Франция словно сошла с ума, главной темой разговоров теперь стали сексуальные успехи его величества. Слуги короля и служанки мадам Вентимиль зарабатывали очень неплохие деньги, выдавая альковные секреты своих хозяев. Встречи в салонах начинались со сплетен сродни боевым сводкам: «Семь раз… девять раз… мадам устала раньше его величества!». И восторг, похожий на радость от победы над серьезным неприятелем: король оказался сильнее!

Каково при этом было бедной королеве, никто не задумывался. Делать вид, что она ничего не подозревает, невозможно: слишком громким был шепот вокруг. Оставалось спокойно воспринимать это перешептывание. Мария Лещинская прекрасно понимала, что эта фаворитка короля из своих коготков не выпустит, она добьется положения выше самой королевы, стоит только родить ребенка.

Любила ли Людовика сама Полин де Вентимиль, не знал никто, во всяком случае она любила секс с ним, была неглупа и очень изобретательна. А еще она родила-таки королю сына, как две капли воды похожего на отца. Дальше, несомненно, последовала бы война против кардинала Флери, которого новая фаворитка не переносила на дух, вполне справедливо считая ханжой.

Флери был очень стар, ему шел уже восемьдесят восьмой год, но сдаваться кардинал не собирался, он уже прикидывал пути решения этой проблемы, однако вмешалось Провидение.

Послеродовая горячка продолжалась девять дней, 9 сентября 1741 года мадам де Вентимиль умерла в страшных мучениях. Если она и была грешна, то предсмертными страданиями хотя бы часть своего греха искупила.

Король казался безутешным, неизвестно, как дальше, но те два с половиной года, что он провел рядом с этой фавориткой, были счастливыми. Через несколько недель его величество попытался вернуться к мадам де Майи, но ненадолго.

Семья Пуассон, конечно, вместе со всеми слушала и обсуждала сплетни о получившей отставку прежней и новой фаворитках короля. Теперь Ренет уже понимала, о чем идет речь, и делала выводы, никому ничего не говоря. У нее самой тоже началась довольно бурная жизнь.

Вокруг Жанны Антуанетты закрутилась светская карусель, девушка стала бывать в самых изысканных парижских салонах – у великолепной госпожи Жоффрен, у госпожи де Тансен… И везде она прежде всего слушала, наблюдала, впитывая впечатления, как губка воду.

Мадам Пуассон могла радоваться, после стольких лет неприятностей жизнь начала налаживаться. Дочь делала явные успехи в свете, сама Луиза Мадлен получила вдруг сразу несколько небольших наследств, господину Пуассону выхлопотали разрешение вернуться во Францию, а потом и вовсе пересмотрели дело, сняв все обвинения. Мадам Пуассон, хотя и была официально разведена с господином Пуассоном, переехала с детьми в его дом на улице Нёв-де-Пти-Шан, а себе купила дом на улице Ришелье, снесла его и построила новый.

Однако до Версаля оставалось немыслимо далеко, и дочери пусть и оправданного, но все же вчерашнего преступника, буржуа Пуассона и мадам Пуассон, о которой в свете говорили, что ее «подобрали на парижской панели», путь туда был закрыт. Еще не наступили времена, когда король мог себе позволить брать фавориток из продавщиц магазина с репутацией девицы легкого поведения, как будет позже с мадам дю Барри. Тогда само представление ко двору мадемуазель Пуассон казалось невозможными.

Для исправления ситуации подходило только одно: замужество со сменой фамилии. Но, несмотря на все свои совершенства и несомненный шарм, Жанна Антуанетта была партией незавидной, потому именитые женихи толпами порог ее дома не осаждали.

Однако господин Турнеэм вовсе не для того вкладывал столько сил и средств в свою дорогую девочку, чтобы оставить без внимания такой важный вопрос. И, как обычно, действовал решительно, тем более что у него были для этого прекрасные возможности. Обсудив положение дел, господин де Турнеэм и мадам Пуассон пришли к выводу, что лучшая партия для их Ренет – племянник самого Ле Нормана Шарль Гийом д’Этиоль.

Эрве Гийом Ле Норман был вне себя от ярости:

– Ты послушай, что придумал мой братец!

Супруга генерального казначея Монетного двора робко вскинула на мужа глаза. Что такого мог сказать ему де Турнеэм, что так взъярило обычно спокойного Эрве?

– Он находит нужным выдать дочь своей любовницы мадемуазель Пуассон за нашего сына Шарля!

– Но Жанна прелестная девушка, к тому же она явно дочь самого де Турнеэма…

– Наша дочь вышла замуж за графа де Сент-Эстена, а сын должен жениться на незаконнорожденной дочери моего брата?! А если завтра обнаружится, что у него есть дочь от кухарки или вообще торговки рыбой с рынка?

Если честно, то Жанна Антуанетта нравилась Эрве Гийому, но ее происхождение… этот Пуассон, не сумевший избежать участи козла отпущения… мадам Пуассон, о прелестях и альковном темпераменте которой могут рассказать слишком многие…

Но как бы ни бушевал Эрве Гийом, предложение брата было слишком заманчивым. Де Турнеэм давал за Жанной солидное приданое, Пуассон добавлял арендную плату за новый дом на улице Сен-Марк, сами молодожены должны были жить в доме де Турнеэма и за его счет, а после его смерти унаследовать все немалое имущество. Кроме того, в качестве свадебного подарка дядя прощал племяннику большую сумму, которую до того давал в долг для приобретения должности помощника генерального откупщика, и обещал оставить со временем саму должность.

Жанне Антуанетте такое замужество давало вожделенное имя, не испачканное никакими скандалами в отличие от родительского, и соответственное положение в обществе. Пусть она буржуа, а не придворная дама, но все впереди, она молода – всего двадцать лет.

Шарль Гийом, до того видевший невесту еще в совсем юном возрасте, убедился, что девушка расцвела и стала безумно обаятельной, молодой Ле Норман влюбился в свою будущую супругу с первого взгляда и был счастлив таким выбором дяди. Знать бы ему, чем все обернется…

Брачный контракт был подписан, и венчание состоялось в марте 1741 года. Жанна Антуанетта стала мадам Ле Норман д’Этиоль, хотя сам замок Этиоль принадлежал де Турнеэму. Но ведь ни для кого не секрет, ради чьих прекрасных непонятного цвета глаз этот замок вообще строился.

Венчание прошло не слишком шикарно, все же родители Шарля Гийома не были в восторге от такого брака, точно что-то предчувствуя. Сам же молодой супруг оказался от жены просто без ума. Пусть и не первая красавица Парижа, Жанна Антуанетта обладала шармом, позволявшим ей затмевать оказавшихся рядом красавиц. Получившая хорошее образование, живая, доброжелательная, Жанна Антуанетта была к тому же очень наблюдательна. Отчасти эта черта у нее была природной, отчасти положительно сказалось общение с такими корифеями, как Вольтер (хотя тот еще и не был столь популярен), Фонтенель, Монтескье…

Ренет всегда находила особое удовольствие в том, чтобы подмечать малейшие детали происходившего вокруг нее, особенно у окружающих людей, и быстро делать интересные выводы. Постепенно привычка к наблюдениям и способность замечать детали стали привычкой, которой женщина отдавалась совершенно непроизвольно.