Я выставил на стол передачу от Ольги Даниловны, после чего все деловые разговоры ушли, хотя я постоянно ловил на себе взгляды то Дианы, то Светланы, то Ангелины. Прям звездой вечера себя почувствовал. Хорошо, что свет наконец замигал, намекая, что все дела должны быть закончены и пора расходиться и по своим блокам, и по своим комнатам. Диана ушла, столь демонстративно поцеловав меня в щеку и столь небрежно помахав рукой остальным, что я тут же почувствовал себя виноватым. Остальные как-то быстро разбежались по комнатам, ушел и я.

Желания делать домашку не было, поэтому я решил лечь спать, здраво рассудив, что нельзя пренебрегать возможностью выспаться, потому что не знаешь, кто когда и зачем тебя дернет.

Я даже не подозревал, насколько окажусь прав, потому что разбудил меня звонок телефона. Я сначала посмотрел на время — три часа, затем на то, кто звонил — Серый, и уже потом ответил на звонок.

— Что случилось?

— Магазин взорвали.

Я, конечно, был не совсем проснувшийся, но это не означало, что мне можно ездить по ушам.

— Этого не может быть, я их оба так укрепил, что они атомный взрыв бы выдержали.

— Некорректно выразился. Взорвали дом, в котором был второй магазин. Магазин цел, от части дома не осталось ничего. Взрывали чем-то магическим и тут уже вовсю шныряют гвардейцы.

— Думаешь, в нас целились?

— Уверен. Здесь нужен ты. Я сейчас к проходной подъеду, звякну, ты пока умойся, что ли, холодной водой, чтобы взбодриться.

Я последовал его совету и не только умылся, но и хлебнул зелья восприятия, чтобы голова работала почетче, проверил, что маяк для экстренного перемещения на месте, заблокировал дверь блока на случай, если взорванное здание — попытка выманить меня из школы, чтобы захватить Светлану, а не очередная гадость ради гадости, и только потом пошел к проходной.

Охранник сладко спал и не очень обрадовался, когда я сказал, что мне нужно наружу, он начал втирать про правила школы. Пришлось напомнить, что на меня, как главу клана, распространяются не все, после чего меня выпустили. Эту дверь я блокировать не стал, потому что если для меня ограда школы — не преграда вовсе, то и для Накреха тоже.

Серый подъехал минут через пять и сообщил:

— Постников уже там, только войти в магазин не может — сработал аварийный режим, но как-то глючно.

Я начал прикидывать, на что еще может пойти атака. Выходило, что все имущество защищено. Даже дом, в котором находилась квартира Соколова, после нападения баженовских я укрыл полностью, чтобы не иметь больше проблем с соседями. Потому что за разбитые стекла претензии пытались выставить мне. Серый их отшил, конечно, отправив к Баженовым, но я решил предотвратить возможные претензии в дальнейшем. Свое имущество я защищал полностью. А новый магазин располагался на арендованной площади, потому что ничего подходящего купить не получалось.

Когда мы приехали, там вовсю кипела работа, стояло несколько скорых, но — я прошелся аурным поискам — забирать им будет некого. Живых тут не осталось. Та часть дома, в которой был магазин, была перемолота в труху. На этом фоне чужеродно выглядел сам магазин — абсолютно целый, да еще и с работающим в режиме мигания освещением. Постников стоял рядом, я подошел к нему и сразу понял, что вызвало затруднение. Блок был намеренно подпорчен, значит, все-таки целились в меня…

Я снял защиту с магазина, полностью дезактивировав там все, и огни внутри погасли. Постников повернулся.

— Забираем зелья и камеры и уезжаем, — решил я.

— А мебель? — возмутился подошедший Серый.

— Вызывай кого-нибудь с грузовичком и забирай, — предложил я. — Я говорил только о том, что не должно попасть в чужие руки.

— С императорской гвардией записями придется поделиться, — напомнил Серый и даже указал на идущего к нам знакомого офицера.

— Капитан Рябов, какая неожиданная встреча — поприветствовал я гвардейца. — Не могу сказать, что приятная, но не потому, что имею что-то против вас, а вот против обстоятельств, в которых мы встретились, — очень даже.

— Вы наверняка вели записи, — без всяких экивоков сказал он. — Выдайте нам камеры.

Требование было наглым, как и отношение. А ведь капитан знал, что на наших камерах иллюзия снимается и виден именно тот, кто совершил преступление и сейчас хотел изъять камеры, чтобы лишить нас возможности увидеть преступника. Подозрения опять зашевелились.

— Только после того, как просмотрим сами, — отрезал я. — Вам пока достаточно и других записей.

— Это требование Императорской гвардии.

— Мы в своем праве, — поддержал меня Постников. — Можем и не выдавать вовсе, если не захотим.

Серый в беседе не участвовал, он вызванивал грузовичок, не собираясь оставлять без присмотра ровным счетом ничего.

— Взрыв был проведен с использованием магии. Вы обязаны нам содействовать.

— Мы не отказываемся от содействия, но сначала хотим просмотреть сами.

Рябов продолжал на меня давить все время, пока не приехал наш грузовичок и не загрузили всю мебель из магазина. Капитан даже пообещал пожаловаться Ефремову, но поскольку прямо сейчас патрона беспокоить он не стал, то, выходит, не так сильно ему были нужны эти записи.

Глава 7

Поспать удалось всего лишь пару часов, так что утром опять пришлось употребить зелье бодрости, чтобы не спать на уроках. Во время завтрака Ангелина неожиданно сказала:

— Ярослав, а нельзя ли так сделать, чтобы ты не пропадал на целый день? Хотя бы на время уроков. Потому что на некоторых практических занятиях нужна вся пятерка, а не ее огрызок.

— Это не всегда зависит от меня, — отрезал я. — То, что сейчас происходит, важнее любых уроков в школе. Несоизмеримо, я бы сказал.

— А что происходит?

Ангелина наивно захлопала глазками.

— Ты не слишком любопытна?

— Нет, в самую меру.

— Мера у тебя великовата, умеряй аппетиты-то.

Я хотел добавить уже откровенную гадость про шпионаж в пользу Шуваловых, но тут опять зазвонил телефон.

— Привет, Дань. Что-то выяснилось?

— Выяснилось. Взрывчатка принесена мальцевским боевиком.

— Точно?

— Точней некуда. Он непосредственно под Новиковым ходит, личность заметная. А приказ ему могли дать либо глава клана, либо начальник безопасности, никому другому он не подчиняется.

— Не слишком ли крупная личность для такой мелкой диверсии? — засомневался я. — Как будто нам специально тычут Мальцевыми под нос.

— Может, доверить больше никому не могли? Он был под хорошим артефактом личины, даже твоя камера временами сбоила. И выдавала ненастоящий образ.

А вот это уже интересно, стоит посмотреть лично. И с Мальцевым надо поговорить. Но прежде чем поговорить, надо все обдумать.

— Я отправил несколько человек найти взрывника и проследить за ним. Еще из Императорской гвардии звонили, просят дать им запись, — продолжил докладывать Постников.

— Пока запись отдавать не будем, — решил я. — Нужно сначала с Мальцевым поговорить. Вот честно, не верится мне, что он такой идиот, чтобы отправлять своего боевика на заведомо проигрышное дело.

— Хорошо, потянем. Когда за тобой заехать?

— В обед? — предложил я. — Часа в три. Будем давить Мальцева, а это делать лучше лично и без предупреждения. Он мне как-то сказал, что будет рад видеть меня в гостях в любое время. Вот и порадуем. Скинь этот кусок на флешку, предъявим ему.

— На записи еще есть интересный момент. Помнишь, ты сказал, что защитное заклинание прицельно портили? Так вот, в это время у двери нет никого ни под личиной, ни без нее, зато есть интересное искажение, намекающее, что там кто-то был.

— Скинешь отдельно мне просмотреть. Лучше на ноут. Все, давай, до трех часов.

Я отключился, и Ангелина тут же на меня наехала:

— Что, опять сейчас удерешь по делам?

— Слушай, я сегодня мало и плохо спал, не хочешь нарваться на оскорбление — не лезь.

— Фу-ты ну-ты, какой важный. Можно подумать, без тебя вся наша страна загнется. Строит из себя невесть что.

И не поймешь, опять отыгрывает роль или так и думает. Если отыгрывает, то очень естественно, а если думает — то мы заполучили проблему еще и в пятерку. Делать мне больше нечего, как подлаживаться ко всяким.

— Лина, прекрати, — бросила Светлана.

— Свет, какой из него глава пятерки, если он постоянно где-то, но не с нами?

— Никак сама метишь на это место? — бросил я.

— Я нет, а вот Свете мог бы и уступить.

— Это не то место, которое уступают, — усмехнулся я. — И она, и ты вошли в мою