Но лучше ей сразу понять всё. Её мама точно не поможет. Нашла себе нового мужа и забылась. Покорилась и прогнулась под чужие правила. И чем быстрее Карина осознает всю правду, тем лучше.

– Ну так что? Черный или зеленый? – поднимаю две коробочки вверх, пока девчонка прикусывает губу. Сосредоточенно думает. – Зеленый с мелиссой, черный без добавок.

– Зеленый тогда. А что будет, если я откажусь?

– Тебя отправили к братьям, чтобы этого не случилось. Но, знаешь, если семья не справляется с воспитанием…

– То что?

– То воспитанием занимается муж. Жестоко? Да. Есть ли у тебя выход? Нет. Хочешь совет?

– Нет. Да.

– Если выход появится – советую хвататься за него из всех сил. Но…

– Но он не появится?

– Нет. Вопрос в том, красивая, заметишь ли ты шанс или будешь слишком эмоционально реагировать на всё вокруг.

Шанс.

Конечно, ведь так много возможностей избежать этого. Не могу поверить, что отчим действительно пойдет на это. Выдаст меня замуж непонятно за кого!

А с дочерью он бы так же себя вел? Если бы я была родная? Или Ник прав? Что с дочерью было бы ещё хуже, потому что там бы с детства вкладывались «правильные» мысли.

Мотаю головой. Сегодняшний день получается слишком эмоциональным, давит на меня. Ещё даже не обед, а я полностью раздавлена. Хочется забраться под одеяло и никогда оттуда не выползать.

– Твой чай, - Ник двигает ко мне кружку, облокачивается на барную стойку. – Расстроилась?

– А ты бы не так реагировал? Я… Ну, да. Тебе бы проще было.

– Потому что я мужчина?

– Ну да. Вручили жену и живи, как хочешь. Скажешь, в вашем обществе не принято изменять? Ну конечно, - фыркаю, заражаюсь злостью. Потому что мужчина просто пожимает плечами. А меня тут рвет на части. – Мужчинам можно. А я, полагаю, должна преданно сидеть дома и ждать. Потому что «воспитали» правильно. И плевать, что мне муж не нравится. Никаких протестов, только радоваться и… ноги раздвигать.

На последней фразе меня прорывает. Не сдерживаясь, слезы жгут глаза. Щиплют кожу щек, медленно сползаю. Слишком сложно, я не выдерживаю. И не хочу такого.

Вообще не хочу быть связанной с Устиновыми. Хочу в город, к подругам. Избавиться от своей чокнутой семейки, забыть. Никогда не видеть своих сводных братьев и не знать, как они воспитывать собираются. Что вообще от меня хотят.

– Эй, ну ты чего, красивая.

Мотаю головой, но Ник не отстает. Обходит барную стоку, резко сдавливая меня в своих объятиях. Он ведь тоже в этом замешан. Они с Клаусом отвезут меня, куда нужно, а после бросят.

Им плевать, потому что отчим платит за доставку. Я их не знаю, Ник мне никто. Пусть и рассказал правду. Но не могу сдержаться, хватаюсь за его руки, пока слезы продолжаются.

Ну что за праздник, а?

Почему нельзя просто открыть шампанское, отпраздновать Новый год. Смеяться с мамой над каким-то шоу и есть оливье. Больше мне ничего не нужно. А в итоге…

– Хватит, - Ник припечатывает, сжимает моё лицо ладонями. – Никаких истерик, красивая. Давай, прекращай. Пей свой час, посмотрим дом. Или чем-то займемся…

– Я хочу побыть одна. Отдохнуть и никого не видеть. Вот и всё. Больше мне ничего не нужно. Пожалуйста. Разве так сложно оставить меня в покое? Какого черта всем что-то от меня нужно?

– Следи за тоном, Карин.

Оборачиваюсь, вижу в дверях Клауса. На пальто и волосах снежинки, в руках – покупки. Проходит ближе, оставляя пакеты на кухонной тумбочке. И недовольно смотрит на меня.

– Фильтруй свои слова, красивая, - произносит твердо, заставляя поёжиться. – Иначе быстро отправишься в пункт назначения. Это понятно?

– Легко запугивать, да? Такие смелые, потому что сильнее. Ну да, девушкой просто командовать. А я… Ладно.

Выдыхаю, потому что взгляд Клауса не обещает ничего хорошего. Проходится по моему телу, становится темнее. Отворачиваюсь, чувствую румянец.

Мне в жизни не говорили следить за тоном или словами. Никто никогда не жаловался. И я не хамила, не такая. Но сейчас меня просто срывает. А эти мужчины ведут себя так, словно я должна понять и принять всё.

– Что ты делаешь?!

Дергаюсь, когда Клаус подходит ближе. Останавливается за моей спиной, укладывает ладони на мои плечи. У него жутко холодная кожа из-за улицы, и меня простреливает жаром.

Волна стекает от ключиц, которых касается Клаус. Ниже и ниже. Пощипывает, заполняет всё тело. А мужчина держит крепко, не позволяя отодвинуться. Или вовсе спрыгнуть со стула.

– Красивая, - тихий шепот обволакивает, волоски становятся дыбом. Особенно, когда Клаус сильно прикусывает мочку уха. Вскрикиваю от неожиданности, а кожу стягивает. Обдает кипятком. – Если будешь хамить, то нужно будет преподать тебе урок. Можно прямо на этой барной стойке. Думаю, твоя попка будет смотреться хорошо, вздернутой вверх. С красной и пульсирующей кожей, да?

– Пусти!

– Мне кажется, что ты не воспринимаешь наши угрозы всерьез. И нужно преподать тебе урок.

– Не нужно!

Пищу, ерзаю сильнее. От мысли, что Клаус действительно это сделает, становится не по себе. Паника прокатывается по телу, оседает тугим комом в груди.

Дрожу, стараюсь вырваться из хватки мужчины. А он отпускает, всего на секунду. Для того, чтобы крутануть мой стул, разворачивая лицом к себе. Клаус нависает, ещё сантиметр и его щетина начнет колоть щеку.

Мужчина опускает ладони на мои ноги, сдавливает колени. А после разводит в сторону, из-за чего платье задирается. А Клаус устраивается между моих ног, прижимаясь.

– Пусти. Мне жаль. Буду молчать.

Обещаю, ощущая тепло мужчины. И запах сигарет. Терпкий, сильный. Вдыхаю, опуская взгляд на торс мужчины. Не могу смотреть в глаза. Словно там застыли картинки того, что будет дальше.

– Меня похитили из дома и отдали непонятно кому, - бурчу, сжимаю запястья мужчины. Этого его не остановит, Клаус ведь сильнее. Но мужчина позволяет держать его ладони, не пускать дальше. – Я не могу немного поистерить? Не могу поддаться эмоциям? Или включать бездушную куклу, которая на все согласна? Так «воспитание» ещё не началось, могу вести себя неидеально.

– Поистерить ты можешь со своим парнем.

– Нет у меня парня. Только жених. А ему не понравится, что вы меня касались!

Выдаю единственно, что крутится в голове. Меня собираются выдать замуж. Отчим даже мнения не спросил. И вряд ли будет думать обо мне. Только о собственной выгоде.

Но сейчас это и моя защита тоже. Никто не будет мне вредить. Иначе моя честь будет испорчена и всё такое. А подобного отчим никогда не допустит. И я могу хвататься за брак, за последнюю надежду.