— Я эту местность хорошо знаю, дальше за этим оврагом, — показал старший лейтенант Григоренко на узкую расщелину, заросшую лиственным лесом и орешником, — будет небольшой ручей, потом метров через сто — поляна. За ней сразу — холм. Вот с него этот хуторок будет виден как на ладони.

Пригибаясь под растопыренными хлесткими ветками и без конца смахивая с запотевших лиц липкую навязчивую паутину, спустились в неглубокую расщелину, по дну которой, разрыхляя красные глинистые берега, стремительно сбегал голосистый ручей. Разом потянуло свежестью, лица остудило желанной прохладой. У самого подножия трава высокая, мягкая, снять бы сапоги и, по щиколотку утопая в воде, пройтись бы по бережку.

Неожиданно из-под самых ног, заставив вырвать из кобуры пистолет, взлетела крупная куропатка и, шумно размахивая крыльями, затерялась в далеко растущих кустах.

— Стрелять надо было, товарищ капитан, — пошутил шедший рядом Григоренко. — Глядишь, на ужин бы дичи отведали. А то уже желудок от голода сводит.

— Ты бы по сторонам лучше смотрел, — недовольно буркнул Романцев. Понемногу возвращалось былое спокойствие, а ведь он и в самом деле чуть не пальнул в горемычную птицу. — Здесь кто угодно может быть.

Тимофей присел на корточки у ручья и черпанул ладонями колодезную воду. Стараясь не уронить с головы пилотку, испил прямо из рук. Отер мокрыми ладонями вспотевшую шею.

— Давно здесь так жарко? — спросил он.

— Уже недели три. Для этого времени года вполне обычно.

— А в Москве сейчас дожди зарядили. Ветрено… Не отставать! Смотрим по сторонам! — не-громко сказал Тимофей и зашагал по едва заметной тропе к противоположному склону оврага.

Цепляясь за гибкие ветки, взобрались на самую бровку, заросшую бузиной, и далее зашагали березовым лесом в сторону пропалины, манившей к себе васильковым цветом.

Уже приближаясь к поляне, Тимофей увидел, что у небольшого костерка, присев на поваленную березу, сидит белобрысый парень, а рядом с ним хорошенькая девушка. Обоим лет по двадцать, они жарили на ломких прутиках кусочки сала, чей пряный запах распространялся по лесу.

На раскаленных углях запекалась картошка. Парень наклонился, проткнул картошку веточкой и протянул ее девушке. Дивчина, явно кокетничая, что-то ответила хлопцу и рассмеялась. Тот, слегка сконфуженный, неловко улыбнулся.

Капитан показал подошедшим бойцам рукой, и те, уяснив команду, разошлись по сторонам, окружая поляну. Молодые люди о чем-то весело разговаривали, и было понятно, что их мысли были далеко от войны, проходившей совсем рядышком. Следы недавних боев были видны повсюду. Взгляд без конца натыкался то на покореженное орудие, присыпанное землей, то на мотки колючей проволоки, лежащей вдоль обочины, то на побитый осколками металлический бочонок. Но особенно неприглядно смотрелись пахотные поля, изрытые взрывами авиабомб. Еще не успевшие затянуться свежей травой, они напоминали язвы на теле больного.

— Вот незадача, — в сердцах проговорил подошедший старший лейтенант, — нашли место, где миловаться. Под самым боком у бандитов! Ведь, не ровен час, — нагрянут! Девчонку с собой заберут, а пацана в расход отправят. Товарищ капитан, а может, шугануть их как-то по-тихому, пускай до мамки с папкой бегут.

— Я тебе шугану! — строго посмотрел Романцев на младшего по званию. — Тоже мне, сердобольный выискался. Посмотри, во что он одет… Френч-то на нем румынский. В таких только бандеровцы ходят.

— Ну-у, может, одежды другой не нашлось… Война ведь… Что было, то и надел, — не сдавался старший лейтенант.

— А ты всмотрись повнимательнее, у его ног «Шмайсер» лежит. Он его от бедности, что ли, рядом с собой держит? А из-под френча граната выпирает. Думаешь, он ею рыбу собирается на озере глушить?

— Понял, товарищ капитан! Сейчас их берем или пошлем за подкреплением?

Поодаль хрустнула ветка, кто-то из бойцов случайно прошелся по сушняку. Девушка резко вскинула голову и стала внимательно осматриваться по сторонам. Потом что-то взволнованно сказала хлопцу, тот одобрительно кивнул и принялся растаптывать полыхающие угли. Девушка тоже засобиралась, подправила косынку. Вот сейчас они шагнут в лес, скроются за деревьями, и тогда брать их будет куда труднее.

— Надо задержать этих голубков, — распорядился Романцев. — Девицу нужно взять живой, а вот парня — как получится… Главное, не рисковать без надобности. Нам каждый боец дорог! Если бандеровец возьмется за оружие, сразу стрелять на поражение!

— Понял, — с готовностью ответил Григоренко и, повернувшись к юркому сержанту, сказал, показав на парня: — Ерошин, это твой, возьми его!

— Есть! — произнес сержант.

Вытащив из-за голенища нож, он осторожно приблизился к кустам, за которыми стояла девушка, и, выждав момент, прыгнул в тот самый момент, когда парень, почувствовав что-то неладное, обернулся. Ерошин умело сбил его с ног, навалился на распластанное тело и сдавил предплечьем горло. Парень оказался жилистым и невероятно юрким, завертевшись юлой, сумел сбить руку, тотчас перевернулся на живот и попытался дотянуться до автомата, прислоненного к стволу дерева. В какой-то момент показалось, что это ему удастся. Но подскочивший боец с размаху пнул его в лицо. Голова бандеровца безвольно откинулась, и он завалился на бок. Второй подоспевший боец ухватил парня за воротник, перевернул на живот и принялся заламывать руки за спину. Еще через минуту парень пришел в себя и принялся отчаянно сопротивляться.

— Крепче его держи, — надавил на его плечи подбежавший Романцев, — а то вырвется! Вроде бы худосочный, а сколько в нем силы!

Парень вырывался, что-то громко кричал, проклинал нападавших и никак не давал себя связать.

— Товарищ капитан, может, просто пристрелить его? — вполне серьезно предложил Ерошин. — Чтобы без хлопот.

— Не стреляйте в него! — истошно завопила девушка. — Берите меня, я сдаюсь! — Подскочив к бойцам, она принялась лупить по их спинам. — Оставьте его! Оставьте!!

Григоренко не без труда оттащил в сторону сопротивлявшуюся девушку.

— Да успокойся ты, наконец! Никто ничего не сделает твоему хлопцу. Уймись! — тряхнул он ее за плечи. Голова девушки дернулась, а старлей, поймав ее взгляд, полный ненависти, невольно отшатнулся и проговорил: — Не девка, а сущая ведьма!

Парня, наконец, одолели: двое бойцов крепко держали его за руки, подняли с земли. Он тяжело дышал, из разбитой губы на узкий подбородок, едва изведавший остроту бритвенного лезвия, стекала струйка крови.

Романцев внимательно посмотрел на задержанного. Его встретил спокойный взгляд — ненависть запрятана глубоко внутри. Вызывающей выглядела только молодость, не страшившаяся быть прерванной. Тимофей понимал, что разговорить бандеровца не удастся. Паренек из идейных — служит не за банку немецкой тушенки, такого душещипательными разговорами не проймешь.

Неожиданно он услышал вскрик и, обернувшись, увидел, как девушка, умело вывернувшись из крепких рук сержанта Ерошина, с силой ударила его коленом в пах, и тот с выпученными от боли глазами, совершенно не в силах что-либо предпринять, с ужасом наблюдал за тем, как девица умело вытащила из его кобуры пистолет и направила ему в голову.