– Ты уж там отожги, сучка, – сказала Даника.

– Отожгу, глупышка, – ответила Брайс, с легкостью произнеся их обычные слова прощания.

Она уже вышла в грязную переднюю, когда Даника добавила:

– Люблю тебя.

Рука Брайс замерла на дверной ручке.

Данике понадобилось несколько лет, чтобы научиться произносить эти простые слова, но она и сейчас говорила их нечасто. Помнится, услышав их от Брайс впервые, она сердито скривилась. Брайс пришлось рассказать Данике, что эти слова она привыкла говорить с детства, поскольку каждое расставание с близкими может оказаться последним и потом она будет корить себя, что даже не простилась. Упрямство Даники сломало только одно их долбаное приключение, когда они хорошенько дернули и погнали на мотоцикле… Потом очнулись от стволов, упертых им в затылок. Вот тогда Даника впервые и произнесла: «Люблю тебя» – и потом иногда произносила снова.

Освобождение Бриггса не подействовало бы так на Данику. Должно быть, Сабина хорошо погладила дочь против шерсти.

Брайс вышла в коридор и двинулась к лестнице. Ее каблуки стучали по истертым плиткам пола. Может, послать свидание с Рейдом подальше? Смотаться в ближайший магазин, купить несколько ведерок мороженого и залечь с Даникой в постель, чтобы лакомиться мороженым и смотреть их любимые комедии абсурда?

А может, позвонить Фьюри и попросить нанести «дружеский визит» Сабине?

Нет. Такого у Фьюри она никогда не попросит. Фьюри четко разграничивала их дружбу и свои профессиональные занятия, а подруги предпочитали не задавать ей слишком много вопросов. Такое прощалось только Юнипере.

Вообще непонятно, как они сдружились – четыре совершенно не похожие личности: будущая предводительница всех волков, ассасин, получавшая немыслимые деньги от заказчиков, ведущих войну на Пангере, невероятно талантливая балерина, единственная фавна, принятая в городскую балетную труппу, и… она.

Брайс Куинлан. Помощница колдуньи. Будущая танцовщица, вопреки «неподходящему строению тела», которая вечно встречается со смазливыми человеческими парнями, а те не знают, как с нею общаться. А что будет с Даникой, если Брайс замутит отношения с кем-то из этих придурков?

Брайс спускалась по лестнице, косясь на тусклый шарик первосвета. Он помаргивал, отчего серо-голубая шелушащаяся краска стен приобретала зловещий оттенок. Домовладелец жутко экономил на первосвете. Возможно, даже не платил городу ни марки и просто выкачивал первосвет из энергорешетки.

Если честно, не только освещение – все в этом доме было дерьмовым.

Даника могла позволить себе жилье получше, а вот Брайс – нет. Щадя гордость подруги, Даника никогда не предлагала, что будет сама оплачивать их квартиру в чистеньком высотном доме где-нибудь у реки или в ЦДР. Окончив университет, они искали жилище сообразно доходам Брайс, и этот дом оказался наилучшим выбором среди прочего хлама.

Порою Брайс жалела, что отказалась от щедрых отступных ее настоящего отца. Она тогда проявила гордость и независимость. А ведь этот напыщенный мерзавец предлагал горы золотых марок в обмен на вечное молчание о нем. И жили бы они с Даникой сейчас в шикарном небоскребе с бассейном на крыше и глазели бы на шизанутых ангелов, летящих над головой. И среди обслуги не было бы похотливых самцов, вроде здешнего уборщика, который пялится на ее грудь всякий раз, когда она жалуется на забитый мусоропровод.

Открыв стеклянную дверь, Брайс вышла на вечернюю улицу, наполненную туристами, гуляками и усталыми трудягами, мечтающими поскорее добраться домой. Дневная жара отбивала охоту болтаться по улицам. Вечерняя прохлада множила толпы. Мимо быстрым шагом прошел дракиец в костюме. Судя по прицепленной к поясу сумке, курьер. На его пути встретился целый табун оборотней. Именно табун, судя по тому, что от них пахло свежестью и зеленью полей. Все семейство лихорадочно щелкало камерами своих телефонов. Им и невдомек, что даже в это время у кого-то могут быть дела.

На углу скучала парочка малакимов в черных доспехах 33-го легиона. Крылья они держали плотно прижатыми к своим мускулистым телам, чтобы (упаси боги!) какой-нибудь спешащий прохожий или пьяный идиот случайно не задел. Коснуться ангельских крыльев без разрешения… в лучшем случае дерзнувший это сделать оставался без руки.

Плотно закрыв стеклянную входную дверь, Брайс погрузилась в хитросплетение ощущений, из которых и состоял этот древний многоликий город. Настоящая прохлада придет позже, а сейчас жаркий сухой воздух прожаривал ее до костей. Отчаянно сигналили машины, застрявшие в транспортном потоке. Из дверей клубов и ресторанов доносились обрывки смеха и музыки. С реки (до Истроса было квартала три) тянуло ветром. Лениво покачивались ветви пальм и кипарисов. Ветер был не совсем речным; в нем чувствовался соленый привкус близкого бирюзового моря. Соблазнительно пахло жасмином, росшим у самой ограды соседнего парка. Этот запах перебивало отвратительное зловоние прокисшего пива, мочи и блевотины. Еще шаг – и ноздри Брайс раздулись от пряных ароматов баранины, которую уличный торговец жарил на медленном огне… И все это принадлежало ей, торопясь достичь ее ноздрей.

Стараясь не угодить каблуком в выбоину, Брайс наполнялась вечерним Городом Полумесяца, опьянялась им. Вскоре она смешалась с разношерстной толпой прохожих.

«Жемчужина и роза» была средоточием всего, что Брайс ненавидела в этом городе. Единственное утешение: Даника проиграла ей пятьдесят серебряных марок. Вышибалы беспрепятственно пропустили Брайс, даже не взглянув. Она поднялась на три ступеньки и вошла в ресторан через двойные двери, украшенные бронзовыми накладками. Но даже пятьдесят серебряных марок оказались бы жалкой каплей, приведись ей самой расплачиваться за обед. Нет, за здешние деликатесы нужно платить золотыми марками.

Рейд мог себе это позволить. Учитывая величину его банковского счета, он едва ли даже взглянет на чек, прежде чем протянуть официанту свою черную карточку.

Ее провели к столику в самом центре зала с позолоченными стенами. Ярко светили люстры, подвешенные к потолку с затейливой росписью. В ожидании Рейда Брайс выпила два стакана воды и полбутылки вина.

Через двадцать минут ожил телефон в ее черной шелковой сумочке. Это был не звонок, а сообщение. Если Рейд отменил свидание, она его прибьет. Откуда она возьмет столько денег, чтобы заплатить за вино? Конечно, платить придется. Значит, она на целый месяц останется без балетных классов. Пожалуй, даже на два.

Но сообщения были не от Рейда. Брайс перечитала их трижды, затем налила себе еще рюмку дорогущего вина. Богатенький Рейд опаздывал. Вот пусть и платит. Особенно за то, что знать Города Полумесяца, кучкующаяся здесь, развлекается, разглядывая ее платье, кожу, фэйские ушки и стройное человеческое тело.

«Полукровка». Брайс почти слышала презрительные мысли посетителей. В лучшем случае они считали таких, как она, своей прислугой. В худшем – двуногим мусором.

Брайс вытащила телефон и в четвертый раз перечитала сообщения Коннора: «Ты знаешь, говорить я не горазд. Но вот о чем я старался сказать перед тем, как ты не пожелала слушать и попыталась заткнуть мне рот. Думаю, это стоящее дело. Ты и я. Сделать попытку. Почему бы нет?»