Как-то герцогиня де Бранка поинтересовалась у своей юной приятельницы мадам Ле Норман, осуждает ли та мадам де Майи. Жанна задумчиво покачала головой:

– Она, конечно, развратна, но если удержать рядом с собой любимого человека другим образом не могла… Если мадам де Майи делала это из любви…

Герцогиня внимательно вгляделась в лицо Жанны:

– Вы полагаете, что ради любви нужно идти на все?

– Нет, я так не думаю, просто не могу ее осуждать за безволие.

Пожилая уже и довольно опытная герцогиня с сомнением покачала головой:

– Будьте осторожны, дитя мое, вы слишком много значения придаете чувствам. Хорошо, что у вас любящий и внимательный супруг, иначе, боюсь, ваше сердечко завело бы вас в опасные кущи…

Знать бы герцогине де Бранка, что заведет, да еще как!

Не сумев заполучить в свою постель Лорагэ и самому попасть в ее, Людовик не отчаялся. У Нейля была еще одна дочь, на сей раз красавица Мари-Анна. Помимо красоты и ума у нее имелось еще одно неоспоримое преимущество перед остальными сестрами: Мари-Анна была вдовой маркиза де ля Турнеля, то есть желчного мужа, не желавшего быть рогоносцем, в данном случае не наблюдалось. Людовик влюбился быстро и бесповоротно.

И снова шушукались и обсуждали в голос поведение короля и его фаворитки в парижских салонах. О… эта дочь де Нейля была достойна своей старшей сестры де Вентимир, она тоже пожелала особого положения.

– Да-да! Именно так: прекрасные апартаменты, достойные ее нового положения… – Пока госпожа де Вильмюр еще была на стороне новой фаворитки, она, как и большинство, осуждала непритязательных де Майи и де Лорагэ. Если уж отдаваться мужчине, то с толком, а от его величества можно получить куда больше, чем от любого другого мужчины.

Дамы, согласно кивая, одна за другой добавляли все новые и новые требования, которые выдвинула новая фаворитка:

– Свой двор и чтобы король открыто приходил к ней ужинать!

– А деньги получать прямо из казны с правом собственной подписи!

– И признать детей, если те будут, законными!

– А корона ей не нужна?

– О да! С такими аппетитами вскоре будет нужна.

Корона не корона, а герцогство де Шатору мадам де ля Турнель было передано.

Ну и, конечно, замок Шуазель тоже. Мари-Анну не смутило то, что в замке умерла после родов ее сестра. Сам Людовик быстро забыл недавнюю любовь и увлекся нынешней настолько, что тоже не вспоминал о де Вентемиль. Не одни женские сердца забывчивы, короли также страдают короткой памятью.

В замок снова потянулись обозы со всякой всячиной, знаменуя скорый приезд его величества с фавориткой на охотничий сезон. Везли особенно дорогую душе мадам де Шатору мебель, гобелены, занавеси, посуду… Все, без чего фаворитка не мыслила обойтись и несколько дней, упаковывалось, перевязывалось, укладывалось и отправлялось в пусть и недальний, но весьма трудный путь. В дороге неизменно какие-то возы переворачивались, что-то билось, ломалось и портилось, вызывая страшный гнев новой властительницы души и ложа короля.

Именно такой обоз помешал быстро добраться до своего замка Шарлю Ле Норману.

Он настолько устал и был так потрясен известием, полученным от супруги, что не заметил ее странной задумчивости, зато на нее обратил пристальное внимание Вольтер. Нельзя сказать, что философу она понравилась. Слышавший об обещании Жанны Антуанетты наставить рога супругу только с королем, Вольтер понял, что такая угроза может воплотиться в реальность.

С другой стороны, он прекрасно понимал, что у Жанны нет шансов занять место фаворитки, тем более выпихнуть с него Шатору. Хотелось по-приятельски посоветовать Жанне Антуанетте не ввязываться в этакое «сражение» – оно могло дорого стоить всей семье. Мадам де Шатору отнюдь не была мягкой и пушистой, но как скажешь об этом женщине? И Шарлю Гийому тоже говорить нельзя, муж не поймет ни поведения жены, ни заботы постороннего. Немного поломав голову над данным вопросом, Вольтер решил, что пока лучшее – просто выжидать.

Шарля Гийома позвали в Париж дела, он пробыл всего один день и уехал, окрыленный радостной новостью о будущем ребенке. Но его путь обратно тоже оказался затруднен: теперь навстречу ехал двор во главе с королем и фавориткой.

Снова промучившийся несколько часов в бездействии на пыльной дороге, Шарль все же решил, что непременно должен навещать беременную супругу как можно чаще. Но не удалось, ведь дела были не только в Париже, но и по всей Франции.

Жанна Антуанетта не слишком расстроилась из-за отсутствия поддержки супруга, тем более в замок пожаловала ее мать мадам Пуассон.

– Ах, дорогая, какую новость сообщил мне Шарль! Его величество приехал в замок Шуази на охотничий сезон!

Жанна подозрительно покосилась на мать:

– А Шарль сообщил тебе только эту новость? Ты поэтому приехала?

– Если ты имеешь в виду свою беременность, то эта новость меня расстроила. Надеюсь, ты ее хорошо переносишь?

– Почему расстроила? У меня будет ребенок, разве это плохо?

– Нет, – поморщилась мадам, – только уж очень не вовремя. Король в Шуази, а ты беременна!

– Мама, король в Шуази со своей фавориткой!

– И все равно, где ты еще можешь попасться на глаза его величеству, кроме Сенарского леса? Это же самое удобное место!

Глаза матери блестели, ей очень хотелось, чтобы так и случилось. Жанна так похорошела, она умна, прекрасно образована, способна очаровать беседой не только короля, но и любого другого, наконец, она настойчива. Ну, должна быть настойчива, как и ее мать.

Жанна отрицательно покачала головой:

– Мама, напоминаю: король в Шуази со своей фавориткой, а я ношу под сердцем ребенка своего мужа Шарля.

– Не ты ли всем твердишь, что сможешь изменить супругу только с королем?

– Но это не значит, что я так и сделаю. – Глаза Жанны наполнились слезами, она долго молча смотрела в окно, мать не мешала, понимая, что в дочери борются два противоположных чувства. Ей очень хотелось родить ребенка и стать хорошей матерью, но Жанна столько лет жила с мыслью о том, что будет фавориткой короля… И надо же случиться, чтобы две взаимоисключающие возможности появились одновременно!

– Жанна, но потом может быть поздно. Если Шатору захватит власть над королем так же, как это сделала ее сестра де Вентимиль, то к нему и не подойдешь. А годы идут.

Жанна Антуанетта и сама прекрасно понимала, что попала в ловушку. И правда, если Шатору окажется столь же хваткой, а судя по всему, все так и складывается, то она не допустит до короля никого способного составить конкуренцию.

– Может, моя беременность как раз свидетельство того, что ничего не нужно делать?

– Что за пораженческие настроения? Ты не можешь себе позволить так думать! Не для того столько лет тебя учили, воспитывали, не для того вводили в свет, чтобы ты рожала детей своему глупому Шарлю Гийому!