Он открывает глаза – и недоуменье его рассеивается.

Около него две богини.

Их ладные миниатюрные тела сложены сходным образом. И сходство еще разительней оттого, что белые лоскуты масок скрывают лица.

Две женщины воспринимаются как единое существо. Тем более, что, даря ласки Тессию, одновременно с этим ласкают они друг друга… разлившийся по плоти бога огонь делается текучим, необоримым! Для совершенной свободы течения своего он желает замкнутого пути. Трепещущие пальцы Тессия нащупывают живот… внутреннюю поверхность бедер одной из женщин. Крутой рельеф ее тела… впадина низа живота, упругая и податливая одновременно…

Прикосновение замыкает цепь. Вьётся, все увеличивая силу своего жара, поток огня… он словно бы расплавляет и сопрягает бедра богини и руку Тессия в одно целое. И, повторяя ритм, рука ласкаемой женщины ласкает лоно другой. И Тессий знает об этом… знает – не открывая глаз, вновь сомкнувшихся. Ведь ныне эти три мира стали одно… одно… и огненное кольцо – дышит…

Неслышная колдовская музыка расплавляет, как будто бы, самый камень… и наслаждение – ударившая изнутри молния – воспламеняет всех троих в один миг!

Возможно, этот сумасшедший огонь охватил сначала кого-нибудь одного, от него – второго, от него – третьего. Но некому ведь здесь уже знать, кто первый, а кто второй… бездонные жемчуга, что над – заполнили собой всё их, как бы соединенное во одно, сознание…

А несколько мгновений спустя возникает вновь согласованное движенье рук, послушное песне камня… И вновь рождается удар молнии!

…И наконец Тессий теряет счет.

– Это… – шепчут его горячие губы неслышно и почти независимо от него, – это предел блаженства!… И все-таки оно никогда не кончится!

И – кто знает? – быть может, среди мириад миров, что светятся жемчугами, слагая нескончаемое Творение, – есть и такой, в котором никогда не кончается эта ночь.

ГЕРОИ

Рассветный луч лежит на дороге. Над ней простерта, как будто бы, некая невесомая розовая и звонкая чистота.

Дорога эта спускается с Неприступного плоскогорья к полису Гавани. То есть к одному из древнейших, если не лгут преданья, селений Острова.

Сия дорога священна. По ней разрешено идти только вниз. Никто никогда не видел, чтобы по этому пути кто-либо поднимался. Ни люди, ни даже боги.

Дорога эта пустынна. Лишь некий необыкновенный предмет перемещается вдоль ее полотна над ее поверхностью. Массивный и темный куб. И нет у него никаких колес, ни вообще какого-либо приспособления, которое бы сопрягало его с дорогой. Он словно бы плывет в воздухе. На высоте приблизительно в половину человеческого роста. Со скоростью пешехода, идущего размеренным шагом.

Сей куб являет собою квадратную платформу с высоким бортом. Причем его резное темное дерево покрывает сплошь вызолоченная вязь рун. Венчает это сооружение балдахин. Глухой, совершенно не позволяющий видеть, что там внутри. Топорщатся по углам тяжелые складки темного пурпура. Материал такой плотный, что даже не поигрывает им резвый утренний ветер.

А сбоку по скале перемещается угловатая изламывающаяся тень предмета. Она скачкообразно меняет размер и форму, перетекая с одного на другой выступ отвесных стен.

Спереди и позади паланкина, что плывет в воздухе, идут воины. В руках у них тяжелые копья. Ступают они не в ногу, и они даже, как будто, не держат строй.

Но лица их неподвижны. И воины совершают свой путь в молчании. Они взирают прямо перед собой и они торжественны, как будто это парад.

Наклон Священной дороги все уменьшается по мере приближенья к уровню моря. Она проходит сквозь единственную площадь полиса Гавани – овальное пустое пространство, которое окружают хижины.

Высокий и плоский камень чернеет посреди площади. Огромный скальный обломок. Вид его напоминает ладонь, воздетую в изумлении. Или словно в защитном жесте.

Об этом камне рассказывают легенду местные жители. В далекие незапамятные времена откололся от гранитов Неприступного плоскогорья широкий пласт. Иные называют причиной землетрясение, а иные – разящую стрелу молнии. Но те и другие сходятся: так оно или иначе, а это был «аргумент» при каком-то споре между богами.

Богам не нравится ссориться. Но зато человеку неимоверно любо представлять себе их спорливыми.

Дымящийся угловатый камень скакал, ударяя в склоны, как черный кошмарный конь. И вонзился здесь. И постепенно врос в землю. И сделался этот камень удобным ориентиром встреч. В его тени собирались для морских промыслов, потому что Серповидная бухта – это прекрасная гавань рыбачьим лодкам. Шли годы, постепенно около черного камня образовался полис. Так отдаленным следствием препирательства, якобы, меж богами – стало возникновение поселенья людей.

С площади великолепно просматривается процессия, имеющая сердцем чудесный куб. Около черного камня давно собралась толпа, и ее образуют люди в кричаще ярких, или, наоборот, в блеклых, выцветших под непрестанным солнцем накидках из грубой ткани.

Толпа наэлектризована, будто сейчас предстоит произойти чуду.

Или как если бы затевался какой-то праздник.

Но проявленья чувств сдержанны. Мерное приближение парящего куба словно преобразует пространство в храм под открытым небом. Люди переговариваются живо и возбужденно, и тем не менее – полушепотом. Иные вытягиваются и всматриваются и замирают – на короткое время – с рукой, приставленною козырьком ко глазам.

Куб и сопровождающие вступают в полис.

Тяжелые копья как по команде (но команды не слышно) все перебрасываются наперевес. Движением как будто ленивым, но отработанным до предельной степени четкости.

Все тем же неспешным шагом процессия подвигается к площади.

– Мой дом достоин героя! – выкрикивают в толпе.

И каждый раз это звучит ритуальным возгласом.

Почти заклинанием.

Массивный темно-багровый куб постепенно теряет скорость. И наконец зависает в воздухе, неподвижно, остановившись возле отвесной грани черного камня.

И воины образуют около него круг, щетинящийся темными остриями. Затем одновременно все делают несколько шагов – копья вытесняют восторженную толпу за пределы площади.

Теперь командир эскорта, тот воин, который шел первым, оказывается стоящим перед неровной зернистой поверхностью скального обломка. И медленно ведет по-над ней ладонью…

И возникают под его рукою на камне, вспыхивая один за другим, знаки – отчетливого и белого свечения угловатые руны. И толкования этих четырех знаков складываются во фразу: БЛАГОСЛОВЕНИЕ ОЧАГУ, ЧТО ВЗРАСТИТ ГЕРОЯ.

Является и следующая строка рун: СМЕРТЬ ВСЯКОМУ, КТО ПОПЫТАЕТСЯ ОТКРЫТЬ ГЕРОЮ, ЧТО ОН – ГЕРОЙ.