Так… А вот с холодильником все равно накладка: вчера его Ирка вычистила и набила нормальными продуктами, а сегодня они уже все сгнили, что ли?..

В общем, никто меня не сводит с ума, это все-таки я сам с него схожу… Обычные галлюцинации, видимо. И, кстати, где деньги, которые я украл? Если украл, конечно…

«Ключ», – припомнил я. У меня должен быть какой-то ключ, про который говорил Тимыч. И это связано с деньгами… Если что и нужно прихватить с собой в подобных обстоятельствах вместе с документами и сменой белья, так это ключ к богатству, нажитому ценой потери рассудка. Хоть что-то…

Я принялся обшаривать собственную квартиру, методично проверяя все потаенные места, где можно было бы спрятать предмет размером с ключ. Мне долго не везло, и я уже едва не бросил это занятие, когда меня посетила счастливая мысль еще раз заглянуть в смердящий холодильник, а конкретнее – в морозильную камеру, в которой, я надеялся, дела обстояли не настолько фатально. Это, конечно, форменное дилетантство – прятать ключ в холодильнике… Но, кто знает, что могло взбрести мне в голову в том «отсутствующем» состоянии, в котором я наломал столько дров, что у меня об этом даже память отшибло…

Заранее морщась, я решительно распахнул невинную белую дверцу, охранявшую мир от продуктов распада… и замер в оцепенении.

Нельзя сказать, что продуктов там было много, но вид у них был довольно свежий… И бесследно исчез этот ужасный запах, вызывавший у меня приступы дурноты.

Вероятно, мне следовало перекреститься, воздеть руки к небу и поблагодарить Господа за то, что Он удостоил меня таким вниманием – показал один из своих фокусов. Но я этого делать не стал…

До чего же мерзкая штука, человеческий нигилизм! Я собственными глазами видел чудо – целый набор только что воскресших продуктов – и не удосужился даже помолиться после этого. И знаете почему? Я не верил, что Господь станет заниматься такой фигней, вот почему… Все же продолжительное материалистическое воспитание отложило отпечаток на мои отношения со Всевышним, да и вообще – на веру в сверхъестественное.

Между тем морозильная камера открылась без особых хлопот: там лежала пачка пельменей и еще кое-что… Да, там лежал небольшой ключ, завернутый в прозрачный полиэтиленовый пакет.

Я достал его из пакета и принялся рассматривать. На ключе был выгравирован номер и отчеканен логотип в виде нескольких переплетенных букв.

Так это он? Заветный золотой ключик? Похоже, Тимыч должен знать, к какой дверце этот ключик подходит… Ладно, там видно будет…

В конце концов, выкурив полпачки сигарет, я пришел к мысли, что идти отсыпаться куда-нибудь в гостиницу у меня нет никакого желания. Я был совершенно опустошен, выбит из колеи и изрядно утратил интерес к своей дальнейшей судьбе: судя по всему, как бы ее дальше ни вывернуло, – я был не в состоянии хоть сколько-нибудь повлиять на этот процесс. Я не знал, кому мне верить и кого опасаться. Я словно бы выпал из собственной жизни на какое-то время, за которое в ней произошла масса событий. Будто кто-то подменил меня. Какой-то другой «я», совершенно другой, который успел столько дел наворотить, что впору за голову хвататься. А теперь я снова вернулся в эту свою – теперь уже совершенно чужую жизнь и безуспешно пытаюсь чем-то в ней управлять, хотя не имею ни малейшего представления, что тут на самом деле происходит… Бред…

Короче говоря, я плюнул на все и улегся досматривать свой ночной кошмар, как посоветовал Тимыч. Я провалился в сон часа на три, однако, проснувшись, так и не смог вспомнить – снилось мне что-нибудь или нет.

Был почти полдень. За окном привычно текли потоки машин. Я включил кофеварку и покосился на холодильник: удастся ли мне сегодня позавтракать или он снова не в настроении? Любопытно, по какому графику происходят эти превращения…

Увы, на этот раз холодильник меня не порадовал: все тот же застарелый запах смерти и гниющая плесень по углам. Кажется, я понемногу привыкал к его причудам, и даже этот мерзкий запах меня уже не шокировал. Правда, кому-то об этом рассказывать, вероятно, все же не стоит: могут неправильно понять… Не хватало еще, чтобы меня в «дурку» упекли. Хотя, возможно, самое время – как бы потом поздно не было, учитывая непрерывный прогресс заболевания…

Побрившись, я надел чистую рубашку и отыскал в шкафу самый приличный пиджак. Еще раз внимательно изучив надпись на ключе, я задумался: некоторые соображения по поводу этой надписи у меня были. В любом случае их стоило проверить, учитывая, что речь шла о деньгах. И о деньгах немалых, если мне правильно объяснили… Интересно все же, из-за какой суммы Гельман так усердствовал?..

Я вышел на улицу и подозрительно огляделся. Прохожие-зомби невозмутимо спешили по своим делам. Никому из них не было дела до меня – одинокого шизофреника.

Однако, стоило мне сделать лишь несколько шагов «по пути к богатству и успеху», как я призрачно надеялся, неумолимая рука судьбы вновь легла на мое плечо. Такой фамильярный жест меня покоробил, но, обернувшись, я растерял все свои претензии, а заодно и речевые навыки: «Неумолимая рука» принадлежала никому иному, как капитану Смолину – здоровому и невредимому. Даже выражение лица капитана было в точности таким, как при первой нашей встрече. Это было все то же клиническое выражение служебного долга, которое ему так удавалось.

Мои мысли беспомощно метались над руинами примитивной человеческой логики: капитан не оставил от нее камня на камне своим «вторым пришествием». Но ситуация требовала хоть каких-то объяснений, и я упорно их искал. Однако версия, которая только и могла уместиться в моей гудящей как колокол голове, в отличие от капитана, была совершенно нежизнеспособной. Смолин же по этой версии оказался настолько живуч, что сумел-таки увернуться от неумолимой старухи с косой. Он только притворился трупом, а сам… с простреленной головой и «гарантийными» камнями Тимыча на ногах проплыл несколько десятков метров под водой и благополучно выбрался на сушу под прикрытием кустов на дальнем берегу озера… Затем он (если продолжать следовать этой стройной гипотезе) добрался до ближайшей станции пешком, приехал в Питер, переоделся в чистый костюмчик и, как ни в чем не бывало, явился утром к моему подъезду…

Такая вот гипотеза… Другой нет… Разве что архангел Гавриил сподобился, наконец, судебные повестки разослать, и теперь повсюду мертвые из могил расползаются?.. Недаром мне с самого утра вокруг зомби мерещились.

– Янин Валентин Викторович? – бесстрастно задал свой козырный вопрос капитан Смолин, что сразу перечеркнуло с таким трудом притянутую мной гипотезу. Похоже, воскресший капитан уже не был со мной знаком. Какой-нибудь «день сурка»?.. Или все гораздо проще… То, что происходило с моим холодильником, судя по всему, было лишь первой ласточкой. Галлюцинации – вот что это такое…

Я кивнул, не сводя глаз с совершенно реального лица капитана, которое ни единым штрихом не выдавало его иллюзорной природы.

– Капитан Смолин, – любезно представился он. – Документы предъявите, пожалуйста.

Я достал паспорт. Смолин изучил документ и посмотрел на меня испытующим взглядом.