент они могли прийти и открыть ее.

– Эй, вытащите меня отсюда! – кричала она, теряя терпение и стуча по перегородке.

Прошла минута, бесконечная минута. Она прижала руки и ноги к стенке, чтобы продвинуться к выходу. В таком маленьком пространстве невозможно было разогнаться: она отталкивалась от перегородки всеми силами, которые были в ее ногах. Воздух заканчивался, а ее сердце бешено билось. Она не сможет пережить ни ночь, ни выходные в этом кошмарном саркофаге. Она толкалась снова и снова, извиваясь, как сумасшедшая. Паника нарастала, она больше не продержится ни минуты, она должна была выбраться, выбраться, выбраться!

Перегородка поддалась. Девушка судорожно выползла наружу.

Воздух, наконец-то! Из-за интенсивного света прожекторов ей пришлось прикрыть глаза.