Поставив перед собой цель, он все еще не углубился в лес. Вместо этого он смотрел на озаряемый молниями лесистый склон горы, возвышавшийся за монастырем. Он испытывал какое-то замешательство и не мог объяснить причину своего беспокойства. Что его удерживало, что не позволяло воспользоваться шансом на спасение?

Затем он понял, кто сейчас был нужен ему. Наблюдатель. Предстояло найти его и заставить заговорить. Наблюдательный пункт мог находиться там, где деревья не мешали следить за монастырем. Много лет прожив у подножья горы, Дрю хорошо изучил ее контуры и даже в темноте различал три места на вершине ближнего склона, откуда могло вестись наблюдение.

Если оно и в самом деле велось. Тому не было никаких доказательств, только предположения.

Но убедиться в этом можно было лишь одним способом. И лишь одним способом можно было узнать, почему сюда прислали группу смерти, — узнать, кто был виновен в случившемся.

Гроза не утихала. Сжимая топор в правой руке, он обошел вокруг горы и начал взбираться по ее крутому склону. Путь то и дело преграждали трухлявые стволы и густые заросли кустарника. Деревья раскачивались на ветру и скрипели. Хватаясь левой рукой за мокрые ветви и коряги, он карабкался вверх.

Его шагов не было слышно. Шум дождя заглушал остальные звуки. И все-таки, не переставая вглядываться в темноту, он вскоре лег на скользкую землю и дальше стал пробираться ползком.

Первая из тех прогалин, что могли служить наблюдательными пунктами, была пуста. Поднявшись немного выше, он двинулся в сторону второй. Сквозь пелену дождя внизу виднелись желтоватые огни монастыря. Вероятно, с высоты они выглядели так же, как и в любую другую ночь. Если только не знать, что их место уже не было монастырем. Кто-то превратил его в обитель смерти.

Дрю внимательно осмотрел заросли кустарника за второй прогалиной и решил, что там тоже никого не было. Он повернулся и уже собрался подняться выше, как вдруг его внимание привлек какой-то неестественный блеск в лесной темноте. Сразу напряглись все нервы. Сверкнула молния. Он сощурил глаза и увидел черное нейлоновое полотнище, примерно на уровне головы привязанное к стволам деревьев. Натянутое немного наискось, наподобие небольшого походного тента. Ну конечно! Наблюдатель не хотел возиться с палаткой, а на случай плохой погоды захватил с собой четыре квадратных метра нейлона, уместившегося в его сумке. Не такого удобного, как палатка, но вполне пригодного для наблюдательного пункта.

При свете молнии он разглядел ноги человека, лежавшего под тентом, — высокие ботинки, джинсы. На ремне висел нож в чехле.

Снова темнота. Дрю медленно полз вперед. Снова молния. Теперь уже можно было разглядеть всего человека, лежавшего на животе и смотревшего в сторону монастыря. К плечу был прижат приклад снайперской винтовки с инфракрасным прицелом — узнаваемым по продолговатой форме, — поставленной на треногу с шарнирным креплением. Когда молния сверкнула в следующий раз, мужчина повернул голову, протер глаза и приложил к губам термос, висевший на стволе дерева рядом с его головой.

Топор был слишком громоздким оружием. Дрю не мог бы рассчитывать на него в рукопашной схватке под невысоким тентом. Он принял другое решение.

Немного привстав, он всмотрелся в шнур, которым полотнище было привязано к стволу дерева. Обычный петельный узел. Его можно было легко развязать, дернув за свободный конец шнура. А затем топорищем оглушить человека, пойманного в нейлоновые силки.

Первая часть плана была выполнена уже через несколько секунд. Однако вместо того чтобы обрушиться вниз, полотнище задралось, поднятое порывом ветра, и окатило водой мужчину, лежавшего на земле. Тот оглянулся, его лицо застыло от удивления.

Топор был бесполезен. Слишком массивный, он не годился для быстрого удара. Дрю отбросил ненужное оружие, но у него было преимущество внезапности. Вид худого, заросшего бородой монаха в капюшоне и в заляпанном глиной балахоне, возникшего ночью, при свете молний, в первое мгновение мог кому угодно показаться призраком, восставшим из-под земли.

Как бы ни были подготовлены наемники, опустошившие монастырь, снайпер вздрогнул от неожиданности. И тотчас, надрывая легкие, Дрю издал тот традиционный боевой крик дзэнов, что помогает ошеломить противника и собрать все силы для удара. Он много лет не тренировался в рукопашной, но его ежедневные физические упражнения и каты восточных воинских танцев позволили ему сохранить гибкость. А кроме того, есть вещи, которые никогда не забываются.

Дальнейшее заняло несколько секунд, но для Дрю — и, вероятно, для его врага — время тянулось гораздо медленней, чем для стороннего зрителя, если бы таковой оказался рядом с ними.

Обрушившись на снайпера, Дрю ударил его ребром ладони в грудь, в область сердца. Удар был так силен, что мог бы проломить ребра.

Этого не произошло. Дрю сразу понял свою ошибку. Плотный свитер, задравшийся на мужчине, погасил силу удара. Тот охнул, но не получил серьезных повреждений.

Снайпер уже успел подтянуть колени и упереться спиной в ствол дерева. Дрю размахнулся левой, на этот раз целясь в горло. И при вспышке молнии увидел кулак, занесенный для удара ему в грудь.

Дрю автоматически изменил траекторию движения своей левой руки. Его ладонь стремительно рассекла воздух и ударила в правый локоть противника, на короткое время парализовав его руку. От удара они оба потеряли равновесие и, вцепившись друг в друга, покатились по скользкому склону горы.

Дрю пытался дотянуться до горла снайпера. Отбиваясь, тот тяжело дышал. Из его рта пахло чесноком и сосисками. Тошнотворный забытый запах мяса.

Дрю чувствовал, что его противник отвел руку назад и нашаривал что-то у себя на бедре.

Внезапно он вспомнил.

На ремне висел нож.

Дрю приготовился перехватить руку с ножом, но тут же принял другое решение. Нужно было ударить первым. Требовалось какое-нибудь оружие.

Это оружие было под рукой. Не раздумывая, он схватил распятие, которое висело у него на шее. Кулак сдавил голову Христа, Длинное тонкое основание ударило в переносицу его врага.

Гроза бушевала все яростнее. Будто осуждая то, что сделал Дрю, поблизости ослепительно сверкнула молния, и сразу же раздался оглушительный грохот. Казалось, само Небо раскололось на части.

Мужчина корчился от боли, но рука с ножом все еще продолжала свое смертоносное движение.

Дрю отбил ее локтем и почувствовал, как лезвие скользнуло по рукаву рубища. Затем обеими руками сдавил горло противника. Под пальцами что-то хрустнуло.

Они уже скатились на прогалину. Дерево, росшее в десяти футах от сорванного нейлонового полотнища, было повержено ударом молнии. В воздухе пахло озоном.

Артерия на шее его врага уже не пульсировала. Тело обмякло.

Дрю взглянул в его безжизненное лицо и содрогнулся. Вступая в монастырь, он поклялся, что больше никогда не будет убивать. А теперь?